Да, правильно. Только сумку заберу. Блин, надо было попросить, чтобы он через курьера передал. Но ничего не поделаешь, придется ехать самой и лично отнимать свое имущество.
— Наташ, я поеду. Мне нужно в одно место прокатиться. Это важно.
— Ну вот куда ты опять? — беспокоится, а я взмахиваю рукой. Не хочу об этом рассказывать. Не хочу давать ей повод для подтверждения выведенных закономерностей.
Я и сама понимаю: есть что-то неприличное в нашем общении с Русланом. Сама не понимаю, что именно, но это будоражит, сбивает с толку, выбивает из привычной колеи.
— Давай я с тобой поеду, — суетится Наташа, но я отрицательно качаю головой. Решительно и безапелляционно.
Еще раз смотрю на часы и понимаю, что бессовестно опаздываю. Ну вот что я за человек? Мне же нужна моя сумка, а я тут шампанское пью и языком треплю. Черт, даже если я приложу все усилия, на городском транспорте вовремя не приеду. Тогда, возможно, Руслан уедет, и я потеряю время впустую. Что делать?
Ничего не остается, как попросить Наташу вызвать такси со своего телефона. Ничего страшного не случится, нормально доеду.
Быстро принимаю душ, а вернувшись в комнату, переодеваюсь в удобное платье, засовываю ноги в любимые балетки и выбегаю на улицу, где меня уже ждет такси.
До “Покрышкино” не очень далеко — километров пятнадцать по центральной магистрали, но я не хочу опаздывать. Таксист всю дорогу напевает что-то себе под нос, мурлычет, как довольный жизнью кот и к моему счастью ни разу не пытается завязать разговор.
А я думаю о каких-то глупостях. Например, почему магазин называется именно так? “Покрышкино” разве не самое глупое на свете слово? Просто отвратительное слово и совсем Руслану не подходит.
— Приехали, — слышу и вздрагиваю от неожиданности. А таксист смеется и продолжает: — Уже минуты три как приехали, а вы все не выходите и не выходите.
— Простите, задумалась, — выдавливаю из себя беззаботную улыбку, протягиваю таксисту деньги и, не дожидаясь, пока он найдет сдачу, выхожу из машины.
Я пару раз приезжала в этот магазин, когда Егор задерживался на работе. И, признаться честно, и в страшном сне не повторила бы, но сумка… не заставлять же Руслана лично мне ее привозить. Спасибо, что она вообще у него, а не потерялась где-то.
Поправляю волосы, одергиваю подол сарафана и бодрой походкой иду к магазину. Главное, чтобы Егора там не было, а с остальным справлюсь — я сильная и смелая, хоть и дрожат коленки слегка.
Перед тем как толкнуть входную дверь, набираю полную грудь воздуха, словно за моей спиной нераскрытый парашют. И раскроется ли? Лотерея.
Но к моему удивлению магазин закрыт. Хоть толкай дверь, хоть дергай — заперто. Хм, странно.
— Привет, — раздается за моей спиной, а я тихонько чертыхаюсь.
Делаю резкий поворот на сто восемьдесят градусов и упираюсь взглядом в широкую грудь, обтянутую черной майкой. Плечи открыты и кажутся еще шире, а ткань так плотно облегает торс Руслана, что каждая мышца проступает рельефом. Как он так подкрался-то бесшумно?
— Привет, — улыбаюсь, переводя взгляд на его лицо, и замечаю, что пластыря на лбу уже нет, а на его месте красная едва затянувшаяся ранка.
Руслан усмехается и достает из кармана связку ключей, и мне приходится отойти от двери, чтобы не мешать ему.
— Мне нужно было ненадолго отлучиться, — пожимает плечами, а я замечаю большой бумажный пакет, который он держит в левой руке. — Не ожидал, что ты настолько пунктуальная.
— Я просто хотела быстрее забрать свою сумку. Не хотела никого задерживать.
— Ну раз хотела, тогда заходи, — бросает, обернувшись через плечо. — Только не уверен, что получится побыстрее.
Я не понимаю, что он имеет в виду, но послушно иду за ним. Руслан зажигает свет в торговопэм зале, а в нем никого, кроме нас двоих. И это немного… пугает.
— Не бойся, солнце, я не маньяк, хотя кто-то и считает меня сексуальным. Пойдем.
— Куда?
— Туда, — и указывает рукой в сторону двери в служебное помещение. — Тебе же нужна сумка, а она в моем кабинете.
