Из архива В. Пескова. 29 ноября 1980 г.
Урок
Эта нехорошая новость многим уже известна.
Поговорим сейчас о подробностях и о том, что следует всем нам извлечь из этой истории…
24 ноября днем, примерно в половине второго в управлении милиции района имени 26 Бакинских Комиссаров позвонили с улицы Мясникова: «У Берберовых что-то случилось. Слышны крики о помощи. Наверное, пожар…»
(Подполковник Джангиров Шахин Сурхаевич, с которым мы восстанавливали подробности драмы, сразу сказал тогда, реагируя на звонок: «Какой пожар! Наверняка там другое. Берите оружие».)
Оперативная группа милиции (майор Назим Ибрагимов, сержант Зинаддин Оруджев и водитель машины Интиган Алмазов), немедля прибыв на место, застали у дома уже большую толпу любопытных (центр города!). Что происходит на третьем этаже в квартире Берберовых, никто ответить не мог — дверь была заперта.
С крыши соседнего дома майор Ибрагимов с сержантом Оруджевым заглянули в форточку кухни Берберовых, и сразу стало ясно: безоружным в дом не войти. Все вверх дном, стены и пол в крови, из сумрака коридора слышно рычание льва, а из ванной комнаты, примыкающей к кухне, — голос: «Спасите… Убейте льва».
Дальнейшее было похоже на сцены из фильма ужасов. Дом оцепили, насколько возможно оттеснив любопытных. Из соседних квартир удалили жильцов. И началась охота за львом. Сначала через форточку.
Из ванной комнаты между тем раздавались призывы о помощи. (Майор Ибрагимов: «Мы ничего не знали — сколько людей в доме, сколько зверей? А действовать надо было немедля»).
По лестнице, перекинутой горизонтально из оконной форточки в окошко ванной комнаты, Ибрагимов под потолком проник к пострадавшим. Их было двое. В ванне в луже крови без движения лежал мальчик. На полу рядом сидела растерзанная женщина — «оскальпированная голова, множество ран на теле». «Спасите сына…» — она тоже почти теряла сознание.
Опустим подробности небезопасной охоты в лабиринте квартиры за львом. Свое дело работники милиции сделали мужественно и, как могли, быстро. Упомянем лишь существенный момент этой драмы. Сосредоточив внимание на разъяренном и раненом льве, сержант Оруджев не знал, что прямо над головой, на высоком шкафу сидел, затаившись, еще один зверь (можно представить его возбуждение от криков, от крови и выстрелов!) — пума, зверь, которого называют американским горным львом. И когда открыли входную дверь, чтобы вынести пострадавших, первой сверху прыгнула пума и в мгновение ока оказалась на улице людного города.
В те минуты, когда, мигая тревожным огнем, в больницу неслась машина с двумя пострадавшими, работникам милиции надо было остановить продолжение несчастья — они бежали по следу пумы…
В Баку я беседовал со многими людьми — с работниками милиции, врачами в больнице, с работниками зоопарка, был в квартире Берберовых, говорил с их соседями, видел снимки, сделанные следователем в день происшествия. Грустные и тяжелые впечатления — беда не случайная, беду вырастили собственными руками.
Надо ли напоминать о том оглушительном шуме вокруг Берберовых, который известен всем и который теперь отозвался коротким и горьким эхом. Все помнят бесчисленные публикации, киноленты, интервью, умилительные ахи и охи, поклонение, подражание, открыточные пошлости — лев идет по городу, лев с детьми за столом, лев на унитазе в доме Берберовых…
Первый признак возможного несчастья восемь лет назад уже замаячил. В момент изготовления очередного киношоу лев бросился на случайно попавшего на его глаза человека и был застрелен. Охи и ахи, однако, не стихли.
У Берберовых нашлось столько адвокатов, что в виновных оказался милиционер, прибежавший на крик о помощи. «Это же варварство. Кинг всего лишь решил поиграть», — говорили Берберовы и вслед за ними все поклонники «воспитания зверя в квартире». Милиционера тогда удалось защитить. А Берберовы под шум одобрения завели себе нового льва, взятого в зоопарке в Казани и нареченного Кингом-вторым.
Неужели не было трезвого взгляда на все, что значительно и глубокомысленно именовалось «уникальным экспериментом»? Был. Ученые из Москвы, из Ленинграда, из Зоологического института Баку предостерегали: ни грана науки в этой опасной игре со зверем нет и что все это кончится плохо.
«Комсомольская правда» 13 июля 1975 года в статье «Неволя» писала:
«К удивлению многих, Берберовы взяли в свою квартиру нового львенка. Зачем? Неужели жажда новых заметок в газетах, открыток, телепередач, фильмов, интервью и всякой суеты?
