Эдди засмеялся.
– Карибского, – поправил он.
– Какая разница? Это глупая идея.
– Но там же будет весело! – возразил Эдди. – Знаешь, я сам спрошу Ольгу. Ты мне в этом деле не помощница.
– Попробуй только завести разговор о карнавале.
– Послушай, дорогая, – Эдди потянул Мадлен за собой, – почему ты должна решать за свою подругу? Согласится она или нет, это будет ее решение. И мне кажется, что Ольга поведет себя не столь категорично, как ты. Кроме того, я еще не знаю ни одной женщины, способной отказаться от возможности повеселиться в обществе интересных мужчин.
– Спорим, что вы с Дэвидом будете отплясывать румбу в одиночестве!
Глава 23
Ольга пристально посмотрела на себя в зеркало. Темные круги под глазами, неестественно белая кожа… Она припудрилась, нанесла румяна и снова посмотрела в зеркало. Косметика, как всегда, творила чудеса, и Ольга больше не выглядела очень утомленной. Всего лишь легкое ретуширование, и – вуаля! – лицо из изнуренного превратилось в цветущее. Кругов под глазами больше нет, а на щеках играет легкий румянец. Но любой проницательный человек, внимательно вглядевшись в лицо баронессы, был бы удивлен и озадачен лихорадочным блеском ее глаз. Болезненно-возбужденный взгляд выдавал внутреннее напряжение и волнение, и от этого невозможно было избавиться с помощью грима.
Постоянные мысли о дочерях, об их благополучии не давали ей уснуть. Ольга мучилась бессонницей. Бывали ночи, когда она и вовсе не спала. Тогда она тихо, чтобы не потревожить сон Мадлен, проходила в кухню, варила себе кофе и долго сидела в саду. С сигаретой в руке Ольга встречала утро и с отчаянием понимала, что новый день будет таким же скупым на новости, как и предыдущий. Ей ничего не было известно о Софии и Виктории. Кемден старательно избегал разговоров о них, Гесс же, наоборот, намеренно издевался. Ему доставляло удовольствие видеть боль в глазах женщины, осмелившейся проявить к нему неуважение, и сообщать ей, что он не получал инструкций информировать баронессу о том, как поживают ее дочери. Потом он смягчался, говорил, что София и Виктория ни в чем не нуждаются, и тут же ехидно добавлял, что они прекрасно проводят время. Каждый раз, услышав, что дочерям хорошо без нее, Ольга чувствовала опустошение. Она боялась поверить в свою ненужность и испытывала боль, оттого что ничего не может сделать, чтобы вернуть своих девочек.
Шло время, и с каждым днем все труднее становилось удерживать на лице маску спокойствия и доброжелательности. Моментами Ольгу охватывал безудержный гнев, она с раздражением отвечала на вопросы, а то и вовсе замыкалась в себе, храня ледяное молчание. Мадлен пыталась веселить ее, рассказывая забавные истории, старалась вовлечь в беседу, но не могла достучаться до погруженной в свое горе Ольги. Она даже согласилась на предложение Эдди познакомить Ольгу с Дэвидом, утешая себя мыслью, что новые отношения выведут подругу из состояния прострации. Мадлен беспокоилась. Ольга словно превратилась в камень, она была молчалива и бледна. Уговоры выплакаться и облегчить душу не действовали. Баронесса с безразличием отмахивалась от подобных просьб, оставаясь подавленной и угнетенной.
Ольга попросила Шарлотту сварить кофе. Та неодобрительно покачала головой.
– Что вас смутило в моей просьбе? – спросила Ольга.
– Вы пьете слишком много кофе, – отозвалась Шарлотта и опустила голову.
Если бы она сказала это Марвину Роузу, тот наверняка взорвался бы, накричал на нее и отругал за то, что она позволяет себе замечания, в которых нет необходимости. Но Ольга лишь устало улыбнулась и сказала:
– Я знаю, дорогая. Однако только кофе помогает мне держаться в тонусе. Кроме того, мне предстоит встреча с Луиджи, а его трудно выдержать, не приняв изрядную дозу кофеина.
– Думаю, для того, чтобы спокойно говорить с Луиджи, одного кофеина мало, – рассмеялась Шарлотта.
– Предлагаешь выпить чего-нибудь покрепче?
– О, нет! Впрочем… – И, продолжая смеяться, Шарлотта вышла из кабинета.
Спустя десять минут она сообщила, что Луиджи Мазини ожидает в приемной. Оскорбленный ожиданием, Луиджи вошел в кабинет и церемонно поклонился.
Ольга усмехнулась, отметив недовольное лицо ведущего имиджмейкера агентства.
– Добрый день, мистер Мазини. – Ольга слегка наклонила голову.
– Мистер Роуз никогда не заставлял меня сидеть под дверью своего кабинета, – срывающимся от негодования голосом проговорил тот. – Госпожа баронесса, смею выразить протест по поводу непочтительного отношения к моей персоне. Мне это неприятно…
– Успокойтесь, Луиджи, – сказала Ольга. – Что предложить вам выпить?
– Я не пью на работе, – обиженно ответил Луиджи.
