Сергей чувствовал, что говорит сбивчиво, но комендант не перебивал его.
– Мы как раз вернулись с Маршальской, когда она появилась. Огромные щупальца, сплетенные из множества тонких волокон. Они хватали людей и проглатывали их целиком, а потом... потом выплевывали голые кости. Отец велел мне рассказать в Союзе обо всем этом, а сам... – Сергей замолчал, потом вспомнил о клочке бумаги в своем кармане и вытащил его. Торопливо разгладив смятый листок, он протянул его коменданту. – Вот, мы нашли это в комендантском сейфе на Маршальской. Думаю, это та самая паутина. Очень похожа!
Николай Степанович нахмурился. Высокий лоб покрылся глубокими морщинами, и Сергей понял, что комендант Проспекта в сущности уже старик. Он долго разглядывал рисунок, потом жестом подозвал к себе Шрама.
– Видел когда-нибудь такое?
Но сталкер покачал головой:
– Никогда. И парни не видели, отвечаю.
Комендант тяжело вздохнул и по-стариковски ссутулил плечи, что сразу прибавило ему еще лет десять.
– А хоть кто-нибудь из наших может об этом что-нибудь знать? Как думаешь?
– Никто! – внезапно сказала молчавшая до этого Полина. – Роща погибла на моих глазах за несколько минут. Также и Маршальская. Никто не выжил.
«А как же Дрон?!» – мысленно воскликнул Сергей.
– Эта... мерзость, – она указала взглядом на рисунок в руках коменданта, – никого не оставляет в живых. Даже крыс. Никто вам ничего о ней не расскажет... Кроме нас.
– Вольтер мог бы, – неожиданно сказал Шрам.
Сергей насторожился. Уже второй раз он слышал от сталкеров это имя.
– Да, Вольтер, – повторил за Шрамом комендант и, переведя взгляд на Сергея, добавил: – Ученый. Он до Катастрофы в каком-то биологическом институте работал, много всего знает. Вольтер раньше на Сибирской жил, потом к нам на Проспект перебрался.
Комендант и Шрам обменялись выразительными взглядами, но Сергей не обратил на это внимания.
– Так давайте спросим у него! – воскликнул он.
– Спросить, конечно, хорошо бы, – покачал головой Николай Степанович. – Да только нет больше у нас Вольтера. Потеряли мы его.
– Погиб? – растерялся Сергей.
– Бандиты похитили, – ответил за коменданта Шрам.
– Бандиты?
– Бандиты с Площади, соседи наши дорогие, черт бы их всех побрал! – Сталкер хмуро цыкнул сквозь зубы, и столько в этом звуке было ненависти и злости, что Сергею даже стало не по себе. – Окопались на соседней станции, базу себе там устроили. Со всего метро отребье к ним стянулось. Караваны грабят, сталкеров и торговцев данью обложили. Поначалу и к нам лезли. Правда, после того, как мы левый туннель обвалили, больше не лезут. Вернее, не лезли, – поправился он, – а сейчас, видно, снова силу набрали, раз начали людей похищать.
– Как же это случилось? – опешил Сергей.
Он спрашивал о том, как допустил Союз появление на соседней станции базы бандитов, но Шрам понял его вопрос буквально.
– Да очень просто! Налетели ночью на дрезине на южный дозор, устроили пальбу. Пока наши с налетчиками разбирались, несколько человек пробрались на станцию, прямо на платформе скрутили Вольтера, да и утащили с собой. Мы уж только потом поняли, что налет и стрельба для отвлечения внимания затевались.
Сергей на это только молча покачал головой. Если бы охраной станции руководил отец, такого бы не случилось. В отличие от него Полина сдерживать себя не стала и презрительно хмыкнула. Шрам не обиделся – видимо, ожидал такой или подобной реакции.
– Да я понимаю: наша вина, – вздохнул он. – Никто ж не ожидал. Я и сейчас не могу понять, на хрена бандюганам ученый понадобился! Ладно бы еще выкуп за него потребовали, так нет!
– А как же Союз? – возмущенно воскликнул Сергей. – Неужели руководство Союза позволяет бандитам безнаказанно похищать своих граждан?!
Сталкер с комендантом снова переглянулись.
– Вот и Вольтер так же говорил, – вздохнул Николай Степанович.
– Да он им был как кость в горле! – добавил Шрам.
Комендант сердито взглянул на него, но сталкера это не остановило.
– А что, не так, Николай Степаныч? Да на Сибирской только рады тому, что бандиты Вольтера похитили. Они там у себя давно мечтали ему рот заткнуть. – Он повернулся к Сергею: – Вот такие дела, парень. А ты говоришь: Союз. Мы уж по-разному прикидывали, как можно старика выручить, да только как по-тихому на Площадь пробраться, не знаем. А в лоб идти – бандиты всех наших положат. Они хоть бойцы и не очень, но стволов и патронов у них хватает, даже с избытком.
