В те же дни два известных советских куплетиста Рудаков и Нечаев откликнулись на этот скандал следующей частушкой:
На «Мосфильме» вышло чудоС «Человеком ниоткуда».Посмотрел я это чудо —Год в кино ходить не буду.
Эльдар Рязанов в своих мемуарах называет куплетистов угодниками, что вполне понятно: кому приятно слышать про своё творение подобное? Однако, думаю, артисты пели эти куплеты от чистого сердца: они и в самом деле ожидали от талантливого комедиографа новой «Карнавальной ночи», а увидели… Кстати, когда спустя год Рязанов снял свой следующий фильм — «Гусарскую балладу», обидных куплетов про неё никто уже не пел: фильм получился на загляденье и по праву стал хитом сезона, заняв 2-е место (48 миллионов 640 тысяч зрителей).
Вплоть до начала 80-х Рязанов считался одним из лучших в стране режиссёров-сатириков, правда, все его фильмы содержали в себе социальную сатиру, но никак не политическую. Например, в 70-е он снял такие ленты, как: «Старики-разбойники» (1971; сатира на проблемы пенсионеров), «Невероятные приключения итальянцев в России» (1974; просто эксцентрическая комедия без какого-либо социального подтекста), «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» (1976; лирическая комедия); «Служебный роман» (1978; лирическая комедия, но уже с элементами сатиры на бюрократию). Однако на рубеже десятилетия обличительный пафос Рязанова и его постоянного соавтора драматурга Эмиля Брагинского внезапно приобрёл черты социально-политической сатиры.
Началось всё с фильма «Гараж» (1980), где бытовая вроде бы история о махинациях в некоем гаражном кооперативе вырастала до масштабов политсатиры всесоюзного уровня. Не случайно действие фильма развивалось в замкнутом пространстве зоологического музея какого-то НИИ — явный намёк на то, что некоторые советские люди, несмотря на 60-летнюю историю социализма, недалеко ушли от той же обезьяны. Были в фильме и другие, куда более прозрачные намёки на эпоху «развитого социализма». Например, одна из героинь громко стенала по поводу того, что из-за проклятого собрания у неё протухла курица, завёрнутая в газетную бумагу (в те годы достать некоторые продукты в советских магазинах стало весьма непросто). Другой герой, академик, произносил следующий монолог: «Ну, чего я боюсь? Я достиг всего, я стар, терять мне нечего, но всё равно я боюсь. Ибо меня много били, били за то, за что потом награждали…» Другой герой, фронтовик, произносил нечто похожее: «Я на фронте ничего не боялся, а тут…» Ещё одна героиня фильма заявляла: «Я предлагаю жить по нашим демократическим советским законам», — на что собрание отвечало дружным смехом, намекая на то, что никакой демократии в СССР не существует.
Короче, весь фильм Рязанова был буквально пронизан подобными намёками и полунамёками, которые легко читались даже не самым проницательным зрителем. Разобрались в них и высокие чиновники, что стало поводом к большому «накату» на картину с их стороны. Достаточно сказать, что по приказу руководителя МГК КПСС и члена Политбюро В. Гришина была отменена премьера фильма в столичном Доме кино. А по приказу другого высокого начальника — первого секретаря ЦК КП Украины и члена Политбюро В. Щербицкого — «Гараж» запрещено было прокатывать на территории Украины.
Все эти факты широко известны сегодня, о них много писала либеральная пресса, в том числе и сам Э. Рязанов в своих мемуарах. Однако нигде не пишется о том, почему же этот фильм, вызвавший гнев таких высокопоставленных особ, всё-таки вышел в прокат (даже премьера в Доме кино состоялась спустя три месяца после первой отмены) и собрал ни много ни мало 28 миллионов 500 тысяч зрителей. А ведь властям ничего не стоило отправить картину «на полку». Выходит, власть, как бы она ни относилась к фильму Рязанова, не испугалась его острой сатирической направленности и разрешила ему выйти на широкий экран. Что лишний раз доказывало, что сатира в Советском Союзе всё-таки существовала.
Вот и следующий фильм Эльдара Рязанова, который он снял спустя год после «Гаража» — «О бедном гусаре замолвите слово», — где сатира приобрела уже не только социальный, но и ярко выраженный политический оттенок (один образ жандармского офицера Мерзляева, в котором легко читался современный гэбист, чего стоит!), тоже благополучно добрался до экрана. Причём до телевизионного (фильм снимался по заказу ЦТ), который охватывал значительно большую аудиторию — практически всю страну, поскольку телевизоры к тому времени были в каждой второй советской семье.
