присоединиться?
Услышав неожиданное предложение, я, признаюсь, несколько опешила. А потом поняла, что не я одна, и весело рассмеялась.
— Господин пристав, вы так покраснели, что невольно подумаешь — не на свидание ли зовете?
— Скажете тоже, — тут же насупился он. — Так, о деле поговорить.
— О деле, я всегда с радостью, но не в этот раз. Домой мне пора. Тетушка заждалась поди. Вы, кстати, не подбросите?
Он шумно выдохнул, кивнул, и негромко проворчал:
— Куда ж я денусь?
[1] Купюра в 5 рублей. Названа так из-за синего цвета.
Глава 9, Где обе ноги левые
Ночь постепенно опускалась на Китеж. Небо заволокло звездами. Все больше фонарей освещало дома и улицы. Лавки закрылись. Присутственные места [1] отдыхали от назойливых визитеров. Усталые извозчики, спрятав замерзшие носы в полушубки, издавали сонные трели не хуже своих лошадей.
Я даже им завидовала.
Побегав с приставом целый день от одного подозреваемого к другому, я мечтала лишь о сытном ужине и мягкой постели. Высадившись у дома, обрадовалась. Готовилась взлететь по крыльцу, словно бабочка, но сил хватило только на вялый подъем издохшей козявки.
Постучала. Открывший мне Тишка был не по-детски серьезен. Пропустил в освещенную лампой прихожую и посторонился, открывая мне вид на две белесые тени.
Тетушка с Глашей на привидения, одно из которых лениво болталось у меня над головой, не походили. Но эффект их появление произвело не менее впечатляющий.
Горничная в ночной рубахе, поверх которой был накинут вязаный платок, и с растрепанной косой, держала в одной руке увесистую скалку. Рядом стояла Инесса Ивановна, одетая в длинное меховое пальто. И обе были так взволнованы, что стало неловко.
— Сонечка, ты дома! Я уж думала Тишку в Мещанский участок посылать.
— Простите, тетушка, за временем не уследила, — повинилась я, разглядывая видневшееся под пальто нарядное платье и броское колье на тонкой шее. — А вы откуда-то вернулись или куда-то собрались?
Старушка вытащила из кармана белый конверт и замахала им в воздухе.
— Пригласили нас с тобой, милая, на прием к генералу Матюшкину. В обед посыльный заезжал. И не смотри так, вижу, что устала, но надо поприсутствовать, Сонечка, отказывать не вежливо. Тем паче Марье Саввишне.
«Вот… холера!» — мысленно использовала я выражение, подслушанное недавно у Ермакова. Емкое. Образное. Вмещающее в себя всю мою боль.
— И почему же мы не может отказать Марье Саввишне?
— Ох, совсем позабыла о твоем беспамятстве, — тяжело вздохнула Инесса Ивановна и, выскользнув из хватки Глаши, подошла ко мне. — Марья Саввишна особа в городе уважаемая, добрая, широкой души. После смерти твоих родителей часто бывала у нас. Помогала чем могла. С мужем, правда, не свезло, несчастной. Цельный генерал, да ни стыда, ни совести. Думает лишь о своих удобствах и вообще… растоптал самое святое, что может быть промеж супругов — саму любовь. Ничтожная личность, не заслуживающая даже презрения. Будь дело в нем, я бы порвала приглашение на сотню кусочков. Но оставить Марья Саввишну без должной поддержки, прости, милая, не могу.
— Уж не взыщите, тетушка, но давайте вы как-нибудь без меня? — взмолилась я. — А я дома останусь. Поужинаю, да спать?
Глаша, услышав мои слова об ужине, заметно смутилась. Опустила взгляд.
— Виновата, барышня. Не накрывала я. Думала, вы с Инессой Иванной того… к Матюшкиным. Ихний Кимка давеча на рынке для приему птицу, да лопьстероф покупал.
— Лобстеров, Глаша, — поправила ее тетушка. — Лоб-сте-ров.
— Одна блажь — гады энти морские. Не то, что наше сальце и котлетки.
И ведь не поспоришь. Впрочем, я и не собиралась. Как и отказываться от приглашения. Очень кстати вспомнился Сонечкин дневник с жалобой на женщину, что на вечере у неких Корниловых докучала девушке неведомой «оглаской». Усталость усталостью, но вдруг она посетит и этот прием?
Ехать страсть как не хочется, но поиска правды без жертв не бывает.
— Уговорили, тетушка. Готова смиренно принять свою долю, — изобразила я шутливый поклон.
Старушка махнула рукой и рассмеялась.
— Скажешь тоже. Беги, одевайся. Глаша подготовила твое лучшее платье.
Платье и вправду было роскошным. Даже чересчур.
В тканях я не сильно разбиралась, но она радовала глаз, как текстурой, так и насыщенным голубым цветом. Широкая юбка в ниспадающих складках. Квадратный вырез. Пышные рукава, дополненные длинными белыми перчатками.
В таком виде не то, что на прием к генералу, на королевский бал идти не стыдно. И столкнувшись с тетушкой в гостиной, куда я зашла, закончив с приготовлениями, в очередной раз в этом убедилась.
— Сонечка, девочка моя, ты выглядишь божественно, — заломив руки, воскликнула Инесса Ивановна, и принялась водить вокруг меня хоровод. — Все гости немедленно попадают к твоим ногам.
— Надеюсь, горничная Марьи Саввишны успела помыть полы, — неуклюже пошутила я, чувствуя себя не в своей тарелке.
За всю жизнь, я посетила всего одно пышное мероприятие, посвященное зачислению в университет. Из одежды на мне был одобренный покойным дедом невзрачный брючный костюм. От приглашения на танец, поступившего от худенького, остроносого первокурсника, ввиду отсутствия соответствующих навыков, пришлось скромно отказаться. Заветренная еда тоже не внушала доверия. А потому ничего удивительного, что домой я вернулась уже через час.
Но если тогда я намеревалась хоть как-то развлечься, сегодня мои мысли были заняты одним лишь делом — найти женщину из дневника Сони и устроить ей обстоятельный допрос.
— Вот память девичья. Все на свете позабыла, — хлопнула себя по лбу тетушка и бросилась из комнаты. А когда вернулась, тащила в руках знакомый букет. — Сергей Данилович с утреца пожаловал, надеялся тебя застать. Розы от самого Вильмонта принес.
— Вильмонта? — переспросила я, нехотя передавая возникшей за спиной Глаше, полученные от тетушки цветы.
Розы пахли одуряюще. Зимней свежестью, зеленью и, собственно, розами. Вызывая неодолимое желание зарыться в них головой.
— Цветочный магазин Еремея Гавриловича Вильмонта гремит на весь Китеж. Нужен свадебный букет или цветы для иной угодной цели — все бегут туда. Цены там, несомненно, кусаются, но ежели молодой человек расщедрился, считай, намерения его благородны и серьезны.
Наклонившись к моему уху, Инесса Ивановна озвучила среднюю сумму, и я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Она действительно впечатляла. И пусть Бабишев не являлся мужчиной моей мечты, на долю секунды я об этом пожалела. Не жаден. И вкус имел преотличный. Кому-то с ним очень повезет.
Попросив Глашу поставить букет в моей комнате, я дождалась, когда тетушка оденется и поспешила с ней на улицу. Пролетку поймали быстро, сговорившись с извозчиком на двугривенный. Устроились, укрывшись одной на двоих меховой накидкой. И тронулись в путь.
Поздний вечер опустился
