Развернуться на узкой дороге было невозможно. Задние грузовики стали пятиться. Затем очередь дошла до нас. Мы постепенно выехали к окраине села. Топь кончилась. Здесь по большому лугу разбрелись коровы. Дорога была достаточно широкой. Мы развернули машины и въехали в село. Следом потянулись телеги. Лошадей, еще не успевших успокоиться от стрельбы, вели под уздцы жители села, развозя подводы по своим дворам. Но большинство их потянулось в центр, на площадь. Туда же под конвоем привели пленных.
Появилась телега, которую вели автоматчики. На ней лежало пятеро наших раненых. Их уже перевязали.
Двое были ранены в ноги. Один очень тяжело. Пуля вошла в бедро, раздробила кость и вышла через пах. Этот раненый был без сознания. Бинты пропитались кровью. Трое других ребят были ранены легко. Одного задело осколком гранаты в лицо, а остальные имели легкие ранения без повреждения костей. Я вызвал Алексея и приказал ему немедленно доставить всех раненых к Паскевичу.
На площадь въехал танк. Из башенного люка вылез Коля.
— Где раненые? — крикнул он мне еще издали.
— Уже отвезли.
— Жалко Ярослава! — сказал он, имея в виду тяжелораненого бойца. — Как ты думаешь, выживет?
— Думаю, да. Рана тяжела, но не смертельная. Он потерял много крови.
— Что, жарко было?
— Да не очень! Ребята сами виноваты. Полезли вперед раньше времени. Мне не надо было вообще брать десант. Справился бы сам.
— Мы не знали, есть ли у них противотанковые средства. Если бы это были военные, то десант не дал бы сжечь тебя.
Разговаривая, мы подошли к толпившимся посреди площади жителям села. Мужчин среди них почти не было, не было и знакомого мне Егора.
— Здравствуйте, люди добрые! — поздоровался я с женщинами.
Те нестройно ответили.
— Что же тут у вас произошло? Где Мария Семеновна? Мне бы с ней поговорить.
В ответ раздался плач, причитания, крики. Потом от толпы отделилась женщина.
— Идемте! Я покажу вам Марию Семеновну!
Я пошел за нею. За нами двинулись остальные. Плач усилился.
Мы прошли метров сто и свернули в боковую улицу. Здесь на окрашенных в зеленый цвет деревянных воротах одного из дворов висел обнаженный труп женщины. Ее раскинутые руки и ноги были прибиты к воротам большими строительными гвоздями. Из распоротого живота вывалились внутренности. В них копошились зеленые мухи.
Я почувствовал, что меня сейчас вырвет. Едва справившись с тошнотой, я круто повернулся и пошел назад. Толпа расступилась.
— За что это они ее?
— Она два часа отстреливалась, пока не кончились патроны.
— У вас разве было оружие?
— Да! Пулемет и несколько автоматов. Но почти не было патронов.
— Откуда оно у вас?
— К нам во время эпидемии пришли солдаты. Их было человек десять.
— И что с ними?
— Поумирали. Они-то и занесли к нам заразу. Ну, оружие осталось. Мария Семеновна велела отнести к ней. «На всякий случай». Вот и случилось.
— Когда это произошло?
— Дня четыре назад. Ох! Что они здесь вытворяли! Страшно сказать!
— А вы кто?
— Я работала здесь зоотехником на птицеферме.
— Дядько! — схватила меня за руку девчонка лет двенадцати. — Зайдить сюды! — Она потянула меня к угловому дому.
— Не ходите! Не надо! — предупредила меня моя спутница.
— Дуже вас прошу! Зайдить! — настаивала девчонка.
Я пошел за нею. После этого мне пришлось зайти еще в три хаты. Не буду здесь описывать, что я там видел.
Разве есть на свете такой зверь, который способен на такую изощренную жестокость, как человек — царь и венец природы? Удивительно! Уму не постижимо! Среди этих людей, творящих зверство насилия, не было ни бывших нацистов, ни гестаповцев… Раньше это были добропорядочные, казалось, люди. Среди них, возможно, были бухгалтеры, школьные учителя, механизаторы. Откуда все это? Неужели уверенность в безнаказанности срывает все тормоза морали, гуманизма, оставляя только первобытные чувства и желания?
Ко мне подвели двух человек, одетых в форму десантников.
— Кто такие? — спросил я, уже угадывая их ответ.
— Мы из «Армии Возрождения», — ответил один из них.
— Как вы здесь очутились?
Вместо ответа он протянул руки, на кистях которых еще сохранились следы веревок.
— Вы свободны! Однако я прошу вас немного задержаться. Мне бы хотелось немного позже переговорить с вами.
