Богоугодныхъ заведеній Приказовъ общественнаго призренія (Тобольскаго и Томскаго) довольно много, соображая ихъ скудный средства. Въ Тобольской губерніи есть воспитательный домъ и больница Приказа, домъ умалишенныхъ и богадельня, – все это въ самомъ Тобольске; градскія больницы: – въ Березове, Ишиме, Кургане, Омске, Сургуте, Таре, Туринске, Тюмени; всего 14 заведеній, въ которыхъ призревалось 1867 лицъ об. п. Въ Томской есть отделеніе воспитательнаго дома, больница, домъ умалишенныхъ и богадѣльня, – все это въ самомъ Томскѣ; градскія больницы – въ Каинскѣ и Нарымѣ. Алтайскіе горные заводы имѣтотъ свои заводекіе госпитали. Итого въ Томской губериіи 6 заведеній, съ 225 призрѣвавшимися обоего пола. Всѣхъ оборотныхъ суммъ было: Въ Тобольскомъ Приказѣ 1,964,460 р. 51 к. сер., а въ Томскомъ 1,279,553 р. 84 к. сер. Скоропостижно умершихъ исчислено: по Тобольской губерніи 319, но Томской 215. Оспа привита была: въ Тобольской губерніи 19,384 младенцамъ – 250 оспопрививателями, въ Томской – 22,936 младенцамъ – 108 оспопрививателями; въ областяхъ: Сибирскихъ Киргизовъ 848, а въ Семипалатинской 2,408, всего 45,576 мл. (Алтайскіе заводы и подвѣдомственные имъ крестьяне имѣютъ своихъ оспопрививателей). Недавно предположено учредить въ окружныхъ городахъ нѣчто въ родѣ вольныхъ аптекъ, изъ цснтральныхъ казенныхъ запасовъ и подъ наблюденіемъ городоваго врача, съ цѣлыо доставления и бѣднымъ людямъ средствъ покупать лекарства за сходную цѣну. Мысль похвальная, человѣколюбивая и просвѣщенная. Желательно бы было, чтобы и мысль учрежденія цснтральныхъ домовъ для умалишенныхъ, на началахъ современной врачебной науки въ Европѣ, была примѣнена и къ Сибири, учрежденіемъ одного центральнаго заведенія для всего края, въ Томскѣ, особливо, если въ немъ будетъ со временемъ сибирскій университетъ. Градскія больницы, какъ и вообще всѣ богоугодныя заведенія сибирскія, еще далеки отъ прогресса, конечно, но содержатся опрятно и въ порядкъ; большаго, но скудности средствъ Приказовъ, нельзя отъ нихъ и требовать. Да и слѣдуетъ сказать, что и надобности въ подобныхъ заведеніяхъ (кромѣ центральнаго дома умалишенныхъ) еще въ Сибири не чувствуется настоятельно. Сибирскій климатъ вообще здоровъ, эпидемии здѣсь явленіе чрезвычайно рѣдкое. Холера непрерывно съ 1831 года опустошающая Россію, была здесь только 2 раза – въ 184-8 и 1853 годахъ, да и то не распространилась далѣе Оби, съ малой притомъ смертностью (кромѣ Тобольска, гдѣ въ 1848 году умерло до 1000 человѣкъ, т. е. 1/2 тогдашняго населенія). Обычный же здѣсь болезни: горячки простуднаго свойства, кровавый поносъ отъ холоднаго питья въ лѣтніе жары, тифъ; даже самая сибирская язва, действуешь въ очень слабой степени. Въ 1857 году всѣхъ заболѣвшихъ эпидемически было въ Тобольской губерніи 92, въ Томской 21; изъ нихъ умерло въ 1-й – 9, а во второй– 0. Цифры совершенно ничтожныя. Цынга, оспа и сифилисъ свирѣпствуютъ, это правда на крайнемъ севере, въ Березовскомъ и Томскомъ округахъ, между остяками, самоедами и тунгусами, но тутъ мѣстныя причины: болота, тундры, жестокіе холода, невозможность по громадности разстояній подачи медицинскаго пособія, самый кочевой образъ жизни этихъ гиперборейскихъ дикарей. Нише же 02° сѣв. шир., даже въ Березовѣ, – населеніе крѣпкое, здоровое, долговѣчное. Сибирь – край сытый, тепло обутый и одѣтый, удобнообстроенный; сибиряки имѣютъ много сходства съ сѣверо-американцами, – народъ неугомонно-деятельный, трудолюбивый, воздержный (хоть иногда и поневолѣ, ибо разстоянія между винопродажами велики); и въ суммѣ здоровье народное неизмеримо удовлетворительнее здѣсь, нежели въ Россіи.
