Я в порыве эмоций выхватил из-за пояса пистолет Лайлы и снял его с предохранителя.
Лайла смотрела мне в глаза и молчала. Она молчала, будто решаясь что-то сказать…
– Не перебивай меня, пожалуйста, – почти прошептала она, – я тебе все объясню…
– Ну?! – вновь рявкнул я, лязгнув затвором. – Слушаю!
– В-третьих, – тихим, немного дрогнувшим голосом заговорила Лайла, – мне удалось узнать, что Дарби решил переиграть трансляторов и воспользоваться Ириной сам, в-четвертых, кажется, он собирается ее убить…
– Как?! – вырвалось у меня. – Без нее ведь…
– Вот так. – Лайла заговорила быстро-быстро, словно боялась, что не успеет все сказать. – Здесь недалеко есть один объект: заброшенная секретная лаборатория, известная у вас под названием НИИ Атмосферы «Эол». На самом деле это законсервированный секретный объект…
– Хорош объект. – Я сплюнул на песок: ни дать ни взять – вылитый Йорген.
Я вспомнил то, о чем она говорила: это было довольно странное место, но абсолютно не интересующее ни Охотников с паладинами, ни луддитов, ни кого бы то ни было. В небольшом кратере когда-то очень давно насыпали искусственный островок размером с небольшое футбольное поле и залили вокруг рукотворным озером. Химический состав воды был какой-то особенный, поэтому она почти не испарялась. Потом, правда, вода как-то покинула свое ложе, и на дне кратера обнаружилась необычная достопримечательность Марса: заржавевшая, вросшая в грунт военная подводная лодка, которая, по всей вероятности, водилась в этом озере, пока там была вода. НИИ был абсолютно разграблен и являл собой пятиэтажную кирпичную коробку, в которой не было ничего таинственного, и секретного тем более. Только покинутая субмарина наводила на странные размышления, хотя и на ней никто не обнаружил объяснений возникновения здесь этого НИИ и этого озера. Так как ничего никто не знал, про это место забыли, да и взять там было уже давно нечего.
– Дальше, – потребовал я.
– Так вот, – Лайла продолжила тараторить, – из некоторых данных и разговоров, которые я слышала, пока у Дарби проходило совещание, я поняла, что там имеется некое оборудование, смонтированное совсем недавно, которое может позволить снять биополярную матрицу человеческого тела на некий магнитный носитель – это какая-то новая разработка, еще не обкатанная окончательно. Но если предположить, что у Дарби это получится или уже получалось раньше, то Ирину можно просканировать, после чего спокойно избавиться от нее, что сразу решило бы массу проблем: например, убрать опасного свидетеля и прекратить ее опекать. Потом, судя по решимости Дарби, у него уже имеются координаты «Зеркала-13», поэтому Ирина становится лишней обузой. Заодно можно ликвидировать всех туристов, опять же как свидетелей, и уж точно избавиться от агента противоборствующей стороны в нашей смене…
– Черти Фобоса вас разорви! – У меня закружилась голова. – Так нам надо бежать! Нам надо успеть…
– Нам пешком идти туда меньше суток, – урезонила Лайла, – а они пока подъедут, пока проникнут в подземный бункер, пока настроят эту сложнейшую аппаратуру – мы по-любому успеем, Странный…
Я стиснул зубы и прибавил ходу – усталость словно испарилась из меня, как утренний туман на восходе солнца, как кусочек масла на раскаленной сковороде…
– Ты и спать не собираешься, Дэн?
– Нет.
– Есть еще и «в-пятых», Дэн, – услышал я голос Лайлы за спиной.
– Что «в-пятых»? – спросил я не оборачиваясь, продолжая шагать по разрыхленному песку.
– Последняя причина, почему я решила помочь именно тебе и рассказала больше, чем должна была. – Ее дыхание заметно участилось.
– Ну?
– Ты очень необычный человек… – Она запнулась. – Дэн… ты мне нравишься… не хочу, чтобы ты пострадал непонятно за что…
Я молча продолжал идти дальше, подавленный нехорошими мыслями, стараясь отвлечься от них, отвлечься от всей этой шизофренической истории, обрушившейся на мою голову… Я боялся смотреть на Лайлу… Ира, где ты? Раз-вдох, три-выдох… шаг за шагом, метр за метром…
Мерно качался ночной горизонт перед моим мысленным экраном… Время шло к полуночи, в пустыне усилился ветер, который, трогая струны тысяч барханов, гудел на разные голоса, словно диковинный орган.
