— Мы будем об этом знать заранее. Но, я надеюсь, что нам удастся оттянуть эти события до следующего года. А если мой план с «десантниками» удастся, то вообще ничего не случится.
— Ты им полностью доверяешь? — спросил Паскевич.
— Да.
— Они согласились сразу? — допытывался Паскевич.
— Нет. Им не хотелось возвращаться. Но потом согласились, что другого выхода нет.
— Не провалились бы? — обеспокоенно спросил Алексей.
— Мы разработали для них легенду. Ее надо будет уточнить и подкрепить некоторыми деталями. С ними пойдет еще один парень. Это Миша, тот, что нас встретил автоматной очередью у сторожки лесника. Он укроется с рацией в ближайшем селе.
— Так он, оказывается, радист?
— Да, через него и будем поддерживать связь.
— Когда они пойдут?
— После вашего возвращения. Ты подобрал людей?
— Если мы решили затеять такое, — опередил Алексея Николай, — то я настаиваю, чтобы в экспедицию за оружием было направлено больше людей. Иначе мы не успеем.
— Но мы не можем оголять оборону!
— Пусть едут! — Паскевич торжественно оглядел присутствующих, — в эти дни мы сможем обеспечить оборону силами женщин. Я их уже обучил стрелять и скажу, что многие это делают не хуже мужчин. Не правда ли, Светлана? — обратился он за поддержкой к своему «адъютанту».
— Конечно! Мы справимся! Но, — продолжала Светка, — я хочу заявить следующее… уже на правах Трибуна…
— Говори!
— Я думаю, — Светка сделала паузу, и я заметил, что она бросила вопросительный взгляд на своего «генерала» (Паскевич смотрел в окно), — что такое решение должно быть обсуждено и одобрено общим собранием!
— Стоит ли? — поморщился Алексей, — это военное дело и здесь слово за командующим. Все по закону.
— Я не согласна! Речь идет не о тактике, а о принятии крупного стратегического решения. Вдобавок, рискованного.
— Она права. Так и сделаем, — заключил я. — Действительно, риск велик и каждый должен знать, на что он идет. Оксана! Ты, пожалуйста, доведи до сведения всех, но только в общих чертах, наш план и мы поставим его на обсуждение после возвращения Алексея. Затем, — я обратился к Наталье, — надо составить повестку дня общего собрания. Первый вопрос — принятие в общину новых людей.
— Мы не поместимся в нашем зале.
— Что ты предлагаешь?
— Надо использовать актовый зал в санатории «Лесная сказка».
— Хорошо. Но приведите его в порядок. Хватит времени?
— Постараемся. Сейчас нет срочных работ.
На этом мы разошлись.
Через полторы недели на поле возле нашего расположения опустились один за другим пять вертолетов, а еще через три дня подошли танки. Их было шесть. Вместе с уже имеющимися двумя это являло внушительное зрелище.
Машины с грузами пришли раньше. Алексею удалось добыть несколько гранатометов и противотанковых ракетных установок. Привезли также два огнемета. Правда, припасов к ним удалось достать немного. Два грузовика были заполнены военной формой и другими мелочами. Привезли еще около пятисот автоматов и два грузовика с боеприпасами. Еще через два дня были пригнаны три бульдозера и четыре цистерны с горючим. Все это разместили в «Лесной сказке».
Я вызвал к себе «десантников».
— Ну как? Сделали снимки? — спросил я их.
Дело в том, что у их командира, погибшего в засаде, был фотоаппарат. По легенде наши десантники вынесли из боя своего тяжелораненного лейтенанта. Когда тот умер от ран, они сняли с него фотоаппарат. Затем они обнаружили наше расположение и «украдкой» сделали несколько снимков. Их засекли, но они успели спрятать аппарат. Руководителю общины, то есть мне, было известно о существовании «Армии Возрождения» со слов попавшего к нам ранее дезертира (Виктора). В связи с этим, Президент общины на словах передал командованию «Армии Возрождения» пожелание жить в добрососедских отношениях и сообщил волну радиоприема, на которой можно было бы вести переговоры. Естественно, о снимках, сделанных «десантниками», президент ничего не знал.
«Десантников» высадят с вертолета километрах в пяти от части. Чуть раньше, в одном из сел будет высажен Миша с рацией. Мы разработали код радиопередач. Пеленгаторов у военных не было, так что обнаружить нашего радиста они не могли.
На снимках были танки на марше, колонны солдат, площадка с вертолетами, вокруг которых стояли солдаты. В общем, снимки должны были произвести впечатление и удержать командование от скоропалительного вмешательства в наши дела. Вместе с этим, наши «десантники» должны были начать подбивать к дезертирству солдат. Если это удастся, мы вышлем на заранее обусловленные пункты проводников с припасами продовольствия. Дезертирам будет сообщаться меняющийся по цепочке от первого до последнего пункта пароль.