Преступленія въ Сибири невыходили бы изъ обшей нормы преступленій во внутреннихъ русскихъ губерніяхъ (ибо нравственность простаго народа и здесь, благодаря Бога, еще не испорчена), но они здесь многочисленнее отъ местныхъ причинъ. Сибирь – страна ссылки! Каторжные и поселенцы широко разносятъ идеи и стремленія порочныя, бродяжничаютъ постоянно какъ приливъ и отливъ океана; а въ некоторыхъ местностяхъ сибирскихъ, но особенностямъ ихъ географическаго положенія, зараждаются еще и туземные источники зла, которые уже проистекаютъ отъ коренныхъ жителей края. Такъ въ южныхъ округахъ Тобольской губерніи конокрадство принимаетъ годъ отъ году обширнѣйшіе размѣры; ибо сосѣдство степи, Оренбургской и Пермской губерній, Тюмени и Ирбити, представляютъ этому преступлеиію самые благопріятные случаи. Въ сѣверныхъ округахъ обѣихъ губерній развито корчемство, потому что сидка хлѣбнаго вина въ дремучихъ тайгахъ и болотахъ, непроходимыхъ для немѣстнаго жителя, очень удобна. На Омской линіи усилилось корчемство солью, изъ внѣшнихъ и внутреннихъ соляныхъ озеръ, которыхъ насчитывается до 90. Но число содержащихся подъ стражей въ 15 тюрьмахъ гражданскаго вѣдомства (2 губернскихъ, 1 областной и 120 окружныхъ) въ крѣпостяхъ, гауптвахтахъ, арестантскихъ ротахъ, въ 3 винокуренныхъ заводахъ, не превосходитъ 8000 л. об. о. Конечно, это было бы много на 2,000,000 жителей; по лѣтомъ сюда сходятся бродяги съ цѣлой Сибири и тюрьмы до того бываютъ набиты, что въ одной Тобольской (гдѣ притомъ сходятся и партіи ссыльныхъ съ цѣлой имперіи) бываетъ иногда свыше 2000 л. о. п. Тюрьмы въ Западной Сибири очень хороши, въ особенности обширная Тобольская, съ церковью, больницей и дѣтскимъ пріютомъ. Къ тому же заботливость генерала Гасфорда, обратилась, въ его девятилѣтнее управленіе, и на этотъ важный предметъ. При немъ воздвигнуты постепенно во всѣхъ городахъ каменный, трехъ-этажныя, крытыя желѣзомъ и обнесенный каменной же стѣной тюрьмы, но нормальному однообразному плану, удобному и достаточному для мѣстныхъ потребностей. Вообще тюремная часть здѣсь въ явномъ прогрессѣ, и попечительные комитеты съ ихъ отдѣленіями, – тоже. Въ этомъ они далеко опередили русскія учреждения этого рода, который, какъ видно изъ отчета за 1858 годъ, все еще въ очень неудовлетворительномъ положеніи.
Завоеватели, – съ Ермака, а послѣ нихъ переселенцы, водворяясь шагъ за шагомъ въ Сибири, съ оружіемъ и гражданственностью рука объ руку, и все вглубь края подвигаясь, раздвинувъ нынѣшнія границы Западной Сибири отъ предгорій Урала до Енисея, Западнаго Китая и Средней Азіп, – всюду оставили и оставляютъ донынѣ осадокъ своего племени – русскаго кореннаго, большею частью выходцевъ изъ срединной Россіи. Отъ Тюмени, у предгорій Урала до Алматъ, у предгорій Небеснаго хребта, русское племя вездѣ подавило нынѣ племена туземныя и придаетъ всему краю физіономію чисто русскую, въ такой странѣ, гдѣ туземнаго историческаго давно и слѣдовъ не осталось! Однако сословія, составляющая это племя, во многомъ разнствуютъ нынѣ отъ сословій внутренней Россіи и придаютъ жизни сибирской много отличія отъ жизни русской. Въ Сибири помѣстнаго дворянства нѣтъ, дворянскихъ выборовъ нѣтъ, господскихъ крестьянъ нѣтъ, господскихъ заводовъ и фабрикъ нѣтъ, фабричныхъ населеній нѣтъ (ибо Алтай и Нерчинскъ на горно-военномъ положенiи, и въ сравненіе идти не могутъ). Купцы и мѣщане сибирскіе, въ образѣ жизни и понятіяхъ не отличаются отъ чиновниковъ и вовсе не похожи на русскихъ купцовъ и мѣщанъ. Наконецъ городское и сельское духовенство сибирское во многомъ разнствуетъ отъ духовенства русскаго. Начать съ того, что монастырей въ Сибири, очень мало: мужскихъ 14, женскихъ 2. Въ Западной Сибири – мужскихъ 3, женскихъ 1; а, такъ называемыхъ въ Россіи, женскихъ общинъ во всемъ краю нѣтъ. Въ цѣлой Сибири церквей насчитывается только 3187. Въ самой многолюдной губернін Тобольской, въ центрѣ торговаго и