Провожатый мой куда-то испарился, надо думать, остался за дверью. Ладно, если он и впрямь меня привёл туда, куда надо, то без своей награды не останется… ежели не сбежит раньше.
– Вы назвали слово… – негромко произнес сидящий напротив меня.
– Назвал.
– Знаете ли вы о том, что ждёт неразумного, рискнувшего произносить вслух некоторые вещи? Те, о которых он имеет лишь отдалённое понятие?
– Догадываюсь. А вот вы сами – осведомлены ли о том, что ждет неразумного, который по незнанию, либо по гордыне своей, обратится ко мне с подобными речами?
Собеседник в замешательстве.
– Но… это ведь вы сами сюда пришли?
– Меня сюда пригласили! Разницу улавливаете? Причём – весьма невежливо! А что до места… так я здесь прийти могу куда угодно. Не испрашивая на то специального дозволения.
– Никто не рискнет ссориться с… с нами.
– Желающих сделать это со мной – ещё меньше. Хотите проверить?
Собеседник растерянно оглядывается на своего товарища.
– Ваше лицо мне незнакомо, – вступает в разговор тот. – Но все сделано правильно. Сказаны нужные слова и встречен проводник. Как такое может быть? Кто вы? И откуда знаете про это место и про слова, которые нужно сказать?
– Отвечаю вопросом на вопрос. Каково ваше место в иерархии ордена?
– Мы оба… – начинает он.
– Нет! – мой палец указывает на первого собеседника. – Его статус мне не интересен. Он – не адепт ордена. Я спрашиваю вас!
Оба встречающих переглядываются.
– Почему вы считаете, что ваши догадки…
– Не догадки! – бесцеремонно перебиваю его. – Я знаю!
Вертлявый вздрагивает. Неприятно? Терпи, милок, недолго осталось-то…
– Ну… хорошо. Я Вопрошающий, – отвечает тот, что сидит слева. – Этого достаточно?
– Вполне. Моего имени вы ведь не знаете?
– Нет. Хотя… можно это выяснить… определённые догадки на этот счет имеются.
– Не нужно гадать. Зачем играть в прятки и чего-то скрывать? Мое имя – Сандр Ерш. В народе, по правде говоря, чаще именуют Серым рыцарем…
Как там в книгах пишут? «Если бы тут взорвалась бомба…» А здесь и без этого вполне неплохо вышло.
Нет, никто не вскочил, чтобы, роняя табуретки, броситься в дальний угол. Не повылазили из скрытых щелей закопчённые стволы пулеметов, и в распахнувшиеся двери не ворвались лихие молодчики с саблями наголо. Обошлось и без театральных эффектов.
Шумнее запыхтел позади дубиноносец и, побледнев, слегка отодвинулся назад вертлявый. Только Вопрошающий плотнее сжал губы, и его взор метнулся по сторонам.
– Это… смелое заявление…
– Возможно.
Вертлявый, наконец, оправляется от шока и делает жест рукой.
Пыхтение позади меня прекращается, верзила делает глубокий вдох… и табурет, на котором я сидел, раскалывается на части.
А нехилый, однако, замах!
Только вот меня на табурете уже нет.
Дубиноносец растерянно оглядывается по сторонам. Пропажу разыскивает?
– Эй, парень! – хлопаю его по плечу.
Ноги здоровяка подламываются.
Дубинка глухо стукает об пол, и грузное тело мешком оседает на обломки мебели.
– Чегой-то он у вас такой нервный? Да пугливый? – интересуюсь я у собеседников. – И на чём я теперь сидеть буду, по его милости?
Парочка не отвечает, оторопело разглядывая своего телохранителя. Совершенно белое лицо и, враз побелевшие, кисти рук. Неприятное и жутковатое зрелище. Адепт смотрит на мой клинок – он в ножнах, никто его и не трогал. Но покойник всем своим видом говорит о том, что его ткнули именно Рунным клинком!
– Что, присесть мне не предложат? Невежливо… Ну-ка, любезный, привстань-ка… – протягиваю я руку к вертлявому. – И на ногах постоишь, чай не барон…
Взвизгнув и оттолкнув-таки ногой табурет, он вскакивает. В его руке, непонятно откуда, появляется приличных размеров кинжал. Где ж он его прятал, ухарь эдакий?
Взмах рукой…
Не, это даже не смешно.
Понятное дело, искусству ножевого боя их тут никто всерьёз не обучал. А чтобы ткнуть клиента клинком под ребро в трактирной драке, таковое и не надобно вовсе. Но, раздери тебя собаки, всё-таки не на собрата-алконавта прыгаешь?! Надо к лорду хоть какое-то почтение проявлять!
Ситуация проста, как мычание.
Классическая «курума-кайеши» (так называл этот приём сэнсэй у нас в школе каскадёров) – и кинжал блестящей рыбкой улетает в дальний угол.