Тогдашний переход Рязанова от социальной сатиры к политической нельзя назвать делом случайным. Это был закономерный шаг советского интеллигента, принадлежащего к лагерю либералов-западников. К тому моменту те уже окончательно разочаровались в том социализме, который олицетворял собой дряхлеющий Брежнев, и специально его демонизировали, чтобы этот социализм поскорее рухнул. Однако парадокс ситуации заключался в том, что процветали и творили они именно благодаря этой самой системе. Либералы сытно хлебали из государственной кормушки, громогласно заявляли о своей любви к советской власти, но за глаза её всячески поносили. Примеров на этот счёт можно привести множество. Например, тот же Эльдар Рязанов в своём фильме «Вокзал для двоих» изобразил Советский Союз в виде концлагеря (!) (это туда торопились главные герои в исполнении Басилашвили и Гурченко), а спустя три года с радостью принял из рук этой же власти звание народного артиста СССР.
Сравнение СССР с тюрьмой или концлагерем в советском кинематографе прижилось в начале 60-х с лёгкой руки учителя Рязанова во ВГИКе Григория Козинцева (в «Гамлете») и Элема Климова (в «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён»). Чуть позже к ним присоединился и Эльдар Рязанов со своим фильмом «Вокзал для двоих». Его «фига» про концлагерь была настолько выпуклой, что принесла ему ещё большую славу в кругах либеральной интеллигенции. Сам режиссёр уже в наши дни так объяснил смысл этой «фиги»: «У меня в фильме „Вокзал для двоих“ герои бегут в тюрьму добровольно, сами. Этот эпизод для меня был очень важен. Это символ! Все мы бежали обратно в этот концлагерь. Все мы тогда были, в сущности, рабами…»
Не стоит думать, что высокие чиновники из Госкино не разглядели этой тайнописи Рязанова — не дураки там работали. Однако позволили оставить эту «фигу» в картине. Спрашивается, почему? Да потому, что либералы на закате брежневской эпохи (а «Вокзал для двоих» вышел на широкий экран аккурат сразу после смерти Брежнева — в январе 1983 года) были в фаворе как во властных структурах, так и в интеллигентской среде.
Итак, даже на закате брежневского правления, в эпоху самого «мрачного застоя» (как любят выражаться либералы), сатира в Советском Союзе была. Причём не только в кинематографе, к примеру, на эстраде в те годы творили Аркадий Райкин и Михаил Жванецкий, а остросоциальные и сатирические песни Владимира Высоцкого, несмотря на его смерть в июле 80-го, продолжали звучать чуть ли не из каждого окна. А вот куда эта самая сатира подевалась сегодня, в современной капиталистической и донельзя свободной России? И почему, например, тот же Эльдар Рязанов не снимает больше картин, подобных «Гаражу» или «О бедном гусаре…»? Неужели потому, что пороков в нашем обществе стало меньше? Или боязно портить отношения с властью? Если последнее предположение верно, то возникает вопрос: почему же перед советской властью такой боязни не возникало? Не потому ли, что была она отнюдь не такая уж жестокая и страшная, какой её до сих пор рисуют господа либералы?
На пленуме Союза кинематографистов СССР, который прошёл в конце 1980 года, Рязанов произнёс следующие слова: «Мне хотелось бы напомнить, что народ всё видит, всё знает, всё помнит. Поэтому критерий совести должен быть главным… Критерий для художника — судьба народа, жизнь, отданная народу не на словах, а по сути… Нельзя жить от кампании к кампании. Есть одна забота — о состоянии души народа, его здоровье, о здоровье его желудка, о его одежде. И если всё это не волнует художника, то какой же он художник! Он просто получатель денег!..»
Спору нет, замечательный спич выдал выдающийся режиссёр. Только помнит ли он о них сегодня? Почему он так яростно прятал «фиги» в своих картинах рубежа 80-х, обличая в них «советский концлагерь», и не делал этого в 90-х, когда Россия погрузилась в настоящий бандитский беспредел и когда на улицу выйти было просто страшно? Когда страну буквально раздирали на части олигархи, бандитские группировки и продажные менты вкупе с мошенниками различных мастей (начиная от рядовых напёрсточников и заканчивая финансовыми пирамидами типа «МММ» или «Чара»). Почему, вместо того чтобы встать на защиту растоптанного и униженного народа (ведь, по Рязанову, критерий для художника один — судьба народа), великий режиссёр превратился в… апологета режима, сняв фильм про «дорогого Бориса Николаевича» (Ельцина). Это кино по своему пресмыкательству затмило даже кино про «дорогого Леонида Ильича» — например, фильм «Повесть о коммунисте» образца 1976 года.
