за ним следом, погибать за идеи. Ты скажешь, я консервативен? Нет! Я верен своему Императору. Не этому сопляку. А истинному Императору — господину Ра.
Тёплые чувства охватили Эктори, стоило ей услышать это имя. Но негодование пересиливало их, накрывало с головой, плескалось через край. Словно бы ей было неприятно, что о Хафэре, а сопляком назвали, как ей казалось, именно его, и об этом, совсем незнакомом ей, если верить памяти, господине Экоре, говорили подобным образом. Но она промолчала, только бросила на модельера короткий взгляд, полный недовольства, и этого хватило, чтобы он понял, что сказал лишнее.
Парикмахер фыркнула:
— Хочешь говорить о политике — делай это открыто и не оскорбляй никого, а нет — так молчи.
— Я… я просто сказал, что новый Император ещё слишком молод для своего поста, — попытался оправдаться модельер.
— Лучше молчи.
Парикмахерша закрепила в причёске Эктори последнюю шпильку, шепнула:
— Вы простите его, он слишком стар и глуп, чтобы принять перемены. А ещё он чудак.
Эктори взглянула на модельера, которому на вид дала бы ходов сорок, максимум восемьдесят, повторила про себя: «Мы то, чем хотим быть, и выглядим так, как хотим». Поглядела в зеркало на высокую причёску, улыбнулась — то, чем была она, ей определённо нравилось.
* * *
Модельер ещё раз извинился перед Эктори, аккуратно надев ей на плечи накидку из тонкой полупрозрачной ткани, попросил:
— Госпожа, не говорите обо всех тех глупостях Императору… Нет, не говорите своему брату.
Эктори хотела было ничего не ответить, потом поступить так, как ей покажется нужным, но решила, что Хафэр не дурак, и наверняка сам обо всём если не знает, то догадывается, ответила:
— Обещаю, ведь там было Ничего.
— Спасибо Вам, госпожа!
Эктори кивнула, уселась в кресло, ожидая Гэо. Сайма, скользнув к её уху, шепнула:
— Никогда не понимала это ваше Ничего. Чего вы с ним так носитесь?
— Ничего всегда есть и вопрос лишь в том, какую часть реальности оно занимает, — возвышенным тоном ответила Эктори.
— И к чему эти твои философствования?
— Да ни к чему. Просто если его вовремя упомянуть, потом можно не держать обещания, ведь с ним никогда ничего не ясно.
— Очередной выворот перед Судьбой от тех, кто не может лгать. С вами иметь дело страшнее всего. Вот думаешь: «Они не врут, значит бояться нечего». А вы придумываете сшоды способов не лгать, но не говорить правду.
— Иначе жить было бы невозможно, — Эктори, хохотнув, подставила Сайме руку.
Змейка обвила тонкое запястье, замерла, словно украшение с драгоценными камнями.
* * *
Эктори недолго пришлось дожидаться Гэо. Он принёс её ботинки, ещё и помог обуться, потом спросил:
— С тобой, или вернее Вами, что-то случилось? Не тяжело ходить будет?
Эктори скорчила страдальческую гримаску, приказала:
— Неси меня.
Гэо покорно подхватил её на руки, шагнул в дверь, перенёсся, вышел из двери замка в сад. Она пыталась сопротивляться, визжала, что пошутила, но Гэо пронёс её ещё несколько тринадцатков шагов, поставил перед мужчиной, которого, на удивление Эктори, она могла бы назвать старым.
— Господин Советник? — уточнила Эктори, учтиво поклонившись.
Он только кивнул в ответ, жестом предложил прогуляться.
Эктори оглянулась в поисках Гэо, но тот уже ушёл. Она, немного побаиваясь того, чему предстояло произойти, всё же пошла следом.
Разглядывая немного неприятное лицо Советника, покрытое износившейся с временем кожей, под которой явно поступала грубо сделанная болванка головы, Эктори встретилась взглядом с глазами, поблёскивающими из-под надвинутых бровей, словно огоньки в тёмных пещерах, вспомнила ещё недавно всплывшую в голове фразу: «Мы то, чем хотим быть…». По морщинам, которых обычно не бывает у арий, Эктори поняла, что на протяжении жизни господин Советник часто хмурился и почти не улыбался, во всяком случае, искренне. «Неужели кто-то хотел бы быть таким стариком⁈»
Эктори спросила:
— А сколько Вам ходов?
Советник остановился, взглянул на неё, но уже менее сердито, чем смотрел до этого:
— Вы, как всегда, прямолинейны, — проговорил он, указав на скамью в тени деревьев, предложил сесть.
Эктори умастилась рядом с ним, стараясь двигаться с изяществом, подобающим аристократке, расправив юбку, устремила вопрошающий взгляд на Советника. Он всё же ответил:
— Точно не знаю, но я помню, как зарождалась Империя, сам в этом участвовал. Считайте, всю жизнь положил.
Эктори, не зная, как следует реагировать на подобные заявления, молча продолжила слушать.
— Хорошо, что Вы спросили про это, госпожа Ар. Теперь я знаю, как начать наш разговор.
Эктори подалась вперёд, Советник продолжил:
— Не хотите ли Вы занять престол?
На лице Эктори отразилось полнейшее недоумение, ей надо было бы как-то возразить, но все мысли в голове заменила одна: «Это что сейчас было?», с трудом прогнав её, всё-таки нашлась с ответом:
— Вы хотите, чтобы кто-то, столь юный как я, стал Амператором? Мне же всего от десяти до пятнадцати ходов.
— Императрицей, милая леди. Императором Вы не станете чисто физически. И вам одиннадцать.
— Да какая разница! Это слишком ненадёжно.
— Поймите, Вы хоть и младше Корэра на пять ходов, способны взглянуть на ситуацию критически, а не слепо следовать идеям Вашего отца, как, судя по всему, собирается сделать он. Корэр ещё наивен. Он мальчишка, которому в руки попала опасная игрушка, но он своенравен, и подобно всякому ребёнку считает, что он единственный, кто всё знает. А ещё он не имеет ни малейших способностей к магии. Для нас, тех, кто принёс это искусство в миры, подобное неприемлемо, именно из-за этой… особенности, он, сколько бы сил не прикладывал в будущем, всё же останется на до конца принят народом.
— А я ничего не помню, — наконец нашлась как возразить Эктори.
— Это не страшно, с этим мы разберёмся. Книга судеб нам поможет, должна, просто обязана, раз уж Вы здесь.
Эктори посмотрела непонимающе. Советник объяснил:
— Не прошло и хода с падения Империи, и того как Вы пропали бесследно, как Вы вновь здесь. Наивная задумка Вашей матери лишить Вас вспоминай, и тем самым предотвратить возможность Вашего возвращения, обезопасить Вас — провалилась.
— Говорите, меня привела сюда Судьба? Говорите, это именно Она хочет, чтобы я… Отняла то, что по праву старшинства принадлежит моему брату?
— Какое право старшинства, о чём Вы? Тогда всё решил случай: Вы исчезли, а… Впрочем, не будем о нём.
— Разве случайность не есть проявление воли Судьбы?
