Пора прыгать. Последнее прощание с пилотом. И вот уже выдернуто кольцо парашюта. Приземлился точно — на том самом болоте северо-восточнее деревни Липовицы, которое было выбрано еще там, в штабе. Так же благополучно совершил посадку и радист Павел Васильев.
Отстегнули парашюты и сразу же принялись маскировать следы своего приземления. Затем в течение трех дней устраивали свое «хозяйство» в лесу. Сообщили на Большую землю о благополучной высадке.
На четвертые сутки Орлов отправился в первую разведку. Перед уходом еще и еще раз с пристрастием осмотрел свой костюм: как будто ничего бросающегося в глаза. И все-таки проверить не мешает. На прощание сказал Васильеву:
— Значит, как договорились: твое дело связь.
— Эх, надоело в лесу отсиживаться, Алексей!
— Яков. По батюшке — Матвеевич и по фамилии Ефимов… А насчет отсиживания чего тебе объяснять. Сам лучше знаешь, чем радист должен заниматься. А придет твой час, так тогда хочешь не хочешь, а сражайся до последнего. Еще помни: коли схватят меня, действуй самостоятельно. Явки у тебя есть. А я их проверять иду. Одним словом, дай пять!
Разведчики обменялись крепким, рукопожатием, и Орлов вышел на едва приметную тропу. Васильев долго смотрел вслед товарищу, который быстро удалялся своей неторопливой, казалось бы, походкой.
Яков рассчитал так, чтобы к вечеру подойти к деревне Липовицы. Надеяться на сумрак здесь, в краю белых ночей, не приходилось. Поэтому действовать надо было с большой осторожностью. Выждав час-другой, он проник в деревню. Но оказалось, что здесь нет ни одного жителя. А еще минувшей зимой, когда он здесь штабишко разгромил, была она населенной. И Ржанские здесь одно время проживали. Теперь даже не у кого про них узнать. А явка нужна обязательно, без нее клин получается.
По-видимому, оккупанты выселили население не только с Большого Клименицкого острова, но и со всех прибрежных деревень Заонежья. Надо переносить базу в глубину территории. Необходимо поскорее связаться по радио с командованием и получить соответствующее разрешение.
Засветло разведчик подошел к деревне Леликозеро. Вскоре он убедился, что здесь есть жители. Из крайнего дома доносились какие-то непонятные глухие удары. Осторожно проник в сарай и там увидел женщину. Она энергично, ни на секунду не отрываясь от дела, толкла солому.
— Бог на помощь, хозяюшка!
— Ох, и божья помощь не впрок, с голоду дохнем. Видишь: солому толку для хлебушка. Мучицы-то едва видно нам достается.
— А хозяин где?
— На огороде.
— Нельзя ли позвать его?
— Сейчас.
На сарай поднялся еще крепкий человек лет шестидесяти. В его слегка косоватых глазах светились ум и искреннее расположение.
— Что ж, познакомимся, — заметил Орлов. — Яков Ефимов.
— Качанов Степан Иванович. — Он зорким взглядом оглядел разведчика. Будто в самую душу заглянул, а потом с нарочитой прямотой продолжал: — В Ламбасручье на барина работаю. Детишек трое. На ихние марки особо не разживешься. Вот какие дела наши.
Яков оценил эту прямоту и сразу почувствовал к нему расположение. Опустив руку во внутренний карман пиджака, извлек оттуда пачку «Казбека». В другом кармане был у него кисет с махоркой. Тот или другой вид курева он использовал исходя из ситуации.
— Закурим, — сказал разведчик, глядя прямо в глаза собеседнику. Он решил поговорить со Степаном Ивановичем начистоту.
— Таких давненько не видывали. А откуда ты будешь, добрый человек?
— Оттуда.
— Оттуда, значит… Тогда поговорим. Только не здесь.
— А почему не здесь?
— Да живет рядом Епифанов. С оккупантами его водой не разольешь. Как бы не донес. А вот мы с тобой в хлеву закроемся, в самый раз будет.
— В хлеву, так в хлеву…
Орлов прежде всего рассказал Качанову об успешном наступлении советских войск, развернувшемся на многих фронтах после разгрома немцев на Волге. И хотя прошло уже порядочно времени после уничтожения трехсоттысячной армии Паулюса, все, что сообщал Алексей, было для Качанова большой и радостной новостью. Он слушал, затаив дыхание. Временами Качанов рукой касался плеча Орлова и тоже полушепотом спрашивал:
— Всю армию немецкую, говоришь, уничтожили?
— Всю, старина, всю, а теперь наши уже под Курском бои ведут.
— Вот это да. А мы тут гадали зимой, отчего это щюцкоровцы перестали бахвалиться, что немцы на Волгу вышли? С осени-то они все говорили: «Сталинград немцы взяли и Москва скоро падет».
— Москва?! Руки коротки.
— А Ленинград-то как?
— И под Ленинградом немцу трепку дали. Зимой тоже. Блокада прорвана.
— Когда же к нам-то придет Красная Армия? Уж как ждем!
— И дождетесь. Скоро… Вот такие мои новости, Качанов. А теперь ты расскажи, как у вас тут? Наших ждете? Это хорошо, но и помогать нашим надо.
Качанов подробно рассказал разведчику, какова обстановка в районе, где имеются оккупационные гарнизоны, на кого из местных жителей можно положиться и кого следует опасаться.
— А не слышал ли ты часом, Степан Иванович, о судьбе Ржанских из Липовиц и Сюкалина Петра Захаровича из Вертилова?
— Чего не знаю, того не знаю. Разнесло людей, как осенние листья.
Возвращался на базу Ефимов в приподнятом настроении. Правда, для явки качановская изба не годится: деревня на бойком месте стоит. Отсюда до Ламбасручья рукой подать. В любой час ожидай беды. Поселиться бы надо в глухом месте, куда оккупанты пореже суются.
Крепко задумался Яков. Сам того не заметил, как в километре от Леликозера наткнулся на финского солдата. Тот сидел на камне: пригрелся на солнышке. У его ног лежал велосипед. В руках у солдата была винтовка. Но держал он ее неловко, как палку.
Уходить Якову было поздно: сидящий поднял голову.
— Руки вверх!.. — скомандовал разведчик, направив на солдата револьвер. Тот испуганно вскочил и молча поднял руки. У него было совсем юное лицо с широко раскрытыми голубыми глазами.
— Какого черта здесь сидишь? — не надеясь, что солдат поймет его, спросил Яков, в который раз мысленно проклиная себя за незнание финского языка.
— Господин начальник! Не стреляйте, — внезапно запричитал тот по-русски. — Я ездил в Великую Губу за пайком для начальства. Да устал. Вот и решил немного отдохнуть.
— Ладно, шагай в лес!
Разведчик обезоружил солдата, отвел его метров на сто пятьдесят от дороги в самую чащу. Здесь решил допросить подробнее. Такая удача не каждый день в руки дается. Пленный из штаба, да еще знающий русский язык.
— Ну, рассказывай о себе. Как звать, откуда, кто будешь? Из каких: белофинн или в холуях у них состоишь?