Он замолчал, угрюмо уставившись в стол. Сергей и комендант тоже молчали. Но тут неожиданно заговорила Полина.
– Я могу вас провести, – объявила она и, когда мужчины разом повернулись к ней, добавила: – За сто патронов.
Глава 9
Уйти, чтобы вернуться
Охранялась Площадь из рук вон. Можно сказать, никак не охранялась. Только когда Дрон почти вплотную подошел к горящему на путях костру, его, наконец, заметили. Три полупьяных типа, вооруженные чем попало, поднялись на ноги, направив на него «калаш», дробовик, склепанный сибирскими умельцами, и обрез древней, выпущенной еще до Катастрофы двустволки. Четвертый, самый пьяный, а может, самый обкуренный, с «калашом» на коленях, так и остался сидеть на одном из расставленных вокруг костра пустых ящиков. Как ни странно, именно он подал голос:
– Сталкер?
Чтобы не привлекать завистливых взглядов дорогой снайперкой, Дрон обмотал винтовку тряпками, а рюкзак со всем своим богатством по той же причине надежно спрятал в туннеле, возле Проспекта. Сейчас он, пожалуй, действительно выглядел как начинающий сталкер, решивший попытать удачу на Октябрьской или на Речном Вокзале.
– У меня дело к вашему пахану, – проигнорировав вопрос, ответил Дрон.
В ленивом взгляде развалившегося на ящике типа появилось любопытство.
– Че за дело? Если стоящее, так и быть, передам.
Изобразив на лице сомнение, Дрон покачал головой:
– Скоро вас резать придут, так что можешь и не успеть.
– Резать?! Кто?! Да мы сами их на ремни пустим! – Дозорный купился как маленький: вскочил и схватился за нож.
– Веди к пахану, герой, – приказал Дрон.
Тип пошлепал губами – то ли собирался что-то сказать, то ли просто успокаивал нервы, наконец засунул нож обратно в ножны, подобрал свалившийся на пути «калаш» и махнул рукой, предлагая следовать за собой.
– Пошли.
Трое оставшихся у костра проводили их настороженными взглядами – видно, решили, что с минуты на минуту кто-то и вправду нагрянет. Хотя, по всем прикидкам, ожидать нападения следовало не раньше, чем часа через два.
Дрону не было никакого дела до выяснения отношений проспектовых со здешним быдлом. Если бы не везение удачливого сопляка, он бы никогда не заявился на Площадь. Но вышло иначе.
На поверхности Серж с девчонкой столкнулись со сталкерами и вернулись на Проспект в сопровождении пяти обвешанных оружием вояк. Затевать перестрелку с такой командой было равносильно самоубийству, поэтому Дрон по-быстрому смотал удочки и укрылся в глубине подземного перехода. Не теряя надежды подкараулить Сержа где-нибудь в укромном месте, он выждал и вернулся на станцию, но Серж к тому времени куда-то бесследно пропал – сопляку опять повезло. Лишь на следующее утро Дрон узнал, что парень с девчонкой, которых накануне подобрали сталкеры на поверхности, собираются с командой Шрама на Площадь вызволять какого-то ученого умника. Он даже понаблюдал издалека за Сержем и его девчонкой, но те повсюду ходили в сопровождении Шрама или его людей, так что подобраться к врагу втихаря не было никакой возможности. В конце концов дезертир плюнул и рванул на Площадь, чтобы подготовить местную братву к визиту гостей.
Вслед за своим провожатым Дрон поднялся на станционную платформу. Она была, пожалуй, не меньше, чем на Проспекте, но из-за отсутствия на станции электрического освещения казалась гораздо короче. В разных частях платформы горели керосиновые фонари и обыкновенные костры, разведенные в пустых железных бочках, вокруг которых кучковались люди. Одни тихо перешептывались между собой, понизив голос, другие, наоборот, отчаянно спорили. Когда Дрон проходил мимо одной из таких шумных компаний, воздух со свистом рассекла железная цепь, перетянув по роже одного из спорщиков. Тот заорал как резаный и, зажимая руками залитый кровью лоб, шарахнулся в сторону, но далеко уйти не сумел. Кто-то из той же компании подставил ему подножку, и беглец растянулся на полу, после чего на него со всех сторон посыпался град ударов. Стальная цепь мелькнула в воздухе еще два или три раза, и истошный крик раненого оборвался. Шагавший впереди Дрона провожатый даже не обратил внимания на этот инцидент – видно, такие заканчивающиеся побоищем споры вспыхивали на Площади регулярно.
«Естественный отбор», – вспомнил Дрон услышанное от кого-то и запомнившееся ему своей мудреностью словосочетание. Впрочем, если отбросить пустые и бессмысленные сантименты, именно этот принцип лежал в основе всей подземной жизни.