— Что ты здесь делаешь?
Пейдж придвигается ближе к стене.
— Они послали тебя сюда, чтобы шпионить за мной?
Он мотает головой.
— Убирайся, — он фактически выплевывает слова. — Подожди. Будь полезной и принеси мне воду и сэндвичи со стола.
Пейдж в страхе смотрит на него. Бедное дитя. Часть меня хочет выключить видео. Но, чтобы ни случилось, это уже случилось. Мой просмотр этого ничего не изменит.
Но я загипнотизирована этой картиной из прошлого моей сестры. Если ей пришлось пройти через это, потому что меня не было рядом, чтобы защитить ее, тогда я не заслуживаю того, чтобы безопасно наблюдать за тем, что она пережила.
— Сейчас же! — орет на нее Велиал. Он делает это так громко и убедительно, что я подпрыгиваю.
Пейдж больше не жмется к стене.
И тогда она ложится на бетонный пол и тянет себя к нему. Ее глаза огромны, а ноги словно ватные, пока она ползет.
Глава 42
— Что с тобой не так? Ты сломана?
— Нет. Я просто не могу ходить так же, как и другие люди. — Она вытягивает руки и протаскивает себя еще на несколько дюймов вперед.
— Это означает, что ты сломана.
Она останавливается на жестком полу, оперевшись на локти.
— Это означает, что я двигаюсь по-другому.
— Да, как, ползущий по полу, червь. Покажи мне шоу, Червячок. Развлеки меня. Поползай тут, и я позволю тебе выпить немного воды.
Я хочу ударить его кулаком через экран телевизора.
Где была ты, когда она нуждалась в тебе?
Моя сестра смотрит на воду и сухо сглатывает.
— Я вижу, ты хочешь пить. Вероятно, прямо сейчас жажда сушит твое горло. — Его голос звучит сухо и резко. — Вскоре, ты будешь страдать от головной боли и головокружения. Позже, твой язык раздуется, и каждый твой инстинкт будет умалять тебя укусить его, чтобы ты могла пить свою собственную кровь. Ты когда-нибудь чувствовала настолько всепоглощающую жажду, что готова была бы убить человека за кружку воды? Нет? Скоро ты узнаешь, каково это.
Он касается кровавой повязки, будто желая разделить боль.
— Иди сюда, Червячок. Покажи мне, как надломленные и оставленные могут "ходить" по-другому, и я дам тебе чего-нибудь попить.
— Меня не оставили.
Велиал издевается.
— Назови мне хоть одного человека, который не оставил тебя.
Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, с лицом эльфа.
— Моя сестра.
— Правда? Ну и где она?
— На пути сюда. Она придет и заберет меня.
— Она сказала не это.
— Ты говорил с ней? — Надежда на её лице разбивает мне сердце.
— Конечно, я говорил с ней. Как ты думаешь, кто мне отдал тебя?
Я так сильно сжимаю пальцы в кулак, что суставы вот-вот превратятся в порошок.
— Ты лжешь.
— Это правда. Она сказала, что сожалеет о том, что больше не может нести ответственность за тебя.
— Ты лжешь, — её голос дрожит. — Она бы никогда так не сказала.
— Она истощена. Так надоело вставать каждое утро, зная, что тебе нужно искать еду, нести тебя, умывать тебя, всё делать для тебя. Она пыталась, но ты — слишком тяжелое бремя.
Вся сила вдруг покидает меня, и я откидываюсь назад, прислоняюсь к стене, чтобы не упасть.
— Они все похожи, — в голосе Велиала ни нотки дружелюбия. — В конце они всегда оставляют нас. Не важно, как сильно мы любим их или как много мы делаем для них. Мы никогда не будем достойны их. Мы — отклонение. Мы — отклонения, ты и я. Оставленные.
— Ты лжец. — Её лицо сморщилось, а речь стала невнятной.
Она икает, пока плачет, лежа там, на каменном полу, совершенно беспомощная. Тон её голоса почти просит этого монстра успокоить её.
На мою грудь опускается тяжелый вес и мне трудно дышать.