Проследив его полёт заинтересованным взглядом, Вопрошающий поворачивает голову назад…
Чтобы увидеть, как его напарник кулём оседает на пол. Точно в таком же виде, как и верзила-дубиноносец, за минуту до этого.
– Ну вот, теперь хоть присесть есть куда, – довольно говорю я, пододвигая к себе освободившийся табурет.
Мой оппонент ошарашенно смотрит на два хладных тела, лежащих около стола.
– Э-э-э…
– Да, кстати, у меня что-то настроение повысилось! Даже пить меньше хочу! – с интересом оглядывая стол, продолжаю свой неторопливый монолог. Именно так, ибо оппонент пока в шоке. Не считать же за членораздельную речь его невразумительное мычание?
И в самом деле! Есть, от чего охренеть. Ногами-руками я эту парочку не метелил, горло не перегрызал и кадыки не вырывал. Клинок – вот он, в ножнах. Как объяснить для себя столь жуткую, и быструю смерть этих бедолаг – адепту до сих пор не понятно.
– А… почему…
– Они такие бледные? – понимающе киваю я. – Так просто же всё! Кровь стечёт – и вы таким же будете, не сомневайтесь! Да и любой другой человек – тоже.
– Но… Куда же она стекла? На полу ничего нет!
Вместо ответа щелкаю себя по горлу пальцем. Прямо как завзятый алкаш.
– Рунный клинок выпивает кровь жертвы! Не знали?
– Так, то – клинок!
– Хозяин тоже. Правда, не сразу.
– Но вы его не вытаскивали.
– И не надо. Спустя некоторое время, хозяин клинка может убивать, не пользуясь своим оружием. Точно так же, как и клинком. Только вот кровь попадает… ну, вы уже, наверное, догадались куда?
Вопрошающий медленно кивает. Надо отдать должное, мужик быстро в себя приходит. Оно и неплохо, а то черт его знает, что со страху-то наворотил бы. Вот и хорошо, теперь с ним хоть разговаривать можно.
Вообще-то говоря, сумбур у него в голове сейчас должен быть нехилый. Какие бы средние века ни стояли сейчас на дворе, даже вера в колдунов и чудеса, тоже должны иметь какой-то предел. Вот лежат перед ним два покойника. Немаленькие мужички. Один – так и вовсе здоровяк. Абсолютно обескровленные. То есть, как минимум, полведра крови куда-то из них делось. В случае с Рунным клинком всё ясно – он её выпивает. Каким образом – дело десятое, но в этом никто не сомневается. Однако сейчас клинок мирно висит у меня на бедре и в разборке участия не принимает. Так что перед Вопрошающим во весь рост встают два вопроса.
Вопрос первый – как были убиты оба мужика? Не клинком – это ясно. Но чем и как? Синяков и оторванных рук-ног не наблюдается. Да и драки никакой тоже не было.
Вопрос второй – куда делась кровь?
Ответ на них лежит, вроде бы, на поверхности. Их убил Серый, он же и кровь выпил. Тем паче, что я это сам и подтверждаю.
Но поверить в такие сказки?
Ладно, для всего ордена – Серый, это исчадие ада, жуткий убивец и вообще, запредельный злодей. Колдовство его не берёт, яды, как они теперь знают, тоже. А вот является ли колдуном он сам?
Неизвестно. Церковь, во всяком случае, на этот счет не возникает. Стало быть, у них таких данных нет.
А у ордена? Что могут знать его тайные руководители о своём извечном противнике? О таких, внезапно возникших у него способностях?
С одной стороны – тут ничего невероятного нет. Хозяин такого оружия, априори должен быть человеком необычным. Но, насколько необычным?
С другой стороны – таких слухов про Серых я не слышал. И никто, из моего окружении, тоже про подобные штуки не рассказывал. Значит ли это, что таковыми качествами Серые не обладают?
Не факт…
А мужик молчит. Здорово его из колеи вышибло! Ладно, надо брать быка за рога. Покуда он, этими самыми рогами, махать не стал. Мне-то данный товарищ живой нужен. Во всяком случае – пока.
– Ну что? Долго молчать будете?
– Зачем вы пришли?
– Здрасьте! А кто про флаг на башне говорил? На встречу набивался? Я что ли, вас разыскивать начал?
На лице адепта появляется осмысленное выражение. Слава богу, очухался!
– Но… наши братья не вернулись.
– Какие-такие братья? Откуда не вернулись?
– Из замка.
– Ну, а я-то здесь при чём? Мало ли кому они на хвост успели ещё наступить? Или здесь вся округа лобызает их в обе щёки?
– А откуда вы знаете про харчевню?
– Мне подбросили письмо. Самым подлым образом положили его на стол в моём кабинете! Вообще-то – это наглость!