Предостережение, однажды уже оправдавшееся, должно же чему-нибудь научить?» В частной беседе в редакции Берберовым было прямо сказано, что они подвергают опасности свои жизни, жизни своих детей, жизни случайных людей на прогулках и киносъемках и что они в большой степени способствуют появлению вредной моды заводить диких животных в жилых квартирах.
Все это игнорировалось. Игнорировались также и предостерегающие письма ученых, продолжавшие идти прямо к Берберовым и к городской власти в Баку.
Вселенский шум вокруг «эксперимента», правда, значительно поутих (Берберовы остро это переживали), но все же щелкали фотокамеры, летела пленка дешевых киноподелок, к дому Берберовых регулярно подъезжал автофургончик с мясом — «эксперимент» продолжался…
С участковым милиционером Ягубом Абдулаевым и следователем мы зашли на минуту в квартиру Берберовых. Ужасающего разгрома, который виден на снимках, сделанных 24 ноября, тут уже не было — соседи и родственники навели кое-какой порядок. Но, честное слово, никогда в жизни я не видел столь удручающей обстановки: вонь, все подрано, вопиющая антисанитария. Подполковник Джангиров, испытавший в этой квартире такой же шок, сказал: «Что лев! Тут даже и мышь взбунтовалась бы!»
Квартира Берберовых изолированная. И можно сказать: каждый живет как хочет.
Верно. Но верно лишь в случае, когда эта жизнь существенно никого не касается. Тут же она касалась. Я говорил с соседями. Все они добрые и хорошие люди. Все понимали размеры беды, очень жалели мальчика, сына Берберовых, и говорили, в общем, спокойно. Но послушайте, что они говорили.
Искандерова Таира Салехона (дверь ее квартиры выходит на одну с Берберовыми лестничную площадку): «Один раз в нашу открытую от жары дверь вошла пума. К счастью, она попятилась. Но я долго еще видела ее во сне. Другой раз вечером на лестнице в темноте мне прыгнул сзади кто-то на плечи. Это тоже была пума. Оказалось, ее прогуливали и у дома спустили с поводка. Мне сказали: «Таира-ханум, это она вас так любит». У меня же неделю от этой любви руки дрожали».
Семья Кривенко Александра Сергеевича живет от Берберовых через стенку. «Много лет совершенно не знаем покоя. С работы приезжаешь — отдыха никакого. Сна тоже нет — лев ревел так, что посуда звенела. Иногда он с ревом бросался на стену, и от этих толчков у нас сыпалась штукатурка. Но главное — вонь и шерсть. Бакинская наша жара известна. Но открыть окно, чтобы хоть чуть проветрить жилище, было нельзя — клетка льва, как видите, от окна в одном метре. Вонь такая, что постоянно тошнило.
И в комнату ветер заносил шерсть. У живших до нас в этой квартире людей мальчик болел аллергией. Сейчас ему двадцать лет, аллергия перешла в жестокую астму».
У Кривенко двое детей. Старшая из них, шестилетняя Лена, тоже почти с рождения страдает от аллергии. Врачи установили: «возбудитель — шерсть и запах животных». «Как только уносим девочку к бабушке, болезнь прекращается. Приносим домой — все начинается снова. Девочка задыхается и синеет. Несколько раз лежала в больнице».
Неужели люди не протестовали? Вначале мирились — «Читаем в газетах: эксперимент, эксперимент. Вроде неловко было». Но терпение, конечно, иссякло. Стали жаловаться. Жалобами соседей Берберовых уже несколько лет занимаются милиция и разные исполкомы. Результаты равны нулю. После очередной бумаги участковый уполномоченный, немолодой уже, спокойный и добрый Ягуб Абдулаев поднимался обычно к Берберовым «поговорить». «Что я мог сделать? Был жив Лев Львович — хоть говорили спокойно. (Лев Львович Берберов умер в январе этого года от сердечного приступа. — В. П.). А последнее время — одни грубости, даже на порог не пускали. Что я мог сделать? Пишут о них, пишут. Я думал: значит, какая-то большая поддержка имеется…»
В минувшее лето отношения между соседями дошли до рукопашной. И только потому что Нина Петровна Берберова сама себя наказала сверх всякой меры, мы не станем говорить о подробностях всех этих стычек…
В злополучный день 24 ноября, кроме животных (лев, пума, собака, сиамские кошки), в квартире Берберовых было двое людей — Нина Петровна и ее четырнадцатилетний сын Роман (дочь Берберовых Ева в этот час еще не вернулась с учебы).