Больше всего мы опасались, что к нам пришлют «инспектора» под видом посланника для переговоров. В этом случае нами был разработан сценарий представления под кодовым названием «Камуфляж». Этот сценарий должен был бы убедить «инспектора» в реальности наших вооруженных сил и их постоянной боевой готовности.
Глава XX
МЫ ПРИНИМАЕМ РЕШЕНИЕ
С первым вопросом повестки дня покончили быстро. Все вновь прибывшие были приняты в нашу общину. Из них был выбран еще один Трибун. Им стала Вера. Она заняла место в президиуме рядом с Оксаной.
Слово по второму вопросу было предоставлено, как мы решили ранее, Алексею. Он кратко рассказал о банде и о той угрозе, которую она представляет. Далее он сообщил, что есть решение Совета, не дожидаясь весны и того, что банда сама обнаружит нас, самим нанести удар и освободить захваченных в рабство людей.
После этого было предложено высказаться всем желающим.
Первой попросила слова Светка:
— Я не пойму, почему мы должны вмешиваться во внутренние дела других?! — начала она. — Во-первых, это противоречит демократическим принципам. Во-вторых, и это более важно, мы и так уже потеряли в стычке с бандой одного человека, всеми нами любимого Бориса Ивановича и, кроме того, у нас пятеро раненых. Ярослав лишился ноги. Кто гарантирует, что в случае вооруженного столкновения мы не понесем еще больших потерь? При этом, потери мужчин, которых у нас и так мало! В банде двести человек! Что мы можем им противопоставить? У нас едва наберется пятьдесят, даже если мы всех пошлем участвовать в этой авантюре. Я предлагаю отвергнуть предложение Совета о вооруженном вмешательстве в дела других общин, вне зависимости от того, какого социального строя они придерживаются в своей организации.
Резкость, с которой выступила Светка, была для меня полной неожиданностью. На Совете она не проявляла такой прыти. Фактически, предлагалось высказать мне недоверие, после чего я, согласно демократическим принципам правления, должен буду подать в отставку и предоставить собранию выбрать себе нового руководителя.
Вторым взял слово Паскевич. Он поддержал Светку и добавил, что в создавшихся условиях он не может гарантировать квалифицированную операционную помощь раненым бойцам:
— У нас нет реанимационной аппаратуры, — добавил он, — из-за этого погиб и Борис Иванович. Я считаю, что мы должны избегать вооруженных стычек с кем бы то ни было, если сами не подвергнемся нападению извне. Нас слишком мало для того, чтобы мы могли рисковать людьми, а в случае поражения — всем нашим благополучием, жизнью и свободой.
Зал встретил заявление Паскевича молчанием.
— Приступим к голосованию? — неожиданно для всех предложила Наталья.
«Что она спешит?!», — я хотел встретиться с ней взглядом, но она не смотрела в мою сторону.
— Больше никто не желает высказаться? — спросила Наталья, обращаясь к залу.
В зале послышался шум, но никто не поднял руку.
— Тогда я ставлю вопрос на голосование. Есть предложение Совета: не дожидаясь нападения, самим напасть и ликвидировать банду.
— Стойте! — раздался сзади голос.
Я обернулся. Это была Вера. Она встала и пошла к трибуне. Я заметил как Наталья и Светка обменялись быстрыми взглядами.
— Люди добрые! Так что же это такое?! — Вера замолчала, справляясь с охватившим ее волнением. — Я вас спрашиваю, что же это такое? Вы хоть знаете, о чем идет речь?! Я бы хотела, чтобы вы посмотрели на то, что эта банда вытворяла, как она измывалась… Вы помните, — она обратилась к ребятам, сидевшим как и раньше, в задних рядах, — вы помните, что вы видели на заборе? Распятую! Так что, вам безразлично, что рядом с вами такое творится? Вот она говорит — не вмешиваться! — Вера повернулась, к Светке и смерила ее взглядом, — не вмешиваться! Рядом с вами убивают, насилуют, вспарывают животы, а она говорит — не вмешиваться! Да люди вы или нет?! Ты, — она повернулась к Светке, — будешь есть спокойно свой кусок хлеба, если рядом с тобою от голода умирает ребенок? Нет? Так то, что ты предлагаешь — еще хуже! Мне стыдно, что я сижу с тобою рядом! Хлопчики вы мои! — она вышла из-за трибуны и склонилась в глубоком поклоне, — до конца жизни не забудем, что вы для нас сделали. Но если кто из вас не хочет помочь сейчас, то пусть остается здесь. Мы, женщины, те, которых вы недавно освободили, возьмем оружие. Ибо совесть не позволяет нам спать, если мы, которых только что спасли от позора и насилия, будем спокойно сидеть здесь, зная, что рядом другие люди терпят муки!