промышленнаго движенія всего края – всего 63 церкви на 12 городовъ, да 470 церквей на 9 округовъ, съ 1 слишкомъ милліономъ богатаго населенія. Сибиряки въ податныхъ сословіяхъ, – народъ чисто практическій, гоняющійся непремѣнно за житейскимъ. Въ монастыри поступаютъ очень рѣдко и особенной набожности въ нихъ незамѣтно. Въ теченіи 278 лѣтъ съ покоренія Сибири, она дала только четырехъ архипастырей святительскимъ каѳедрамъ цѣлой имперіи: Іоанникія Павлуцкаго (изъ сибирскаго дворянскаго дома Павлуцкихъ), родившагося въ Тобольске въ 1699 году, а въ 1761 назначеннаго епископомъ Воровежекимъ и скончавшагося въ 1763 году, Михаила II (въ мірѣ священника Матвѣя Бурдукова), архіепископаИркутскаго, – съ 1814по 1830 годъ; нынѣшнихъ: Иннокентія Гвъ міре протоіерея Іоанна Веніаминова) архіепископа Камчатскаго и Іону, бывшаго епископа Екатеринбургская, викарія Пермской епархіи. Изъ архіереевъ сибирскихъ канонизированъ доныне только св. Иннокентій, епископъ и чудотворецъ Иркутскій; а ублажаются за святость жизни митрополиты: Ѳилоѳей Лещинскій (въ схимѣ Ѳеодоръ), апостолъ сѣвера Сибири, и Іоаннъ Максимовичъ. Всѣ трое были современны Петру Великому.
Сибирское бѣлое духовенство несравненно соціальнѣе, образованнѣе и развязнѣе духовенства русскихъ губерний. Причины тому следующія. Что ни говорятъ въ настоящее время о сближеніи духовенства съ дворянствомъ въ Россіи, о его настоятельной необходимости для дружныхъ и совокупныхъ действій на развитіе крестьянъ, этого сближенія никогда не было, и вероятно еще на целое столетіе впередъ, не будетъ. Хотя помѣщичьи крестьяне перестанутъ отныне быть крепкими земле, но дворянство все-таки останется высшей поземельной властью въ государстве, и привычки его, взглядъ на людей и отношенія свои къ прочимъ сословіямъ, еще долго не изменятся. Не почеркомъ пера переделаешь на популярный ладъ такое исторически – могущественное сословіе; и долго, долго еще чисто русскій помещикъ и русскій священникъ не станутъ на ту интимную ногу, полную взаимной довѣренности и равенства, на которой стоятъ теперь землевладѣлецъ католическій съ своимъ аббатомъ, и протестантскій съ своимъ пасторомъ, не только въ Европѣ, но и у насъ, въ польскихъ и остзейскихъ губерніяхъ. Католицизмъ и протестантизмъ, изъ него исшедшій, имѣютъ въ своей основѣ классическую древность, воспитаніе соціальное и гуманное, не чуждое никакихъ сторонъ политическаго быта народовъ воспитаніе одинаковое и для герцога и для приходскаго священника. Отъ того и идеи ихъ тождественны, обмѣнъ идей этихъ для нихъ легокъ и въ обществѣ они не тяготятся другъ другомъ. Не то видимъ донынѣ въ Россіи. Наше семинарское образование (ибо изъ духовныхъ академій мало идутъ въ священники) вопервыхъ, далеко не удовлетворяетъ условіямъ европейскаго просвѣщенія, а во вторыхъ, рѣзкая отчужденность, существуя между отцами, отражается и на дѣтяхъ. Съ самыхъ игръ дѣтскихъ, съ самаго, такъ сказать, первоначальнаго воспитанія души, поповичъ и дворянчикъ уже чужды другъ другу, времени и забавъ не дѣлятъ вмѣстѣ. И если баринъ живетъ самъ въ помѣстьѣ, онъ и его семейство знаютъ священника лишь по требамъ церковнымъ, никогда далѣе. Въ русскихъ городахъ тоже самое. Въ Сибири же помѣстнаго дворянства вовсе нѣтъ. Здѣсь бѣлое духовенство – священникъ и дьяконъ съ ихъ семействами, – какъ въ городахъ, такъ и въ селахъ, всегда и при каждомъ случаѣ находятся въ высшемъ кругу общества; въ городѣ – съ мѣстнымъ начальствомъ и купечествомъ, въ деревнѣ – съ земскими и заѣзжими чиновниками. Отъ того они и развязнѣе, и удобнѣе принимаютъ обмѣнъ идей, и желаніе знакомиться съ тѣмъ, что дѣлается «въ свѣтѣ», у нихъ живѣе. Наконецъ, къ чести сибирскаго духовенства слѣдуетъ добавить, что оно и въ городѣ, и въ селѣ, живетъ всегда прилично, и дома, и за порогомъ дома, одѣвается какъ слѣдуетъ и занимается своими прямыми обязан ностями. Даже церковнослужители сибирскіе образованнее русскихъ.
