видели, как ей страшно.
Я невольно фыркаю, и лицо Мари суровеет.
– Мне всегда казалось странным, что sœurs jumelles[6] совсем не общаются друг с другом. Эл сказала, что вы ее ненавидите.
– Я – ненавижу ее?! Какого черта вы себе позволяете? – Увы, слишком поздно. Даже если засунешь клоуна-попрыгунчика обратно в коробку, из которой он выскочил, все успеют увидеть, как он выглядит. Эл много чего натворила в жизни, поэтому глупо молчать и всякий раз брать ее вину на себя. – Это Эл ненавидела меня, причем до тех самых пор, пока я не уехала. Понимаете? Если что, здесь был и мой дом тоже! – Не знаю, имею ли я в виду Шотландию, город или дом, а может, и все сразу – Зеркальную страну, Росса и право быть сестрой, сестрой-близнецом. – Это она отняла у меня все и заставила уехать, так-то!
– Некоторые мои друзья приехали из стран, совсем не похожих на Шотландию, – замечает Мари, словно не слыша. – И у них нет ничего. Иногда, даже очень часто, люди боятся тех, у кого нет ничего. Ваша сестра была не из таких.
Мне хочется снова фыркнуть, однако я сдерживаюсь. В груди нарастает горячая тяжесть.
– В солнечные дни она водила моих друзей в парк или к морю и учила их рисовать, писать масляными красками. – Мари снова смотрит на меня и наверняка пытается сравнить с сестрой. Люди всегда так делают, словно каждой из нас досталась половина комплекта черт характера. – Она учила их быть свободными.
Не думаю, что стоит отвечать. Я очень зла! Меня оболгали, мне никто не верит. За много лет я совершенно позабыла, насколько это больно. С ужасом осознаю, что меня бьет крупная дрожь.
– Пожалуй, Эллис права. – Глаза Мари снова заполняет темнота. – Она говорила, что вы никогда и никого не слушаете. И ничему не учитесь!
Я буквально свирепею. Ярость внутри клокочет так, что мне становится больно.
– Росс сказал, что не знает вас! – заявляю я слишком громко и задиристо. – Вы называете себя ее лучшей подругой, а он о вас даже не слышал!
Мари меряет меня испепеляющим взглядом.
– Росс велел мне держаться от нее подальше. Он мне угрожал!
Не дождавшись ответа, она качает головой, отворачивается и решительно идет к своему дому. Вдруг останавливается и бросает через плечо:
– Не верите – спросите у него сами.
* * *
[email protected]
13 апреля 2018 года в 11:31
Re: ОН ЗНАЕТ
Входящие
Кому: Мне
ПОДСКАЗКА 6. ЭЛ ТЕБЯ ВИДИТ
Отправлено с iPhone
* * *
Я долго металась по дому, переворачивая все фотографии Эл, потом вспомнила про ее автопортрет в Башне принцессы. Иду к выкрашенному белой краской буфету и открываю дверцу. Эл смотрит с портрета сурово, словно принцесса Иона, похищенная ведьмой и запертая в башне; с каждым годом чуточку старше, и надежды в глазах все меньше…
Страничку дневника обнаруживаю прилепленной скотчем к деревянному заднику.
24 июня 2005 года
Теперь он будет мой, если я захочу. НЕ ЕЕ. Так было, так будет. Понятно, почему он так поступил, но от этого не легче. Каждый раз, когда я думаю о них вдвоем, у меня на сердце словно мешок с камнями. Я злюсь, мне страшно, и я не могу сдержать слез. Все равно что вспоминать Зеркальную страну, «Сатисфакцию», клоунов и знать, что их больше нет. Вернуться уже нельзя.
Зато это я МОГУ исправить. Я МОГУ вернуть все как было. Кэт меня возненавидит, но мне плевать. Ну и пусть!
Потому что Он НЕ ПОЛУЧИТ ее, и Она НЕ ПОЛУЧИТ его!
