обрел форму. Ужасную форму растерзанных тел сонзера. Именно так выглядит отчаяние и крах всех надежд на восстановление баланса. Отряд Мионая разбит, а сущность Света до сих пор цела.
— Но почему? — прошептал одержимый, обессилено прислонившись к стене. — Как так вышло?..
Гатляуры. Точнее, гатляурская гвардия. Ахин заметил их только сейчас, вновь выглянув из-за угла. Шестеро рослых прямоходящих котов стояли у фонтана, спокойно переговаривались и отмывали руки и обмундирование. Висящие на поясах тесаки им, судя по всему, не понадобились — отсутствие какой-либо брони на сонзера позволило гатляурам вдоволь насладиться боем, поддавшись природным инстинктам и пустив в ход когти и клыки. Два десятка порождений Тьмы против шестерых свирепых хищников. Учитывая обстоятельства, это даже сражением не назвать — сущая кровавая бойня.
«Гатляурская гвардия… Почему Киатор не подумал про гвардию? Как о ней можно было забыть? Столько времени планировалась эта вылазка, но никто не учел гатляуров? Что за…» — не слыша собственных мыслей из-за оглушительного стука сердца, Ахин тяжело опустился на землю.
Киатор не мог допустить столь нелепую ошибку. Наверняка его сын что-то напутал или запаниковал, когда поднялся шум, и внес изменения в план. Хотя о каких изменениях могла идти речь, если повлиять на наличие гатляурского патруля в квартале фей просто невозможно?
«Что толку искать виноватых… Все уже кончено. Мы не смогли уничтожить сущность Света. Хотя…»
Одержимый ведь еще жив. Он способен завершить начатое сонзера. Мионай и остальные мятежники просто глупо наткнулись на патруль гвардии, но сейчас преимущество на стороне Ахина. Весьма сомнительное преимущество, но все же.
Он в третий раз осторожно выглянул из-за угла. Гатляуры пока не заметили и не учуяли его — на площади слишком сильно пахло мертвечиной. Люк, ведущий к тайному святилищу, находился с другой стороны фонтана. Но есть ли шанс незаметно попасть туда, минуя чутких созданий Света?
— Шанса нет. Они разорвут меня, — вздохнул Ахин. — Хм… Интересно, насколько устойчив их рассудок?
Однако ситуация абсолютно не походила на ту, в которой одержимому удавалось противостоять одному отряду городской стражи за другим. Во-первых, гатляуры — не люди. Их связь со Светом довольно крепка, даже если принять во внимание некоторые особенности ее природы. Во-вторых… Впрочем, первой причины вполне достаточно для того, чтобы отказаться от идеи слиться с сознанием какого-нибудь гатляура. Ничего не выйдет.
«Способен завершить начатое, говоришь? Не забывай, что ты всего лишь мелочь!» — Ахин стиснул зубы, разозлившись на себя то ли за наивность и трусость, то ли за рассудительность и бессилие.
Откуда-то со стороны улицы, ведущей к центральной площади квартала, послышались человеческие голоса, топот и лязг оружия. Значит, стражникам все же удалось поднять решетку на воротах и пройти внутрь.
«Теперь я точно ничего не смогу сделать, — снова вздохнул одержимый, с трудом вставая на ноги. И угрюмо усмехнулся: — Как будто раньше мог… Давно надо было бежать отсюда. Зачем я только пошел?..»
Биалот.
Мысль о друге ворвалась в покалеченную голову Ахина, разом выдавив из нее всю кровь. Онемевшее лицо одержимого скривилось в гримасе отчаяния, в глазах потемнело. Он смотрел на свои дрожащие руки, но видел только площадь, заваленную изуродованными трупами сонзера. Где-то там, где-то среди них…
— Не может быть, — прошептал Ахин, машинально вытерев кипящие слезы с ледяной кожи. — Этого не может быть. Биалот не мог погибнуть. Не верю… Кстати, их же там…
Он вновь выглянул из-за угла, уже в четвертый раз рискуя быть обнаруженным. У фонтана лежало всего семнадцать мертвецов, а не двадцать один. Кому-то удалось скрыться. Но был ли среди их числа Биалот? Многие лица сонзера невозможно узнать из-за жутких ран, иные же Ахин просто не мог разглядеть. Но надежда нашептывала ему, что его безрассудный друг жив и находится в безопасности с остальными скрывшимися мятежниками.
«Вот же я дурак», — одержимый облегченно выдохнул.
Трупы на площади были полуголыми, а Биалот пришел на стену одетым. Все-таки Ахин туговато соображал после удара лбом о камень. Впрочем, травме надо отдать должное — без нее он давно поддался бы панике, а так головная боль частично подавляла страх и мысли о… обо всем. Ибо сейчас о чем ни подумай — все плохо.
— Главное, что мы живы, — постарался успокоить себя Ахин. — Пора уходить. Давно пора.
Топот стражников раздавался совсем близко. Видимо, они начали прочесывать квартал. Хорошо, что хоть гатляуры до сих пор сидели у фонтана и о чем-то мирно беседовали, великодушно оставив городской страже наименее приятную работу. Людям придется вынести трупы, успокоить фей, найти беглецов, допросить свидетелей, если таковые обнаружатся, и перевернуть Темный квартал вверх дном, без разбора карая всех подряд.
Времени у одержимого практически не осталось. Нужно успеть добраться до дома быстрее стражников, собрать скудные пожитки, предупредить Киатора, отыскать друзей и…
«И что дальше-то?»
Ответа не было. Но спокойно дожить свой короткий рабский век все равно уже не получится. Рано или поздно создания Света вычислят всех причастных к беспорядкам в квартале фей. Так что выходов из сложившейся ситуации не так уж и много.
Отложив все проблемы и сомнения на потом, Ахин посмотрел по сторонам, прикидывая в уме путь отступления. Выбор, учитывая рыщущую по округе стражу, очевиден — надо идти к стене напрямик, по задним дворам особняков. Рискованно, зато быстро.
Он осторожно перелез через невысокую ограду сада Элеро… споткнулся и упал.
Искренне надеясь, что на фоне царившего в квартале шума его никто не услышал, одержимый медленно поднялся. Надо идти дальше, но что-то заставило Ахина посмотреть на предмет, попавшийся под ноги. В принципе, это могло быть что угодно: клумба с цветами, декоративные камни, корни фруктовых деревьев, фонтанчик с какой-то малопонятной скульптурой или небольшая скамеечка.
Вот только там, где только что прошел одержимый, нет ничего из вышеперечисленного. Он даже успел мысленно поругать себя — опять отвлекся на какую-то ерунду. А затем увидел его.
Биалот лежал на потемневшей от крови земле. В одной руке он держал трофейный меч, а другой пытался зажать рану на шее. Он был очень бледен, угольно-серая кожа приобрела пепельный оттенок. Но лицо сонзера источало счастье. Никаких сожалений.
— Эй… Эй, ты живой? Ты живой, а?
Ахин бросился к другу и аккуратно приподнял его. Биалот открыл глаза.
— Отлично, ты жив, все хорошо, — голос одержимого дрожал от волнения. — Сейчас, сейчас. Я что-нибудь придумаю, погоди…
Сонзера хотел что-то сказать, но поперхнулся, пустив из уголка рта багровый ручеек.
— Да нет же, — взмолился Ахин, сильнее прижимая холодные слипшиеся пальцы друга к ране на шее. — Сейчас я… Я отнесу
