чаю и давай смаковать происшествие, как показалось Фочкину, с издевкой да подковыркой, мол, голова у тебя, зятек, крепкая. Прочнее чугунной сковородки будет…
Конечно, он не мог не отомстить. В тот же вечер, как только домашние спать улеглись, он тихонько на крылечко вышел, вытащил из кармана пузырек с валерьянкой, да всю входную дверь этим зельем и обмазал. И побежал в картишки играть. И по первой не успели раздать, а от дома стали доноситься истошные кошачьи вопли. Видать, на крылечко коты сбежались со всей округи. Мужики интересуются у него, что это около твоего дома за шабаш творится? А он лишь отмахивается, дескать, то теща своих любимых котов по методу Куклачева чему-то обучает. Вдруг выстрелы прогрохотали, Фочкин карты бросил и помчался к дому. Входит на веранду и видит такую картину: тесть с ружьем стоит, а теща на своей кушеточке… в полуобморочном состоянии. Славный мужик тесть был. Разводит руками и с недоумением жалуется: вот, мол, коты довели. И откуда их столько взялось?
Отутюжив брюки и окончательно поняв, что взаимопонимания не будет, Фочкин принялся насвистывать свою любимую частушку, которую мама не раз слышала от подвыпившего Олега: «Я у тещи под окошком похожу да попляшу. Полюбуйся, теща-мать, как выпендривается зять».
Когда к подъезду подкатила «Волга» Полуярова и они встретились с Катышевым, придирчивый капитан, одетый с особым изыском, осмотрев коллегу, нашел, что локоть пиджака Фочкина после глажения слишком отблескивает, а гармошка в коленях на брюках так и не удалилась.
Но Олегу Фочкину, по большому счету, было наплевать. Ему ужасно хотелось хоть одним глазком увидеть, как развлекается и чем занимается изысканное общество.
Около подъезда в особнячок на Пятницкой улице их встретил чем-то напуганный тип, представившийся Фочкину Пашей К, оробатовым. Протянутая майору ладонь оказалась мокрой и вялой, отчего Олег сделал соответствующее заключение о подобии новому знакомому всего светского общества. Правда, такое ощущение у него прошло, как только они поднялись по лестнице и вошли в залу с небольшим будуаром, где в кожаном кресле во всем великолепии предстала госпожа Черемисова.
Не поднимаясь, она приветливо улыбнулась, не сводя глаз с Катышева, и протянула руку. К радости Фоч кина, прикоснуться губами к руке был удостоен только Катышев.
Коробатов сухо и по-деловому рекомендовал их как своих старых друзей и коллег по бизнесу. Катышев был представлен как господин Томский Владлен Николаевич. Фочкину заранее было присвоено имя Дмитрия Башкирова, начальника частного охранного предприятия. Закончив процедуру знакомства, Коробатов выложил на туалетный столик конверт. Вступительный взнос был сделан, и с этой минуты оперативники могли считать себя членами элитного клуба.
— Такого поручительства, как слово господина Коробатова, для меня более чем достаточно, — закинув ногу на ногу и приняв деловой вид, совершенно не соответствующий ее наряду, сказала Черемисова и поправила ворот сиреневого костюма. На лацкане пиджака красовалась рубиновая брошь. — Павел меня информировал, господин Томский, что вы занимаете должность экономического директора сибирской нефтяной компании. Но в клубе с недавних пор существует правило: каждый новый член обязан заполнить вступительную анкету. Я искренне прошу прощения за неудобство и назойливость, но поверьте, такая процедура принята только для блага и безопасности членов нашего клуба.
Она открыла ящик парфюмерного столика и извлекла два разграфленных, сложенных вдвое листа. Больше в ящике ничего не было. Катышев моментально пришел к выводу, что анкеты заранее были заготовлены только для них. Он соображал, как поступить: высокомерно отказаться, что вполне соответствовало роли нефтяного воротилы, или унизиться и снизойти до роли обыкновенного просителя.
Он нехотя склонился и небрежно взял в руки анкетную заготовку, как ему показалось, составленную и отпечатанную второпях. Он только на секунду сощурил глаза, даже не стараясь прочитать первый вопрос, и тут же бросил лист обратно на столик.
— Однажды мне уже приходилось заполнять анкету, — сказал он. — Одна из либеральных партий умоляла, чтобы я вступил в ее ряды.
— И вы отказались? — не без интереса спросила Черемисова.
— Я туда не напрашивался. Я не знал их программы, так же как не знал, чем они вообще занимаются. А потому подумал, что раньше легко обходился без партии и почему бы либералам не обойтись без меня…
— Они, конечно, прогадали?! — в голосе Черемисовой улавливались нотки усмешки.
— К сожалению, нет. Ровно через неделю помощник принес в мой кабинет письмо за подписью генерального секретаря, который сообщал, что я с честью прошел проверку и принят в ряды либералов. В том же письме я нашел счет на несколько миллионов рублей. Партия очень просила финансовой помощи.
— И вы, Владлен Николаевич, конечно, не раздумывая, счет и письмо порвали и выкинули в урну?
— Почему? Я оплатил. Причем не раздумывая. Тем самым показал, кто из нас, я или партия, нуждается в новых членах и финансовых поддержках.
Все это время, пока длился разговор, Фочкин, сложив руки на груди, разглядывал панно, висевшее на стене. По всей видимости, обнаженная красотка, приоткрыв дверь деревенской избы, выглядывала наружу, то ли провожая, то ли приглашая войти гостя. А Паше Коробатову, который устроился в уголке на кресле, исподтишка наблюдая за товарищем Катышева, даже казалось, что коротко стриженному «пеньку» с массой мышц и мускулов абсолютно все равно, как решится разговор о членстве в элитном клубе.
Катышев, дабы привлечь внимание коллеги, щелкнул пальцами, показывая, что церемония знакомства закончилось и в этом заведении им больше делать нечего. К его изумлению, Фочкин даже подыграл, проявляя поспешность поскорее убраться.
Нисколько не чувствуя себя виноватой и не меняя выражения лица, Черемисова легко отмахнулась.
— Ах бросьте, господин Томский, разыгрывать из себя оскорбленного человека. — Она быстро открыла ящик туалетного столика и смахнула анкеты внутрь.
— Извините, сударыня, — готовый уже направиться к выходу, вежливо улыбнулся Катышев. — Я привык покупать товар и услуги только после того, как смогу убедиться в их качествах и полезности. Сами понимаете, что в последнее время слишком много развелось аферистов и мошенников.
Черемисова, мгновенно отказавшись от облика светской дамы, хлопнула ладонями по подлокотникам кожаного кресла и расхохоталась:
— Браво, господин Томский! Аферисткой меня еще никто не называл! Разговора с вами мне было достаточно, чтобы убедиться в вашей аристократичности.
— Опять не угадали, сударыня. Мой отец всю жизнь отпахал мастером на металлургическом заводе. Так что с меня такой же аристократ, как из моего коллеги балерина. — Он сделал жест рукой в сторону Фочкина.
Она не обратила на его слова никакого внимания и теперь целиком взвалила на себя функции хозяйки заведения и распорядителя мероприятия.
— У вас есть какие-нибудь пожелания на этот вечер, господа?
— Конечно, — опередив Фочкина,