И, наверное, шампанское все-таки уложило меня на лопатки, лишив остатка ума, потому что я иду за Русланом. Он подбрасывает ключи на ладони, обозначая каждый шаг мелодичным звуком, и не оборачивается. То ли уверен, что пойду за ним, то ли его вовсе это не волнует.
Но когда распахивает дверь кабинета и пропускает меня вперед, несколько мгновений стою, глядя на огромный букет белых лилий, лежащий на столе, рядом с моей сумкой и слышу дыхание за своей спиной. Тяжелое, учащенное, горячее.
— Прости, я ничего не понимаю в цветах, но эти, вроде бы, красивые.
35 глава
Руслан
— Прости, я ничего не понимаю в цветах, но эти, вроде бы, красивые.
Даже мне они такими кажутся, хоть и воняют безбожно — за каких-то двадцать минут весь кабинет пропитался их удушливым ароматом. Но девушки же любят вот такое, да? Такие знаки внимания?
Черт, знать бы еще, как правильно — ухаживать за невинной обиженной на мужиков девушкой. Что нужно делать, чтобы не сесть задницей в лужу? Не спугнуть? И Артем мне в этом тоже не помощник, потому что с его советами и опытом только Виолетт трахать.
— Лилии? — удивляется и, повернув голову, как-то странно смотрит на меня.
Словно у меня вторая голова выросла или я вовсе в чудовище превратился.
— Все хорошо? Ты не любишь лилии? Выбросим.
Кира отшатывается, врезается в меня спиной, а я инстинктивно прижимаю ее к своей груди. Но насладиться моментом не дает: крутится вокруг своей оси и упирается руками в мою грудь. Смотрит, прищурившись, а в глазах слезы. И мне вспоминается вдруг, как Кира укусила меня в той комнатушке с хламом.
— Это Егор тебе сказал? Ты узнал? Это шутка такая? Думаешь, это смешно?
Что, мать его, происходит вообще? Так сильно не любит лилии? Розы куплю, делов-то.
Глаза Киры вдруг наполняются слезами, веки краснеют, а щеки наливаются румянцем. Краснота эта была бы очень милой, если бы не распространялась по коже с какой-то невероятной скоростью и не казалась такой болезненной. Ненормальной.
И я, окончательно охреневший, опускаю руки, а уже рыдающая Кира почему-то закрывает нос сгибом локтя и сдергивает свою сумку со стола.
Вжик и проносится мимо, а я действую на глубинных инстинктах охотника: догоняю ее у двери магазина, когда она пытается каким-то образом вскрыть дверь, дергает истерически за ручку, а слезы градом текут по щекам. Шмыгает носом, рвется наружу, и это вообще не похоже на поведение девушки, которой всего лишь не нравятся подаренные мужчиной цветы.
Ну не впадают от этого в такую истерику.
— Да подожди ты! Что вообще происходит?
Кира трясет головой, волосы падают на лицо, и я понимаю, что никакой романтики мне сегодня не видать, как своих ушей. Да и черт бы с ней. Разобраться бы в этой дичи.
— Отойди. На секунду отойди, я открою эту дверь, чтоб ее, — прошу и Кира слушается.
Только повторяет, как заведенная: “Быстрее, пожалуйста, пожалуйста”.
Что, мать его, за херня творится? Никогда таким идиотом себя не чувствовал, как сейчас. В моей башке крутятся одни вопросы, и нет ни одного ответа, как не пытаюсь разобраться.
Проворачиваю в замке ключ, Кира вылетает на улицу со скоростью света. Останавливается, хватается рукой за стену и, закрыв мокрые от слез глаза, часто-часто дышит. Это истерика? Паника? Страх?
— Кира, что случилось?
— Отойди от меня, — шипит, но голос у нее какой-то странный. Хриплый, и слова вылетают из будто бы распухшего горла со свистом.
— Да что я сделал?!
Мне очень сложно не материться сейчас. Потому что я не люблю того, в чем не могу разобраться. А с Кирой у нас с первой минуты все идет через задний проход, и это выводит из себя.
Она молчит, копается в сумке, а лицо еще сильнее краснеет, опухает и приобретает синюшный оттенок.
— Боже мой, где оно? — разговаривает сама с собой, а в срывающемся голосе настоящая паника. На землю выпадает всякий гигиенический хлам, шариковая ручка, коробок спичек, и я не выдерживаю.