Они отошли и я снова обратился к бывшему зоотехнику:
— Как вас зовут?
— Вероника Сергеевна Шалимова. Можно — Вера!
— Хорошо! Вера, я прошу вас часа через три собрать всех жителей на площади. А пока поговорите с Христиной, так, кажется, ее зовут. Вы ее найдете среди моих бойцов. Это одна из трех девушек, которые шесть дней назад уехали с Егором. Кстати, я его что-то не вижу. Вы его не встречали?
— Нет! Он так и не появлялся в селе!
— Вот как? Куда же он пропал? Ладно, потом выясним. Вы, я вижу, теперь вместо Марии Семеновны? Послушайте Христину и примите решение!
Послышался гул винтов и через несколько минут вертолет сел на площади.
— Ну, как там? — спросил я Алексея, когда он вылез из кабины.
— Когда я вылетел, его уже оперировали.
— Что дома?
— Все в порядке. Девчата, — он рассмеялся, — заняли «круговую оборону».
— Теперь уже ни к чему.
— Да, я сказал им, — он продолжал улыбаться.
— Что ты?
— Паскевич одел генеральскую форму!
— Оперировал-то он хоть не в форме?
— А знаете, кого он взял себе в адъютанты? Светку! Вы бы видели с каким важным видом она выслушивала его распоряжения.
Мы подошли к группе пленных.
— Ну, выродки, кто ваш предводитель?
Толпа пленных зашевелилась и из нее был вытолкнут мордастый мужик лет сорока пяти. Я обратил внимание, что у него на голове сделана укладка. Брюки с напуском заправлены в сапоги на высоком каблуке. На пальцах сверкали два массивных перстня.
— Этот?
— Он! Он ирод! Больше всех зверствовал! Сам прибивал! Ой, люди! — Из толпы выскочила молодая женщина. Волосы ее были растрепаны, — ой, люди! Донька моя! Що вин з нею зробив! Вбывця! — Она пыталась вцепиться ему в глаза.
Ее с трудом оттащили.
— Пошли! — коротко сказал я.
Предводителя и остальных погнали к воротам, на которых висело тело распятой.
Бандит поняв, что его ожидает, завопил дурным голосом и стал вырываться.
— Давай, напротив, — приказал я. Женщина схватила бандита и потащила, несмотря на то, что он извивался и орал что есть силы.
— Теперь с вами! — обратился я к бандитам, когда толпа отхлынула и мы увидели повисшего на заборе их предводителя. — Сейчас вас будут допрашивать! Если хотя бы у одного будут иные показания, чем у остальных — все вы повисните рядом с вашим атаманом! Ясно? После допроса вас будут судить. Вот эти женщины!
— Алексей! — обратился я к другу, — возьми пятерых ребят и проведи основательный допрос. Вот карта. Мне нужно знать где их гнездо.
Я чувствовал сильную усталость. Две бессонные ночи, бой у сторожки лесника, это сражение. Ноги будто налиты свинцом, в голове звон, во рту сухо.
На площади, перед домом с палисадником стояла скамейка. Я присел, закрыл глаза и сразу же заснул. Спал, наверное, не больше трех минут, как мне показалось, но их вполне хватило, чтобы прийти в себя. Я открыл глаза. Подле меня стояла Вера, держа в руках глиняный кувшин.
— Выпейте молока! — предложила она. Я машинально протянул руку, взял кувшин и сделал глоток. Молоко было теплым. Я не люблю парного молока. Но сейчас оно показалось восхитительным. Силы возвращались. Я огляделся.
— Ваших бойцов мы накормили!
Видно проспал я больше чем показалось.
— Что, они у вас все такие молоденькие?
— Так получилось! Вы нашли Христину?
— Так!
— Добро! Потом потолкуем.
Я встал, подозвал бойца и попросил привести солдат, так называемой, «Армии Возрождения».
— Вы тоже послушайте, — предложил я Вере. Солдат привели.
— Вы извините, что я буду разговаривать с вами сидя, — сказал я, — просто очень устал.
Они переглянулись, но промолчали.
— У меня к вам несколько вопросов. Ответьте мне и можете возвращаться домой. Как вы попали в плен?
— Напоролись на засаду на въезде в село. Нас было десять, осталось двое.
— Вот как? Почему же вы здесь очутились? — я украдкой бросил взгляд на Веру.
При последних словах солдата она насторожилась.
— Мы получили задание сделать перепись населения этого села и установить продналог.
— Каков размер продналога?
Он покосился на Веру, но, встретившись со мной взглядом, ответил:
— Половина урожая и то же самое со скота.
«Сказал правду», — облегченно подумал я. Парень чем-то мне нравился. У него было красивое открытое лицо, тонкий нос, высокий лоб.
