– Подстилка дешевая! Он тебе один цветочек подарил, а ты сразу ноги раздвинула!
Нужно было сразу догадаться. Как же он не понял? Рафик не доверял ему. Звериное чутье подсказало, что Айболит чувствует по отношению к Маше. Рафик не верил Айболиту от слова "совсем". Он подсознательно ждал, что Айболит нарушит планы его семьи так же, как он сделал это много лет назад. И этот цветок послужил детонатором бомбы.
– Это я виноват, не трогай ее! – Айболит решительно шагнул к Амиру.
– Что за бред? Ты здесь при чем? – поднял бровь Амир.
– Цветок. Я подарил сестре Рафика Диане цветок. А потом увез ее без разрешения. Рафик тогда напрасно прождал ее возле мединститута, где мы вместе учились. А потом мы с Дианой… были вместе. И Диана стала моей женой в ту ночь. Без разрешения отца. А когда мы вернулись домой, Диана держала в руке тот самый цветок. И Рафик…
– И Рафик подумал, что история повторяется? – Амир отпустил подбородок Маши.
– Видимо, у него психологическая травма, связанная с цветами. Потому что история повториться не может. Никак. И никогда, – твердо сказал Айболит, глядя в глаза Амиру.
– У него травма с детства, – закричала Раиса, поднимая руки к небу. – Он на голову ударенный, потому что при рождении на нее упал! Сколько раз я говорила Нисиму, что его лечить нужно. Избаловал его мой брат. Единственный сын потому что. Вот и не видит берегов. Ээээ! Бред какой! От цветочка он взорвался! Может, в саду тоже все цветы вырвать? Идиота кусок! Амир, умоляю тебя, – она молитвенно сжала руки, – не принимай близко к сердцу! Никто тебя не обманывает. Никто ничего плохого не замышляет. Марья к тебе еще не привыкла, да. Так она ведь девушка чистая и застенчивая. Ты же это сам видишь. Не ломай жизнь себе и нам! Будь умнее, чем этот бешеный щенок.
– Ладно, – Амир отошел от Маши и снова сел за стол. – Я поговорю с Рафиком, когда его выпустят.
– Амир, а может, ты бы замолвил словечко, чтобы его пораньше отпустили? – взмолилась Раиса. – Там мой брат, его отец, в Москве волнуется очень, что Рафик в ментовке сидит. У тебя же есть связи?
– У меня связи есть, – кивнул Амир. – Но просить никого и ни о чем я не буду. Заявления нет. Его подержат и отпустят. А он пусть выучит раз и навсегда, что здесь, в Израиле, нужно действовать тоньше и осторожнее. Здесь не Москва. И тем более не Кавказ. Пусть посидит и отдохнет на нарах. Ему полезно остыть. Если его отец не научил, значит, придётся мне.
Холмы, зелень и вечный город у ног. Белый город Иерусалим жил своей жизнью много тысяч лет. И не было ему дела до человеческой боли и страданий. Даже тот, кто свой крест нес на плечах по его узким улочкам и щербатым булыжникам мостовой, не смог растрогать каменную душу вечного города.
– Что застыл, Ваня? Впечатляет? – Марк вышел из дома встретить друга у ворот.
– Очень, – честно признался Айболит. – Как подумаешь, сколько лет этому великолепию.
– Не-не-не! Лучше не думай! – затряс головой Марк. – Я сам поначалу здесь всё ожидал Иисуса увидеть. Чуть не свихнулся, пока привык. Проходи! – Марк распахнул ворота.
Айболит зашел в тенистый сад, весь засаженный оливковыми деревьями. Сад окружал небольшой, но двухэтажный белый коттедж с красной черепичной крышей.
– Ванечка, как я рада тебя видеть! – на порог дома вышла мама Марка и раскинула руки.
– Здравствуйте, Фрида Соломоновна, – Айболит наклонился, давая ей возможность себя обнять.
– Ой, какой стал красавец! Дай поцелую! Марк говорил, что у тебя своя клиника. Таки выбился в люди. Не то, что некоторые, – она бросила гневный взгляд на сына. – Как я тебя просила, чтобы ты стал врачом. Умоляла на коленях. Но ты же разве слушаешься?
– Да ладно вам, – улыбнулся Айболит. – Марк вон какой крутой стал!
