Если авторы «Повести…» ограничились показом всего лишь служебной карьеры своего именитого героя, оставив его личную жизнь за кадром, то Рязанов пошёл иным путём: его фильм был репортажем из… квартиры Ельцина на Осенней улице. Подобных опусов даже в пресловутые годы «культа личности» снимать не додумывались, а знаменитый режиссёр сподобился!
Но вернёмся на некоторое время назад.
В 1984 году Рязанов внезапно «изменил» сатире и ушёл в классику — экранизировал «Бесприданницу» А. Островского (снял фильм «Жестокий романс»). Однако вскоре грянула горбачёвская перестройка, и талант Эльдара Рязанова вновь был востребован либеральной интеллигенцией для текущего момента. И знаменитый режиссёр вновь взял на себя миссию политико-социального обличителя. Он снова принялся разоблачать советскую бюрократию, причём на этот раз куда более зло, чем это было на заре его творчества (во времена «Карнавальной ночи» или «Девушки без адреса»).
Вообще в те годы не было ругательнее слова, чем «бюрократ». Оно денно и нощно клеймилось практически во всех советских СМИ: на бюрократов вешали всех собак, обвиняя их во всех мыслимых и немыслимых неудачах за многие десятилетия, ни словом не заикаясь о том, что есть и оборотная сторона у этой медали: что во многом именно благодаря тем же бюрократам столько лет существовала Система, сумевшая сделать страну супердержавой. Однако либеральная интеллигенция считала иначе. Во многом благодаря её стараниям в перестройку во власть ринулись сладкоречивые гробокопатели вроде руководителей тогдашнего советского кинематографа Элема Климова и Андрея Смирнова. Подобные деятели под громкими лозунгами борьбы с советской бюрократической системой пролезли на многие руководящие посты и за считаные годы раздербанили всё, что только было возможно. У советского бюрократа хотя бы чувство самосохранения было, боязнь за своё кресло и служебную карьеру, а у новоявленных руководителей времён перестройки никакого страха не было и в помине — им важно было дорваться до власти, «порулить» вволю, а после них хоть трава не расти (тот же Э. Климов «порулил» два года и сбежал, столько же «рулил» и его преемник А. Смирнов). Именно под таких людей тогда активно «зачищалось» политическое и экономическое пространство, для чего либеральные СМИ постарались как можно сильнее демонизировать советскую бюрократию.
Именно таким штатным разоблачителем в советском кинематографе и был Эльдар Рязанов. Той осенью 1987 года с большой помпой был преподнесён общественности его новый фильм «Забытая мелодия для флейты», где главным мотивом «мелодии», звучащей из «флейты» в руках мэтра комедии, было именно пригвождение к позорному столбу советской гидры-бюрократии как паразитического класса. Клеймя бюрократов за косность и страх перед революционными переменами, либерал-перестройщики ежедневно «промывали мозги» народу, с пеной у рта уверяя их в том, что коренной ломки административно-хозяйственной системы бояться не надо. Дескать, построим новую, ещё лучше. Все эти слова оказались фикцией: под видом слома старой бюрократической системы было ликвидировано вообще советское социалистическое государство.
Разделавшись во «Флейте» с бюрократами, Рязанов задумал снимать совсем иное кино. Его покорила книга Владимира Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» — вещь, без всякого сомнения, антисоветская, зло и едко высмеивающая советский строй времён сталинского правления (если конкретно, то речь в книге шла о событиях кануна и начала Великой Отечественной войны). Однако Рязанова последнее обстоятельство нисколько не смущало, а даже более того — вдохновляло, поскольку он давно уже стоял на той же идейной платформе, что и Войнович. Правда, последний ею всячески бравировал, за что и был изгнан из СССР в конце 70-х, а Рязанов действовал тихой сапой, маскируя свою ненависть к режиму под сатиру. Но поскольку в конце 80-х маскировка подобных взглядов стала уже делом лишним, Рязанов и перестал что-либо скрывать. Тем более что события в перестройке тогда развивались таким образом, что не за горами была массовая реабилитация не только жертв сталинизма, но и всех других жертв советской власти, включая и ярых антисоветчиков вроде того же Войновича.
