совсем маловероятной.
Варенцов позвонил, когда за окном была уже темнота. Компьютерные лица и другие части тела девиц слились в одну общую фигуру с параметрами 90x60x90 и ничего, кроме отвращения, у Золотарева не вызвали. Стас известил, что находится в кафе, в десяти минутах ходьбы от Павелецкого вокзала. На интересующий вопрос капитана насчет списков ответил, что обмен состоится только посредством стаканов с мартини.
На счастье Золотарева, импортного напитка в этой кафешке не оказалось, и Варенцов милостиво согласился на пиво. Он сам подозвал официанта и попросил принести по кружке светлого.
Официант, погладив чистое полотенце на руке, поднял глаза в потолок:
— Вечером светлым не торгуем. Пиво только темных сортов.
— Тогда, дружок, тащи свое темное и… отбеливатель, — изрек он, скосив глаза на товарища, с нетерпением ожидающего заполучить списки.
Через минуту на столе возвышались две литровые кружки и графинчик с водкой. На этот раз Золотарёв от спиртного не отказался. Выпив рюмку водки и закусив несколькими глотками из большой кружки, Варенцов поставил на колени кофр и извлек из него коробочку с дисками.
— Здесь практически все девицы, которые выходили на сцену за последние пять лет. Вот только с фамилиями и судьбами беда.
— Вообще нет? — огорчился Золотарев
— Обижаешь, начальник, — ответил Варенцов, выкладывая из кофра туго набитый бумагами полиэтиленовый файл. — Половину персонажей вычислить удалось. Извини, но я уже вместо тебя провел предварительное следствие. Большинство не снискавших лавров конкурсанток сразу были зачислены в фирмы Дзись-Белоцерковского.
— Я проглядел сайты с фотографиями девушек…
— Я тоже успел. — Варенцов, ни с того ни с сего помрачнев, потянулся к графину. — И могу тебе сказать, что немногие у него задерживаются надолго. Каждый раз после очередного конкурса идет обновление штатов.
— А что тут удивительного? Все понятно, даже московский рынок модельных и эскортных услуг ограничен, а придирчивый клиент требует нового товара.
— Рынок-то, действительно, не резиновый, — согласился Стас и лихо опрокинул в рот водку. — Но меня поразило другое…
— Как могли модели оказаться в элитных салонах по оказанию интимных услуг? — без особого труда предугадал вопрос товарища капитан. — Это тебя поразило?
— Если бы только в салонах! — Варенцов хлопнул ладонью по папке с бумагами. — Они опустились до уличной проституции! Как это произошло — вот чего я не могу понять. Девчонки с изящной внешностью, разрекламированные на всю страну, в крайнем случае могли найти места в крупных банках и солидных учреждениях, вдруг ублажают клиентов на улицах и в грязных притонах! Я никогда не поверю, что они по своей собственной воле согласились на эту работу!
— Разберемся. В жизни происходит много странных вещей, — стараясь вытащить папку из-под руки Стаса, на этот раз уклонился от прямого ответа Золотарев. — Давай лучше выпьем.
— Не хитри!
— И не думаю.
Варенцов ухватил ускользающий край папки.
— Послушай, Коля, мне ведь ничего не стоит самому отыскать пару-тройку персонажей и переговорить с ними. Туг не только фамилии, но есть некоторые адреса.
— Дурак, твой репортаж испортит всю операцию. Главные виновники залягут на дно. И пока мы их не ухватили за руку, будут делать вид, что никакого отношения к этому не имеют.
— А кто главные виновники? Ответь честно: Белоцерковский ими торгует?
— Кем?
— Моделями.
— Не он один этим занимается. Тут хорошо отлаженная сеть продавцов и посредников, — вспомнив о ступеньках падения Жанет и Ляли, честно признался Николай.
— Но ведь девушки могли обратиться за помощью к вам, в милицию?
Золотареву удалось вытянуть папку с бумагами. Он сложил ее вдвое и, успокоившись, засунул во внутренний карман куртки.
— А кто тебе сказал, что они не обращаются? Обращаются. Вот мы и разбираемся.
— С кем разбираетесь? — криво и с недоверием усмехнулся Стас. — С теми, кто их толкает на панель? Или с теми, кто покрывает проституцию и получает за это огромные бабки?
— И с теми, и с другими.
— Да ты не так прост, как мне казалось! — Побагровевший Варенцов механически похлопал по карманам джинсовой куртки и извлек пачку сигарет.
— Вот как? И откуда такие выводы?
— Ты меня держишь за полного идиота? Я все больше убеждаюсь, что тут и ваш интерес имеется. Допустим, девица приходит с жалобой в милицию, но в тот же вечер снова оказывается на панели! Это говорит о том, что менты заодно с сутенерами. Если сами ими не являются.
— Заказать еще водки? — стараясь поменять тему разговора, спросил Золотарев.
— Не хочу я с тобой пить.
— Да перестань страсти нагнетать! — не выдержал Николай. — Что ты мелешь? С кем я заодно?
— Тогда ответь мне, почему уголовный розыск в твоем лице стал проявлять столь повышенный интерес к проституции? Насколько мне известно, ночными бабочками всегда занимались отделы нравов. — Он несколько секунд не сводил глаз с Золотарева. — Не хочешь говорить — тогда я тебе скажу. Значит, уголовный розыск тоже стремится урвать долю. Соответственно, начался очередной передел интимного рынка. Только теперь уже между структурами правоохранительных органов. Ты ведь, насколько мне известно, сотрудник уголовно-сыскного направления?
Золотарев до краев наполнил рюмку:
— Ход твоих мыслей верен. Только одна загвоздка, Стас. Я давно не работаю в уголовном розыске. — Он посмотрел на него и поднял рюмку. — Твое здоровье!
— В прокуроры перешел? — дождавшись, пока собеседник выпьет, постарался уточнить журналист.
— Нет, Стас, я работаю в управлении собственной безопасности МВД.
— Тогда все понятно. Значит, ход моих мыслей верен. Только ты здесь ни при чем. — Он подобрел и примирительно улыбнулся. — Накатывай еще по одной. Так вот ты какой, цветочек аленький…
Распрощавшись со старым товарищем и заручившись у него словесной клятвой о неразглашении оперативной тайны, он несколько секунд простоял около входа в кафе, раздумывая, ехать ли ему домой или вернуться на работу и в стенах не располагающего ко сну казенного кабинета просмотреть содержимое папки. Десятки раз убедившись, что мягкость и уют домашнего дивана нисколько не способствуют производительности труда, он нехотя зашагал в сторону управления.
Сведения, собранные Стасом Варенцовым, даже не могли считаться половинчатыми, но и их с лихвой хватало, чтобы прийти к выводу: с недавних пор различные конкурсы красоты, начиная от районных и ведомственных и заканчивая всероссийскими, стали своеобразным отбором и распределителем претенденток на должности в фирмах по оказанию интимных услуг. Причем чем красивее и привлекательнее члены жюри находили конкурсантку, тем круче была высота, с которой ей приходилось постепенно катиться вниз. Торжественное зачисление в модельное или эскортное агентство после неудачи или осечки на конкурсе считалось успехом, но это становилось только первым шагом вовлечения в секс-индустрию. После «испытательного срока» девушки оказывались в элитных салонах. Набив оскомину клиентам, переводились в дома терпимости рангом
