– Это очень любопытно, – сказал я, машинально обшаривая взглядом вечерние барханы, – но а при чем тут я, наша группа и марсианские колонии?
– Подожди, Охотник, я все, что знаю, расскажу: кое про что, конечно, промолчу, но это к нашей ситуации не относится. – В интонациях Лайлы появился легкий оттенок командного голоса старшего офицера, выдающего вводную своим солдатам. – Далее, – продолжала эта «непоймичтозаженщина», – «Проект-4» предназначался, по слухам, для ментального воздействия на население Земли на основе новейших разработок. Спутники маскировались под ретрансляторы связи гражданского и военного назначения. Но кое-кто в руководстве обронил фразу об испытаниях «психотронного оружия». Это было нелогично, так как этим проектом занималась международная организация, пускай и секретная. Разные люди пытались что-то выяснить – служба-то службой, но любопытных везде хватает, даже если их ликвидируют, слухи остаются. Знание, говорят, подобно вирусу…
– Преумножающий знания – преумножает скорбь. Спасибо, что заразила, – произнес я с улыбкой. – Я, даже пока не знал ничего, понял, что вирус смертелен, – меня теперь тоже грохнут?
– Вряд ли, – ответила она невозмутимо.
– Ну теперь я спокоен, – вздохнул я с облегчением. – Если ты так говоришь…
– Так вот, – казалось, она не услышала моего сарказма, – почти все, что я буду говорить дальше, – данные не особо проверенные. Идея «Проекта-4» возникла после первых испытаний ядерного оружия, но по неизвестным причинам воплощение получила только к семьдесят четвертому – семьдесят шестому году. В общих чертах это выглядит так: человечество соприкоснулось с реальной техногенной силой и планетарной глобализацией социальных процессов. Учитывая нестабильность человеческой психики, мотиваций и поведения, было решено создать психотронное устройство, которое бы могло «гармонизировать» крупные социальные массы, таким образом стабилизируя земную историю развития и поддерживая порядок, а если в двух словах, позволяло до известной степени управлять большими массами людей…
– Глобальная зомбификация всей планеты? Какая хрень! – не вытерпел я. – Лайла, дорогая, но я хорошо учился в школе, и по истории у меня была «пятерка». Могу возразить тебе сразу: начиная с действия твоего так называемого «Проекта-4», на Земле продолжались локальные вооруженные конфликты и перевороты с революциями, особенно после начала Великого Перелома. Что-то по-лоховски ваше устройство работало… Нет?
– И «нет», и «да». – Казалось, в тупик ее поставить нельзя. – «Да» – в том смысле, что не все люди поддаются гипнотическому воздействию с точки зрения физиологии, да и излучение не очень сильное, но это необходимо для максимальной маскировки его воздействия, понимаешь? Нельзя всех превратить в зомби: вдруг кто-то заметит? Да и хаос в обществе, возникший после Перелома…
– Офигеть, как хитрозадо… – пробормотал я, включив забрало шлема в режим инфракрасного сканера и разглядывая остывающие пески.
– А в плане «нет» – объясняют так. – Лайла тоже остановилась. – Мол, некоторая нестабильность в обществе необходима – и как отрицательный пример, и как движущая сила общественной мысли, а иногда и как инструмент воздействия на непокорных…
– Блин! Так они себя богами возомнили? Это такая тусовка пастухов, для тупого стада? – У меня начинал кипеть мозг.
– В чем-то – да, – согласилась девушка-лейтенант, – а в принципе идея вроде благая – успокоить обывателя и не допустить конфликтов…
– Да… идея светлая, – произнес я, продолжив идти.
– Перехожу к основному сюжету, – успокоила меня Лайла.
– Было бы неплохо, – подбодрил я.
– Так вот… – мне показалось, что она в жизни очень педантична, или служба ее такой сделала? И тут мне вспомнился еще один очень педантичный человек… – спутники управлялись с Земли: достаточно было нескольких секретных центров на маленьких островах в океанах. Этот проект курировался только возникшей тогда в «Пантеоне» группой трансляторов. Но в начале века двадцать первого произошла нештатная ситуация. Когда стали происходить смещения магнитных полюсов, ну помнишь? Серия геоатмосферных катастроф после резкого увеличения солнечной активности, которую назвали «Конец Эпохи Пятого Солнца», или Великий Перелом. Тогда погибли многие секретные ретрансляторные базы в океанах. Воспользовавшись общим хаосом и неразберихой, кто-то из руководства «Пантеона» захотел перехватить на себя управление спутниками и продолжить эксперименты по воздействию на людей. Выработанная общая программа «гармонизации» была под угрозой – возникла стандартная проблема глобальной власти.
