ею отряд гвардии. Природа наградила ее обликом крупной черной пантеры, быстрого и смертоносного хищника, поэтому, несмотря на юный возраст и женский пол, она уже успела проявить себя и доказать боевые таланты на деле.
Но Консалия привыкла видеть за своими действиями некую цель, поэтому фра-гатляур испытывала сильное раздражение оттого, что Вилбер сегодня вывел именно ее бойцов на дополнительный патруль, согласно новой нелепой договоренности с атланами. И как назло, этой ночью группе сонзера пришла в голову безумная идея устроить беспорядки.
А больше всего ее бесили столпившиеся у закрытых ворот люди, которые горланили почем зря, посылали солдат на стену, чтобы те пробрались в надстройку и подняли решетку, а оборачивалось все непонятно чем. Консалия была готова перегрызть глотки тупым бригадирам и их никчемным подчиненным. Но приходилось сдерживаться. В общем, у лейтенанта гатляурской гвардии ночь не задалась.
— Темная вонь, — рыкнул Вилбер, принюхиваясь к прохладному воздуху.
— Конечно, здесь же сонзера проходили, — прошипела Консалия.
Она с нетерпением ожидала хоть какого-нибудь приказа, но командир продолжал тянуть время. Фра-гатляур понимала, что на то имелись свои причины, но непонимание этих причин раздражало ее. Кажется, ее вообще все раздражало.
— Нет. Темная вонь, — повторил Вилбер. — Чистая.
Пояснений, естественно, не последовало. Консалия глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Ничего не добавишь, командир? — сквозь сжатые зубы поинтересовалась она.
— Сосредоточься.
Вот и все, что ответил рыжий гатляур.
— Да, я чую присутствие темных сил, — Консалия едва не повысила голос, что было бы очень непрофессионально с ее стороны. — Ну, сонзера рядом. Дальше что? Будем просто сидеть и ждать, пока люди друг дружку на стене не перебьют или предпримем что-нибудь? Все-таки беспорядки в квартале фей — это наша…
— Забудь про сонзера, — поморщился Вилбер. — Теперь у крылатых круглосуточно дежурит отряд гатляурской гвардии. Наши бойцы встретят незваных гостей. Меня больше беспокоит происходящее у ворот. И мерзкий запах темного духа. Именно темного духа.
«Слишком длинная реплика для него, — отметила Консалия. — Неужели все настолько серьезно? Ладно».
Фра-гатляур закрыла глаза и воззвала к природным инстинктам. По ее телу разлилось тепло дикой энергии, она почувствовала себя неумолимым хищником, преследующим обреченную жертву. Слышен каждый шорох, видна мельчайшая деталь, ощущаются самые незначительные движения воздуха, ход времени стал восприниматься иначе, стороны света прочно закрепились на своих местах — весь мир открылся перед Консалией, показав то, что невозможно увидеть, рассказав о том, что невозможно услышать, повеяв тем, что невозможно учуять.
— Фу, — скривилась лейтенант и через мгновение по-кошачьи негромко чихнула. — Простите.
— Уловила?
— Да, — пробормотала смущенная Консалия. — Я сначала как-то не обратила внимания, а сейчас вот…
— Темный дух.
— Ты знаешь, как он пахнет, командир?
— Я знаю, как пахнет одержимый.
— Это не одно и то же, — заметила фра-гатляур, принюхалась и добавила: — Хотя чем-то они похожи, согласна. Но не одержимый же вытворяет такое с людьми.
— Одержимый, — уверенно произнес Вилбер. — Я его знаю. Видел в конторе Элеро. Раб, переписывающий бумажки. Абелар с ним говорил. Что-то о слившихся сущностях. Кажется, этот одержимый — редкость.
«Какой-то он больно разговорчивый, — Консалия подозрительно покосилась на командира. — Сам не знает, как поступить. Видимо, он тоже впервые столкнулся с чем-то подобным».
