моими короткими, кривыми пометками. Медленно, но верно я вливалась в написанное.
И за это время я так влилась в чтение, что подпрыгнула на месте, когда в дверь кабинета баргата постучали.
— Входите, — бросил баргат. И я перевела на него взгляд, с удивлением отметив, что он уже давно не сидит за столом, а стоит у окна.
В дверь вошёл кадет с двумя подносами еды. Не обращая внимания на меня, он прошёл во вторую комнату, ведущую из кабинета баргата в гостиную, и поставил подносы на стол. Затем составил с подносов посуду и аккуратно разложил приборы.
Отдав честь баргату, кадет также молча скрылся за дверью. Шаян же повернулся ко мне.
— Время завтрака.
Кажется, у меня точно отвисла челюсть. Я буду есть с ним?!
— Я обычно ела в столовой… — растерявшись, брякнула я, понимая, что уже привыкла к шуму столовой и обществу Алакая.
— Сегодня будешь есть здесь, — тоном, не треплющим пререканий, заявил баргат. — Далее — посмотрим. Иди. Не заставляй меня повторять дважды.
Я покорно поднялась с места, не понимая на что он собирается смотреть. Это часть моей покорности на сегодня?
Сев в кресло из резного красного дуба напротив Шаяна, я почувствовала себя не в своей тарелке. Мужчина, разместившись в своём кресле, взял в руки нож и вилку. На столе стояло в два раза больше еды, которую обычно выдавали кадетам. Баргату явно давали лучшую пищу в академии. И сейчас я могла насладиться и вкусить её, вот только мне кусок в горло уже не лез.
Мой взгляд метнулся от ножа к вилке. Вилкой я есть умела. С вилкой и ножом же…
Ножом я умела только выпускать кишки.
Шаян начал методично нарезать на своей тарелке кусок ароматного мяса. От дурманящего запаха я чуть не подавилась слюной. Живот снова заурчал, пока я медлила и не знала, что делать.
Не есть же руками, как животное?
— В чём дело, шерравет? — уточнил Шаян, не поднимая взгляда. — Не голодна?
Я сглотнула слюну.
— Напротив.
— Что же тебе мешает начать трапезу?
О Шаале! Не говорить же ему, что я не умею есть как леди!
— Думаешь, что я хочу тебя отравить? — вкрадчивым, бархатным голосом неожиданно озвучил баргат. Я удивлённо вылупила глаза на него. С чего он так решил?
Кажется, я таки спросила это вслух, ибо Шаян неожиданно отложил приборы и выудил из кармана своих штанов колбочку с какой-то жидкостью.
— Известно ли тебе, Ребекка, что это? — взгляд его золотистых, горящих пламенем глаз, обжёг меня.
По спине пробежал холодок. Он что, что-то на меня откопал? Но я ведь в глаза не видела эту склянку!!
Может, меня кто-то подставил? После утреннего покушения вполне вероятно. Что теперь мне говорить? Как вести?
Может поэтому он решил не выпускать меня из своего кабинета?
Видя мою запинку и опережая слова, которые могли бы меня загубить, Шаян задал следующий вопрос:
— Что ты знаешь о Ларееве траве?
— Ничего, — поспешно ответила я. И это было чистой правдой.
Я-то не знала, как назывались форпосты Шеррувии, не то, что лечебные травы!
Шаян повертел в своих руках склянку, медленно болтая внутри стекла жидкость.
— Это очень редкий яд, Ребекка. Одной капли каждый день достаточно, чтобы через неделю вызвать сердечный приступ. Семи капель — мгновенную смерть.
Внутри меня всё опустилось. На что он намекает?
— Этот яд тебе в еду подсыпал кто-то из кадетов, — сказал Шаян, откладывая склянку. — Поэтому ты так долго не могла очнуться — лекари боролись за твою жизнь, висящую на волоске, — О Шаале… я могла не проснуться?! — Алакай сообщил, что в ту ночь на тебя напали трое кадетов, а не двое, — продолжил баргат. Его взгляд был беспристрастным. Я сразу вспомнила о Баларе. Откуда у него связи и деньги, чтобы раздобыть редкую отраву, чтобы меня травить?! — Это объясняет то, что сейчас ты принимаешь пищу здесь, а не в столовой. И, надеюсь, ты понимаешь, что у меня будет к тебе только один вопрос: ты знаешь, кто тебя душил?
Я уткнулась в свою тарелку, не зная, что ответить.
Отвечу, что это Балар — не факт, что Шаян быстро расправится с ним. Это не даст мне гарантии, что он не расквитается со мной быстрее.
Не сдам его — подвергну риску себя и брата.
— Слушай, шерравет, — Шаян вновь привлёк моё внимание к себя, заставив поднять глаза. — Если ты знаешь, кто это — лучше скажи. Описание, особые черты, шрамы. Он травил не только тебя. В академии… — он на пару мгновений замолчал, будто обдумывая, какую информацию собирался сообщить незнакомке. — В Лармаре уже шесть трупов. И ты могла бы стать седьмой.
А его, наверное, беспокоит, что в случае моей смерти драгоценный, уникальный дракон покинет Лармар! И никак не моя смерть или сочувствие после того, что я пережила. Ему важно пресечь травлю ядом в стенах академии. А я зацепка, чтобы найти убийцу.
Разумеется, было бы правильно сдать Балара. Но в подобных вопросах я всегда полагалась на свою интуицию, и сейчас я не чувствовала уверенности в этом.
Шаян преследовал свои цели. А я свои.
— Это был всадник. Низкий голос, мужчина. Горящие глаза, обещания смерти — всё, что я помню, — выдала я полуправду. — Я не знаю его, не рассмотрела. Он душил меня, перед глазами всё плыло.
Шаян смерил меня таким взглядом, будто видел меня с моими тайнами насквозь. Я взяла в левую руку вилку и потянулась к ножу.
— Знаешь, что странно в этой ситуации? — я сглотнула, услышав голос баргата. Моё сердце застучало быстрее.
— Что?..
— Он пришёл добить тебя сам. Не дожидаясь, когда подействует яд.
Да, Шаян не зря был главой Ше’ру. Он зрел в корень.
Балару было недостаточно моей тихой смерти. Он хотел мести. Хотел удавить меня, как змею, собственными руками.
— Может, он думал заполучить моего дракона?
— Не думаю.
Жалко, Ребекка, жалко. Плохой ход, показывающий твою глупость.
Я ткнула вилкой кусок мяса, а потом подцепила варёные овощи, сунув морковь в рот. Я безумно хотела есть, но эта тема отбивала мой аппетит, а дурацкие вилка с ножом — возможность заесть стресс.
Но я была упрямой. Поэтому я таки попыталась повторить движение баргата, порезав свое порядком остывшее мясо. Некмет!! Да почему это так…
Я пропустила тот момент, когда Шаян встал со своего кресла и подошёл ко мне. Своими приборами он быстро и ловко разрезал моё мясо, ничего не сказав.
Пока он резал, я подняла испуганные глаза на мужчину, наблюдая, как на его скулах