– Ой, я тебя умоляю! Какой приличный человек будет бегать за всякими хулиганами? Еще в Москве был порядочный мальчик. А как сюда приехал, так свихнулся. Сначала пошел в спецназ. Как я это пережила, до сих пор не понимаю. Шо ты знаешь, Ваня? Шо я имела! – Фрида Соломоновна прижала руки к необъятной груди, которая возмущенно колыхалась под широкой цветастой блузой. – Желтую жизнь я имела с его этой армией! Я же ни одной ночи не спала. Это еще счастье, что эти арабы все поцоватые с рождения. Тратят такие деньги на оружие! Учитывая их количество, они могли все одновременно помочиться, и мы бы все сразу утонули. А потом Марик в полицию пошел гоняться за босяками. У меня такое впечатление, что он это делает специально, чтобы меня живьём положить в гроб!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Мама, кто-то же должен за ними гоняться, чтобы ты спокойно жила! – засмеялся Марк.
– Да, ну почему это должен быть ты? Мало здесь хулиганов? Пусть они друг за другом бегают!
– Мама, уже оставьте его в покое! Что вы начинаете? – из дома вышла жена Марка Алина.
– Давайте, набрасывайтесь все на меня! Мать же самая глупая! Мать всегда не права, – Фрида Соломоновна воздела руки к небу. – Подождите, мне уже недолго осталось. И когда меня не станет, вы буде жалеть, что никогда не слушались. Зачем нужно было иметь детей? Лучше было иметь камни в почках. Они таки тоже болят, но хотя бы молча.
Айболит едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Фрида Соломоновна хоронила себя ровно столько, сколько он ее помнил.
– Алина, что ты стоишь? – обратилась она к невестке.
– Мама, а что ей делать? Танцевать? – поинтересовался Марк.
– Пусть она танцует в направлении кухни и стола. Ванечка пришел голодный. Так вы будете ему рассказывать майсы вместо того, чтобы кормить дорогого гостя? – она, тяжело ступая, направилась в дом.
– Майсы – это сказки, – пояснил Марк Айболиту.
– Я в курсе, – улыбнулся Айболит. – Я таки шо первый день знаю Фриду Соломоновну? Выглядит она хорошо, хоть и жалуется на здоровье.
– Она всегда жалуется. И при этом еще вполне может управлять маленькой страной на девять миллионоа населения. Не понимаю, как она до сих не пришла к главе нашего правительства и не сказала ему: "Извини, подвинься!" – пожал плечами Марк.
Когда Айболит под чутким руководством Фриды Соломоновны попробовал все двадцать блюд, что стояли на столе, женщины ушли в дом. Марк с Иваном, наконец, остались одни. Айболит вкратце описал другу ситуацию.
– Если Маша вообще не еврейка, то я ни черта не понимаю, что здесь происходит. Как Амир собирается на ней жениться, да еще и официально через раввинат? Такое разве возможно? – Айболит напряжённо смотрел на Марка, ожидая ответа.
– Смотри, Ваня, – Марк задумчиво катал по столу несколько миндальных орешков. – Есть три течения в иудаизме: консерваторы, умеренные и реформисты. Консерваторы, они же ортодоксы, они же пейсатые в черных шляпах и лапсердаках – это те, кто держит раввинат и всю законодательную власть в стране, проталкивая нужные им законы. Умеренные, они же "вязаные кипы" – это те, кто следует традициям, но мягко, понимая, что многое устарело. Вернее, восемьдесят процентов религиозных канонов нужно давно заменить. И, наконец, реформисты. Эти самые либеральные. Топят за ЛГБТ, браки между евреями и неевреями и усыновление геями детей. В США есть даже женщины-реформистские раввины. У нас пока таких нет. Так вот из того, что ты мне рассказал и по моему опыту, я могу тебе сказать, что здесь готовится грандиозная афера.
– Какая афера? – Айболит нервно сжал руки и положил их на стол.
– Думаю, что они сделают так: наймут раввина-реформиста, снимут зал торжеств, поставят там свадебный шатер -хупу. Раввин проведет обряд. Во время свадьбы под хупой молодожёнам выдается свидетельство о браке: ктуба.
– А разве такую ктубу признает раввинат? – спросил Айболит.
– Нет, конечно. А это и не нужно, – пожал плечами Марк. – Но у нас же, кроме раввинатского суда есть еще гражданский – слава тебе господи! Который ненавидит раввинат, кстати. Вот для гражданского суда и затеяна вся эта катавасия. Если твоя Маша подпишет свидетельство о браке, то есть ктубу, это будет означать, что она согласилась на этот брак. Потом она родит, ребёнка заберут, Машу где-то закроют. У вас или у нас не суть. Важно, что она будет до конца своей жизни на содержании Амира и без остановки рожать ему детей. Скорее всего, закроют ее у вас, а ребёнок останется здесь. Никому его Израиль не отдаст. Да еще и не еврейке. Шансов забрать этого ребёнка никаких. Значит, твою Машу будут шантажировать малышом. Мол, не подчинишься, так вообще никогда его не увидишь. Схема прокатанная. Маша твоя не первая такая. Были у меня в практике подобные случаи. Никто ничего не доказал.