Услышав звонок, я подпрыгиваю и чуть не роняю страницу. Сую листок в карман, спускаюсь вниз. У двери никого нет. Войдя в кухню, я застываю на пороге, изумленно глядя на доску с колокольчиками. Один язычок покачивается – пятиконечная звездочка похожа на метроном, на часы гипнотизера. Спальня номер три. Я мигаю, и он замирает. Все колокольчики висят тихо и неподвижно.
Краем глаза замечаю какое-то движение, стремительно оборачиваюсь, сама не своя от страха и возбуждения. За окном мелькает удаляющийся силуэт. Выбегаю через буфетную, распахиваю заднюю дверь и обнаруживаю на ступеньках еще один конверт с надписью: «Кэтрионе». Выскочив на мощеный задний двор, поспешно смотрю по сторонам и прислушиваюсь. Только ветер в яблонях и гул транспорта. Дверь в прачечную закрыта на цепь и замок. По высоким, увитым плющом стенам так просто не вскарабкаться, к тому же я примчалась сюда быстро.
С опаской поворачиваюсь ко второму проходу, ведущему в Зеркальную страну. Красная дверь распахнута. Выбегаю на лужайку перед домом, но там никого – даже калитка заперта.
Размышляю, не пробежаться ли по улице, потом отказываюсь от этой идеи и возвращаюсь обратно. Смотрю на дом, большой, массивный и ослепительно яркий. Он отбрасывает огромную тень. Не хочу туда! Поднимаюсь по ступенькам, беру конверт и захлопываю заднюю дверь. Прохожу через сад, глядя на солнце и радуясь ветерку. Если Росс выглянет из окна кафе «Клоун», то увидит меня. Впрочем, если он еще не спустился на первый этаж, чтобы выяснить, почему я ношусь по дому как безумная, то, наверное, до сих пор спит. Мы оба только и делаем, что спим, скрываясь от реальности.
Старина Фред скрипит в знак приветствия. Обнимаю ствол обеими руками, закрываю глаза, чтобы не видеть слова «Копай» или наших имен, вырезанных в круге, и вспоминаю, сколько сидела или лежала на его нижней ветке, глядя в небо. Сколько раз он дарил мне утешение, как и преданная, робкая Мышка. Неважно, права ты или нет, сильна или слаба, – Старина Фред принимал тебя такой, какая ты есть, и дарил мощное, надежное сочувствие. Вспоминаю фразу из письма Эл «Я – Мышка», отшатываюсь от дерева и стою, запрокинув голову и растопырив руки, пока за прикрытыми веками не начинает расплываться краснота. В солнечные дни мы с Эл простаивали так чуть ли не часами, со смехом передразнивая мамины пронзительные крики: «Не смотрите! Не смотрите, а то ослепнете!»
Увы, смотреть придется. Разрываю конверт, достаю открытку. Пейзаж акварельными красками – шумная гавань в солнечный, безоблачный день. Я содрогаюсь. У меня нет ни малейшего желания знать, что там внутри!
«ОН И ТЕБЯ УБЬЕТ».
Закрываю глаза. Вспоминаю «Он НЕ ПОЛУЧИТ ее, и Она НЕ ПОЛУЧИТ его!» из сегодняшней странички дневника сестры. Написано за неделю до нашего девятнадцатилетия. За неделю до той обшарпанной, унылой комнаты с морскими пейзажами в пластиковых рамках. За неделю до того, как Эл совершила задуманное, «чтобы вернуть все, как было».
Росс позвонил мне прямо на работу. Я вышла на вторую смену в захудалый вест-эндский паб под названием «Белая звезда» и больше туда не вернулась. К тому моменту, как я доехала до больницы, самое страшное было уже позади. Эл промыли желудок от парацетамола, накачали успокоительными, поставили капельницу с физраствором. Росс стоял