Забегая вперёд, отмечу, что из рязановской затеи так ничего и не выйдет: выяснится, что права на экранизацию своего произведения писатель некогда продал другим людям, поэтому именно они и снимут фильм о Чонкине, а Рязанов «пролетит». Он потом даже целую главу своих мемуаров посвятит этой истории.
Тем временем практически всю перестройку Рязанов был в гуще всех мало-мальски значимых политических событий той поры, являясь одним из самых ярких представителей либерального лагеря. Одних писем против своих оппонентов из державного лагеря он подписал около десятка. Естественно, что и во время так называемого «путча ГКЧП» в августе 1991 года Рязанов был на стороне «демократов». В итоге его имя фигурирует в Обращении советских киношных либералов к народу, которое увидело свет 20 августа.
Весь пафос этого документа являл собой типичную демагогию, призванную поднять как можно больше простых людей на защиту именно либеральной интеллигенции, поскольку для простого народа ГКЧП никакой угрозы не представлял. Он был страшен именно либеральной элите, большинство которой за годы перестройки успело присосаться к кооперативной и государственной «кормушкам», пило и жрало из них, а теперь испугалось всё это разом потерять. Дабы этого не случилось, и был избран самый верный способ: апелляция к народу. Киношные либералы знали, что этот ход беспроигрышный, поскольку в сознании миллионов людей большинство из них являлись кумирами и пользовались у населения непререкаемым авторитетом.
Трюк либералов полностью удался. Слава кумиров затмила людям глаза, и они послушно отправились туда, куда их повели пастухи — сладкоречивые либералы. И невдомёк было простым россиянам, что при раздербанивании страны, которое было уже не за горами, им будет уготована одна роль — пушечного мяса. Впрочем, иного и быть не могло, поскольку в планы либералов и их заокеанских хозяев с самого начала не входило предоставление титульной нации — русским — какой-либо иной роли. Ведь к несметным богатствам России должны были быть допущены от силы 5–10% населения, а остальные должны были довольствоваться малым — объедками с барского стола. Ведь русских в одной только России насчитывалось почти 140 миллионов человек, что автоматически означало: при справедливом распределении богатств зачинщикам перестройки достанется слишком мало, чтобы чувствовать себя настоящими победителями. А им уже мечталось жить в роскошных замках, покупать яхты и самолёты, ездить на отдых в Куршавель и другие заповедные и вожделенные уголки мира. И осуществить эти мечты можно было только при одном варианте: варварском ограблении большинства населения страны. Что, в сущности, и произошло в ельцинской России благодаря «победе демократии» в августе 1991 года.
Чтобы понять, каким образом «инженеры человеческих душ» воздействовали на сознание простых людей в те августовские дни, приведу полный текст того пресловутого Обращения кинематографистов:
«Друзья! Мы обращаемся к вам — к интеллигенции страны, к учителям и инженерам, учёным и студентам, врачам и офицерам, писателям и актёрам. Все мы понимаем, что случилось. Все чувствуем — судьба народа на волоске. Пойдём же и скажем людям: Не верь! Не бойся! Не проси! Не верь ни единому слову. Опять самозванцы обещают порядок на улице, квартиру каждому и дешёвую колбасу — и опять мы получим танки на улицах и дармоедов на шею (себя лично авторы Обращения почему-то дармоедами не считали, хотя именно их стараниями некогда великий советский кинематограф за считаные годы превратился в помойку. — Ф.Р.). Не бойся противостоять. В первый раз в истории у нас есть нами избранная власть, и отнять её у нас никому не под силу. Не проси. Подачка самозваных правителей отольётся тебе слезами позора. Если смолчим сегодня — что скажем своим детям завтра?» (Ну, кем стали дети большинства подписантов этого обращения мы теперь знаем: воочию видим их в «ящике» чуть ли не каждый день. А вот судьбы других детей — врачей, офицеров, учителей, инженеров и т.д. — в скором времени сложатся весьма печально: многие из них попросту сгинут в топке ельцинских реформ. — Ф.Р.).
Весьма симптоматично, что российская «братва» (то есть участники организованных преступных группировок) практически все до единого поддержали «демократов», поскольку прекрасно понимали, что при победе ГКЧП им придётся несладко. Поэтому многие лидеры московских преступных группировок все три дня «путча» помогали защитникам Белого дома деньгами, продовольствием и даже оружием, а также отрядили им в помощь своих бойцов, чтобы те, как могли, «защищали демократию».