— Ты увидишь. Ничего и никогда не будет даваться нам также легко, как и другим людям. Ни любовь, ни уважение, ни даже дружба. Единственный способ получить хоть что-то, это поставить их всех на колени. Последнее, что мы можем позволить себе это быть беспомощными и слабыми. Ты должна быть сильной и уничтожить их попытки подчинить тебя. И тогда, если они будут умолять и хорошо себя вести, мы позволим им быть нашими комнатными собачками. Это все, что хотят такие же аутсайдеры, как и мы.
Плохо, что он разрушает надежды семилетней девочки. Но что действительно убивает меня, так это то, что мы доказали его правоту. Картина связанной и дергающейся, как дикое животное, девочки, будет выжжена в моей памяти навсегда.
— Хочешь немного воды? — Голос Велиала нейтральный. Не хороший, но и не чрезмерно жестокий.
Моя сестра сглатывает и проводит языком по высохшим губам. Она отчаянно хочет пить, даже при том, что плачет.
— Ползи ко мне, Червячок, и я дам тебе немного.
Она лежит на полу, опираясь на локти. И смотрит на него с недоверием. Я очень боюсь, что она повелась на его игру, но другая часть меня хочет, чтобы она ползла к нему, потому что ей нужно выпить воды.
Пейдж медленно тянет руку и подтягивается. Один раз, два, пока она не находит медленный ритм и ползет через комнату. Её мертвые и высохшие ноги тащатся позади неё.
Велиал медленно хлопает.
— Браво, Червячок. Браво. Такое миниатюрное создание вашего вида. Вы, мартышки, так отчаянно пытаетесь сделать всё возможное, чтобы выжить. По сравнению с вами, людьми, и поступками, которые совершают некоторые из вас, я практически хороший парень.
Пейдж доползла до стола, на котором стоит вода и тарелка с сэндвичем. Она подтягивается на металлический стул, который стоит рядом с ним.
— Я не говорил тебе делать этого, — рычит Велиал. — Я сказал тебе ползти ко мне, а не к столу.
Он наклоняется вперед в гневе, но откидывается назад из-за боли от раны на животе, делая глубокий вздох.
Она протягивает руку к стакану, смотря на него с явным желанием и жаждой.
— Конечно. Ты точно такая же, как и остальные. — Его губы изгибаются в насмешке. — Нет такого существа, который бы заботился о ком-то, кроме себя. Даже такой немного червь, как ты. Так что ты извлекла урок от твоей сестры, не так ли? В конце концов, всё, что имеет значение, это твое собственное выживание. В этом и люди, и тараканы являются лучшими.
Пейдж смотрит на воду. Затем на Велиала. Внутри неё происходит борьба, и я знаю её достаточно хорошо, чтобы понять, о чем она спорит сама с собой.
— Не делай этого, — шепчу я. — В первую очередь позаботься о себе. Хоть раз.
Не делая глотка, она протягивает стакан воды Велиалу, так, чтобы он мог дотянуться до него. В отчаянье я издаю стон. Я хочу вырвать стакан и дать ей попить.
— Моя сестра придет за мной, — Её голос ломается, потому что она не уверена.
Её лицо морщится, когда она борется со слезами.
Он смотрит на воду. Он смотрит на неё.
— Разве ты не будешь пить первая, Червячок? Почему ты не хочешь выпить её? — Подозрение наполняет его голос.
Она шмыгает носом.
— Тебе вода нужна больше, — говорит она упрямо.
Цепляется за настоящую себя, даже в таких условиях.
— Разве ты не понимаешь, что умрешь, если не выпьешь хотя бы немного?
Она неуклонно протягивает стакан.
Он протягивает руку, не двигая телом, и берет стакан. Он нюхает её, будто неуверенный, что это просто вода.
Он делает глоток. И еще один. И затем залпом выпивает две трети воды из стакана.
Он останавливается, делая вдох. Он смотрит на Пейдж, будто она оскорбила его.
— На что ты смотришь?
Она просто моргает.
Велиал подносит стакан ко рту, но на этот раз делает один глоток. Он бросает взгляд на Пейдж, будто рассматривая возможность отдать ей остальное.
Но затем он выпивает всю воду в один глоток.
— Вот что случается, когда ты пытаешься быть доброй. Ты могла бы извлечь этот урок пораньше. Доброта, возможно, работала в прошлом, но не сейчас. Эта стратегия срабатывала только тогда, когда ты чего-то хотела. Но сейчас ты ничем не отличаешься от меня. Уродливая. Отвергнутая. Нелюбимая. Я понимаю.