– Даже кофе? – усмехнулась Ольга и достала сигарету из пачки.
– Не вздумайте курить в моем обществе. – Луиджи возмущенно округлил глаза. – Будет ужасно, если за этим занятием вас застанут журналисты. Madonna mia, это разрушит ваш благородный и изящный образ!
Ольга сделала глубокую затяжку.
– Не смей указывать мне, как вести себя. – Ольга перешла на «ты».
Луиджи поджал губы и отвернулся.
– Вы напоминаете мне Марвина. Он, упокой господь его грешную душу, также отличался непримиримостью и не допускал возражений.
Ольга пришла в ярость от этого сравнения.
– Несмотря на наше, как ты мило выразился, сходство с мистером Роузом, у нас есть одно качественное отличие, – со злостью ответила она. – Я не пропускаю через свою постель всех девиц нашего агентства.
– О да, – сдавленно хихикнул Луиджи, – девочки вам за это очень благодарны. Госпожа де Койн, – продолжил он официальным тоном, – нам предстоит важная и долгая беседа. Поэтому я не откажусь от чашечки кофе.
– Обслужите себя сами. – Ольга указала на поднос с кофейником и чашками.
– А где сливки и сахар? – Луиджи удивленно приподнял брови. – Вы предпочитаете горький черный кофе? Странно!
Ольгу развеселило это высказывание.
– Что именно кажется вам странным? Черный кофе? Скорее это вы, Луиджи, вызываете недоумение.
– Ой! Перестаньте на меня нападать. Нет сливок и… черт с ними! Буду пить черный кофе, – протянул он.
Ольга рассмеялась, осознав нелепость их диалога. Она подала Луиджи руку.
– Мистер Мазини, – все еще улыбаясь, произнесла она, – вы умеете вывести человека из равновесия. Предлагаю больше не ссориться.
– А мы и не ссорились, просто обменивались мнением. – Луиджи сделал глоток кофе и сморщился. – Все-таки я считаю, что кофе должен быть сладким.
– И с молоком, – подсказала Ольга и вызвала Шарлотту. – Приготовьте мистеру Мазини капуччино.
Луиджи засиял от удовольствия.
– Спасибо за внимание, – сказал он. – А сейчас займемся делами.
Ольга улыбнулась, глядя в лицо Луиджи, исполненное важности. Она вежливо кивнула, соглашаясь с предложением перейти к делам. Луиджи гордо распрямил плечи и потянулся к папкам, которые принес с собой.
– До сих пор я не беспокоил вас, давая возможность привыкнуть к новой роли, – начал он. – Кроме того, вы были постоянно заняты, вникали в организационные моменты, и вас всегда кто-нибудь сопровождал. – Луиджи недовольно нахмурил брови. – То сам Гесс, то Кемден. Боже мой! У меня сложилось впечатление, что они не могут оставить вас ни на минуту. Особенно Кемден. Вам не страшно находиться в его обществе? Я, например, весь дрожу от ужаса, когда он на меня смотрит. Это же человек-рентген. Такой брутальный тип, смею заметить. Мужлан.
– Бросьте, Луиджи, – возразила Ольга. – Кемден вовсе не грубый.
– Но в нем нет изящества! Он как необработанная кожа: жесткий и шероховатый. Ах, черт с ним! – Луиджи махнул рукой. – Я немного отвлекся. Из-за вашей занятости мне пришлось выполнять ваши обязанности. Но мне это было не в тягость. Сейчас мистер Гесс решил, что вы уже полностью вошли в курс дел. В общем, я освобождаю себя от ответственности и передаю ее вам. Вот, собственно, и все!
Луиджи хлопнул себя по коленям и поднялся.
– Что значит «все»?! – разозлилась Ольга.
Она прекрасно поняла, о какой ответственности говорит Луиджи, и испугалась. Этого момента она боялась больше всего, ибо он означал, что теперь она не только на словах, но и на деле станет главной персоной в элитном борделе под названием «Астрей». До сего времени ее знакомили с официальной деятельностью агентства и ни разу не упоминали об истинной цели ее назначения на пост управляющего. Ольга встречалась с моделями, имеющими контракт с «Астрей», обедала с рекламодателями, знакомилась с продюсерами и десятками других людей, способных продвинуть девочек ее модельного агентства в мир шоу-бизнеса. Ранее она не предполагала, что этот бизнес может приносить такой огромный доход. Сотни тысяч фунтов поступали на банковские счета «Астрей» с поразительной скоростью. Модели снимались в рекламе известных компаний, в клипах модных поп-исполнителей, участвовали в различных развлекательных шоу, концертах, телепрограммах. И за все это «Астрей» получал бешеные деньги. По сути, они сдавали девочек во временное использование, зарабатывая на их аренде миллионы. И вот теперь, по мнению мистера Гесса, пришло время ввести Ольгу в теневой бизнес агентства. Баронесса обреченно вздохнула, осознавая, что она не может отказаться заниматься продажей женщин. Это означало бы навсегда лишиться возможности увидеть своих дочерей. И ее безвыходное положение вызывало у нее досаду и гнев.