– А ведь я тоже хотел захватить мир, – ухмыльнулся я.
– И тогда, – продолжила Лайла, вновь проигнорировав мой дебильный юмор, – когда контроль над спутниковой системой был восстановлен, вновь ожила «марсианская программа» – решено было сделать управляющий центр спутников единым и на другой планете, для пущей безопасности. Все это маскировалось под идею колонизации Марса в связи с изменением климатических условий на Земле. Импульс сигналов предполагалось пускать через передатчики, развешанные по планетарным орбитам. Земле как никогда было нужно влияние психотронного излучения на бурлящее общество, подошедшее к пропасти анархии. На Марсе решено было поставить секретный военный объект с огромным излучателем, под кодовым названием «Зеркало». Занимались этим пресловутые трансляторы. Таких объектов было ровно тринадцать. В последнем из них и находится часть штаба «Пантеона», возглавляемого этими трансляторами, там же и есть управляющая система кодировки сигнала спутников Земли…
– Власть над миром? – насмешливо спросил я.
– Власть над мирами, – невозмутимо ответила Лайла. – Над Марсом тоже запущено несколько экспериментальных спутников под видом антенн связи. И вот сейчас снова произошел раскол – кто-то из «Пантеона», именующий себя «Посейдон», начал войну с трансляторами, войну за управление этой системой. Но Посейдон не знает точных координат «Зеркала-13», то есть штаба. Он решил отыскать его при помощи Владимира Кожевникова…
– Кто это? – спросил я.
– Майор нашего спецкорпуса, – ответила она, – бывший муж нашего гида, которого пристрелили на Марсе, когда он отказался показать вход на базу и дать к нему коды доступа.
– Как это произошло? – спросил я, улавливая каждое слово и выражение лица Лайлы.
– Он получил назначение на службу при объекте «Зеркало-13», каким-то образом Посейдон узнал об этом и решил проследить за ним. Буквально за пару дней до своего вылета Кожевников узнал о ренегатах Посейдона – муж Ирины работал в отделе внутреннего контроля, и к нему поступила информация о том, что кто-то пытается собрать сведения о марсианском объекте. Ход этому делу он дать побоялся, так как из сообщения следовало, что его руководство сотрудничает с ренегатами. Он находился на территории секретной военной части и передать информацию наружу не мог. В тот же день десант проходил инструктаж по поводу марсианских аномалий, и руководил им небезызвестный тебе Джованни Мюррей, покойный член нашей группы. Владимиру ничего не оставалось, как завербовать его, тем более что он единственный невоенный человек, который покидал расположение базы до отлета Владимира на Марс. Но итальянец не имел официального доступа к представителям трансляторов, поэтому прошел почти год, пока информация поступила в нужные уши. Владимира к тому времени уже убили. А сам Джованни не являлся тренированным разведчиком, и Посейдон узнал о его действиях почти одновременно с трансляторами. Официально от руководства «Пантеона» рапорт Джованни о немедленных мерах пресечения получил отказ. Но меня направили на Марс для расследования причин гибели Кожевникова. Как раз поступило сообщение, что его жена получила статус гида в компании «Стар Вэй Интернешнл». Меня и внедрили в вашу группу.
– А как же убили итальянца? – спросил я.
– Ну… – Смугловатые щеки Лайлы немного порозовели, а может, она просто устала от быстрого шага, который я навязал ей, несмотря на боль. – Мне известно только то, что он полетел сюда добровольно, на деньги, собранные в его институте: он не смирился с возвратом своего рапорта и решил действовать самостоятельно. Именно тогда, когда он собирал пожертвования на свой полет, он кому-то проговорился – кому-то, кому, видимо, доверял. По нелепой случайности, а может, и закономерно, он оказался в составе той же группы, где была Ирина и я и кто-то из людей Посейдона. Как ты, наверное, понял уже – в нашей группе не все ладно: у нас есть «крот».
– Да уж, – произнес я медленно, – я так много понял за последнее время, что не понимаю ничего…
– Спрашивай, – предложила Лайла.
Опять голова моя гудела, как пылевой дьявол, – мысли закручивались в тугую тонкую спираль. Многое, что говорила Лайла, было очень логично, многое подтверждало и мои собственные предположения, и, судя по всему, она не врет.