Пару раз до этого я чувствовал приближение глюков, и мы прятались в складках рельефа. Я был заправлен всеми видами стимуляторов, грудь вибрировала от стука сердца, но какая-то тяжесть клонила вниз. Лайла молчала большую часть дороги, видно давая мне время переварить все услышанное. Но я не мог – во мне клокотало тихое бешенство, словно гудел от перегрузки паровой котел. Я машинально обшаривал пустыню в режиме инфравизора, закрыв забрало шлема, но мне уже было плевать на всех – от церберов и юварков до всех глюков в мире… Мир-то – как раз он шатался подо мной. Мой уютный мир марсианских пустошей, мечты мизантропа, уютный, продуманный риск, с правом выбирать, в какую пасть совать голову, а в какую не надо, мой уютный мирок внутри меня, куда я сбежал с этой неисправимой, шумной, беспардонной, циничной и давящей Земли. Мир, где я мог кому-то по-настоящему помочь, и, наконец, красивая и романтическая, почти киношная, любовь к странной девушке, которая была непостижима и так проста и естественна… И вдруг… За спиной раздается тяжелый стальной лязг, и появляется эта грязная машина разрушения, чадящая смрадом заводских труб, тычущая какими-то законами какого-то общества, размахивающая орудийными стволами и кричащая сквозь телевизор непонятные лозунги, перемежаемые идиотским смехом. Она слепо шагает, не замечая тебя, – это и есть ее ужас: если бы она охотилась за тобой, тогда было бы не так обидно погибать под жерновами ее ступней, так ведь она раздавит так… не от злобы… равнодушно… не глядя – потому что ты для нее не существуешь: ты не берешь кредитов, ты отказываешься голосовать, ты не хочешь понимать, что хорошего и плохого нет…
– Ну а взаправду, Денис, что ты думаешь? Есть хорошее или плохое?
Строгие, но добрые, немного водянистые, голубые глаза взглянули на меня из-под седых косматых бровей. Форменный китель, как всегда, был безукоризненно чист.
– Не знаю, товарищ полковник. – Я пожал плечами и положил на ореховое бюро толстую красную папку, прямо под абажур лампы. – Разрешите закурить?
– Кури, – кивнул он и тоже достал из ящика стола пачку сигарет «Столичные».
– Я так понимаю, – сказал я, прикурив свою «Приму» и выдохнув дым в потолок, – если подозреваемая говорит нам правду, то дело заходит в полный тупик…
– А бывают тупики неполные? Частичные? – Он хитро прищурился, пододвинув мне свою хрустальную пепельницу. – Это тогда не тупик, а хоть и тернистая, но дорога.
Я смутился, мысли в голове путались и скакали, как потревоженные блохи.
– Понимаете, Артемий Леонидович, – сказал я, – нам придется в данном случае возбуждать уголовное дело на уровне Обкома или даже ЦК, а это… как бы точнее сказать… этим другое министерство занимается…
Он враз посуровел.
– А ты убийство раскрыл, лейтенант? – тихим, но грозным голосом произнес он. – Кто убил итальянца, ты понял? Твоя задача найти убийцу, припереть его к стенке уликами, а уж потом дело сдать. И дальше не тебе думать, на каком уровне прокуратура будет предъявлять обвинения! А ты тут все со своими подозреваемыми нянчишься! То одну юбку слушаешь, то другую!
Последние его слова прозвучали как раскат грома. Я поежился и попытался сосредоточиться.
– В принципе, – я робко кашлянул, – я все изложил в рапорте. Выводы такие: подозреваемых трое – Кожевникова Ирина двадцати пяти лет, ранее несудимая, проживает в Москве, проспект маршала Жукова, пятнадцать. У нее алиби – в момент убийства я находился с ней в одной комнате.
– Дальше, – одышливо каркнул полковник.
– Азиз Алима, гражданин Саудовской Аравии, двадцати девяти лет, проживает в общежитии при институте имени Патриса Лумумбы, и Лайла Блери, гражданка Франции…
– Ладно, хватит, я твой рапорт помню. – Он устало махнул рукой и помолчал. – Обидно мне, – сказал он, глядя куда-то в сторону, – парень-то ты талантливый, наблюдательность у тебя фотографическая, вот еще бы сообразительности тебе чуть подбавить – цены бы тебе не было: я бы тебя на свое место спокойно посадил, а сам бы на пенсию…
– Артемий Леонидович, перестаньте вы, ей-богу… – Меня иногда раздражало и удивляло это его старческое брюзжание при такой стальной воле и ясном рассудке.
– Ладно тебе, Денис, – он брезгливо поморщился, – надо смотреть правде в глаза – я уже старик, на дачу только жена ездит, просит помочь, она же тоже не девочка, а я тут, на Петровке, копчусь восемь дней в неделю…
– Артемий Леонидович, да мы еще с вами успеем всех гадов переловить!
– Так, – казалось, с него спало какое-то студенистое оцепенение, – ловчий ты мой! Работой я твоей недоволен, и папочку эту ты зря мне припер. Ткнуть бы тебя носом, да велика честь будет. Подумай! Попытайся стать на место преступника – как бы ты все сделал? В спешке и в то же время по возможности аккуратно? Твоя слабая сторона в этом деле – это не работа с показаниями, а работа с уликами! Почитай дело повнимательнее – там все есть!