— Но тогда он пах иначе, — продолжил рыжий гатляур. — То была обычная вонь темного выродка. Может, не совсем обычная. А тут от него разит опасностью и чистой Тьмой.
— Ага. И получается, он где-то рядом?
Вилбер молча указал когтем на один из мерлонов около надстройки на стене квартала фей.
— Поняла. Убить его?
— Не знаю, — прорычал командир, задумчиво пригладив шерсть на подбородке. — Опасно.
Пятеро опытных бойцов, лейтенант Консалия и сам Вилбер, вне всякого сомнения, одолеют одержимого. По идее, темный дух должен погибнуть вместе с человеческим телом из-за слияния сущностей. Угроза будет нейтрализована, но удастся ли сделать это без ущерба для самих гатляуров? Благополучие и безопасность членов общины — прежде всего.
— Феи же договорились с нами об охране их квартала по ночам, — напомнила Консалия. — Может быть, стоит вмешаться? Сонзера…
— Забудь про сонзера. Наши бойцы в квартале должны были уже покончить с ними, — повторил Вилбер. — Феи в безопасности. Наше вмешательство не требуется.
— А как же одержимый?
— Он просто не пускает стражу на стену. Тянет время. Пока не предпримет что-нибудь, будем следить. Рисковать сверх необходимости мы не станем. Все.
Пожав плечами, Консалия послушно продолжила наблюдение. За сегодняшнюю ночь она совершила уже немало ошибок, чтобы возражать командиру. Впрочем, фра-гатляур и самой стало любопытно, что же представлял собой этот странный одержимый.
Тем временем городская стража предпринимала новые попытки перебраться на стену. Однако люди начали бояться незримого противника, слушая истошные вопли и глядя, как сослуживцы падали с крыши и самодельного моста. Стражники калечились, неловко приземляясь из-за неудобного и тяжелого снаряжения, а некоторые, поддавшись панике, умудрялись поранить себя собственным оружием. Выжившие же несли какой-то бессвязный бред, вылавливали безумным взглядом образы прошлого из пустоты и отмахивались поломанными руками от подбежавших на помощь товарищей, называя их чужими именами.
А бригадиры по-человечески упрямо отправили на штурм уже третью группу солдат, которые, откровенно говоря, не слишком-то рвались в бой против непонятно чего. Остальные же старались выглядеть занятыми, бегая вдоль стены квартала фей, призывая невидимых бандитов сдаться и отходя по улице назад, чтобы издали рассмотреть источник угрозы. Естественно, безрезультатно.
— А взять несколько лестниц из окрестных мастерских они никогда не додумаются? — презрительно прошипела Консалия. — Как можно быть такими изобретательными и такими тупыми одновременно? Люди…
Новая пятерка стражников наконец показалась на крыше дома. Они замерли у самодельного моста, живо обсуждая, кто из них пойдет первым. Гневный окрик бригадира быстро разрешил их спор, и один из солдат осторожно шагнул вперед, сжимая меч в трясущихся руках. Не дойдя и до середины, он внезапно взвыл, задергался, едва не свалившись вниз, повернулся и рубанул наотмашь. Идущий за ним человек успел лишь испуганно вскрикнуть и поднять руку в попытке защититься, но, как известно, безумие высвобождает силу, которую сдерживает благоразумие и инстинкт самосохранения.
Отрубленная кисть полетела в сторону, кувыркаясь в воздухе и оставляя за собой шлейф из багровых брызг. Шокированный солдат почувствовал, как по груди растеклось тепло. Позже до него дошла притупленная боль. Он понял, что удар сослуживца задел шею, но отказывался осознавать смертельность раны. Ему даже пришла в голову бесполезная идея — зажать порез и дождаться первой помощи. Вот только одной рукой он вцепился в меч, да так, что уже не мог разжать побелевшие от напряжения пальцы, а вторая недавно отделилась от его тела, поэтому шевелить ей стало весьма затруднительно. Расслабленно
