По факту самоубийства гражданки Митепаш милиция не открывала дело. Все было ясно, как грабли. Не слишком здоровая женщина решила свести счеты с жизнью. Ольга Васильевна перенесла инфаркт, Татьяну она больше никогда не видела.
– Как зовут ее отца? – спросила я, когда воцарилось молчание.
– Он сейчас известный в музыкальном мире человек, – грустно заметила Ольга Васильевна, – Федор Бурлевский.
Я чуть не упала со стула. Чудны дела твои, господи.
ГЛАВА 18
Информация настолько ошеломила меня, что на обратной дороге я села не в тот состав и очнулась только тогда, когда радио сказало: «Конечная, поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны». Перейдя на другую платформу, я лихорадочно соображала, отчего продюсер ни слова не сказал о внебрачной дочери. И только подъезжая к дому, успокоилась. А почему он вообще был должен что-то о ней сообщать? Мало ли, у кого какие дети есть? Речь у нас шла об Антоне, вот Федор и не счел необходимым упоминать о Татьяне.
Дома первым меня встретил Морис. Кот коротко мяукнул и принялся внимательно наблюдать за процессом снятия пальто. Прибежавшие собаки повиляли хвостами и кинулись к сумкам. В крайнем оживлении псы начали тыкаться мордами в пакеты с мясом. Муля с вожделением смотрела на меня, Ада безостановочно трясла хвостом, а Рейчел облизывалась.
– Вы, девочки, корыстные особы, – пробормотала я, скидывая ботинки, – думаете только о собственных желудках. Вот Морис – настоящий интеллигент!
Услыхав свое имя, кот вновь коротко мяукнул.
Кирюшка купил для него новый ошейник, тоже голубой, с медальоном, но дешевле прежнего, из искусственной кожи, однако Морису он был очень к лицу, то есть к морде. Выглядел кот настоящим султаном, богатым, спокойным и сдержанным. Просто особа царского рода, а не представитель кошачьих.
На следующее утро, как и вчера, мы ровно в девять сидели в конторе. На этот раз все оказались в сборе, даже Поповы. Жена опять притащила мужа, и пахло от него перегаром, но все же господин Попов был в состоянии отвечать на вопросы.
Нас посадили в большой комнате за стол, и Зиновий Павлович козлиным тенорком принялся объяснять процедуру:
– Сейчас пойдем в банк и положим деньги в ячейки.
– Зачем? – насторожилась Попова.
– Кладем деньги в ячейки, и ключики получают Федотовы и Николаевы.
– Почему? – вновь спросила Попова. – Почему им дают ключи от денег?
– Объясняю, – вздохнул Зиновий Павлович, – Федотовы приносят двадцать пять тысяч, чтобы купить двухкомнатную, из которой выезжают Николаевы…
– Извините, – робко встряла худенькая женщина, – но среди нас нет ни Федотовых, ни Николаевых…
Зиновий Павлович задумчиво окинул всех взглядом и поинтересовался:
– Кто же тогда есть?
– Романовы, Петровы, Поповы, Никитины и Михалевы, – хором ответили мы.
Зиновий Павлович почесал в затылке:
– Извините, папочки перепутал.
Он порылся в документах и сообщил:
– Значитца так! Сейчас пойдем в банк и положим деньги в ячейки.
– Зачем? – завела Попова.
– Все финансовые вопросы для безопасности решаются через банк. Вдруг я возьму ваши тысячи и убегу, – хохотнул Зиновий.
– Банк – это очень ненадежно, – вздохнул Никитин, – перестанет деньги выплачивать – и все.
– Мы открываем не счет, а кладем сумму в ячейки, – пояснил служащий.
– Все равно, не нравится мне это, – нудил Никитин, – оставить свои кровные неизвестно где!
– Почему неизвестно где? – влезла Юля. – В банке.
– Ты помолчи, – велел Никитин, – все тут мои деньги из рук в руки передавать станете, я один с живыми долларами. Пусть фирма даст гарантию, что, если за время подготовки бумаг банк лопнет, квартира все равно моя.
Зиновий Павлович спокойно возразил:
– Нет повода для беспокойства. Денежки всего-то пару часов полежат, да и ключ от ячейки у вас останется. Вы его отдадите Поповым, когда договор купли-продажи получите. Все совершенно честно, без обмана.
– Минуточку, – побагровела Попова, – значит, я должна подписать бумагу и только тогда получу ключ от ячейки?
– Конечно, – кивнул Зиновий Павлович.
– Ну уж нет!
– Что вам не нравится?
– Ишь какие хитрые! Бумаги подписала, следовательно, квартирку продала, так?
– Так, – подтвердил риэлтор.
– А где мои деньги?
– В ячейке!
– Ага, – завопила Попова и ткнула пальцем в Никитина, – а он потихоньку деньги возьмет, и был таков.
– Что вы, – замахал руками Никитин, – я же у вас все время на глазах буду.
– Может, у вас сообщник есть, – не сдавалась Попова, – как только бумаги оформлю, вы ему по телефону звякнете, и он деньги вытащит.
– Право слово, – возмутилась жена Никитина, – ну и чушь вы несете, ключ будет на столе лежать перед вами.
– Ха, – выкрикнула Попова, – небось другой какой! Нет уж. Положите деньги в ячейку и ключик сразу мне, а уж потом договор буду подписывать!
– Нашла дурака, – фыркнул Никитин, – я тебе ключ, а ты бумаги не подпишешь и тю-тю.
– Да как вы смеете мне не доверять, – взвилась Попова.
– А почему мы должны верить вам на слово? – поинтересовалась супруга Никитина.
Переговоры зашли в тупик.
– Послушайте, а нельзя сделать проще? – поинтересовался Сережка. – Вот здесь сейчас выложить деньги на стол и начать оформление.
– Нет, нет, – быстро сказал Никитин, – лучше в банке. Мы ведь сначала бумаги подпишем, а потом их повезут регистрировать, это займет часа два-три, и все это время сумма будет в конторе. Нет, лучше в банк.
– Ключ мне сразу, – не успокаивалась Попова.
– Я нашел компромиссное решение, – тихо сказал молчавший до сих пор Михалев.
Все в надежде уставились на мужика.
– Поступим просто. Насколько я понял, госпожа Попова продает квартиру Никитину, но затем покупает у нас, так?
Все кивнули.
– Значит, ей все деньги не достанутся. Сколько она получит?
– Две тысячи, – пояснила Попова, – а двадцать три я отдам за вашу квартиру.
– Вот и хорошо, – кивнул Михалев, – следовательно, требуется взять две ячейки. В одну положить двадцать три куска, а в другую остаток. И ключик от второй сразу вручить Поповым.
Все облегченно вздохнули.
– Гениально, – подвел итог Зиновий, – так же поступим и с деньгами Петровых. Хорошо, теперь идем в банк.
Начался следующий виток. Сначала мы дотопали до банка, слава богу, он находился почти рядом.
Затем сели проверять купюры при помощи специальной машинки, потом заперли ячейки и вернулись в контору. Там нас уже поджидал нотариус и вызывающего вида девица в обтягивающих кожаных штанах. Минут сорок печатали договоры, следом мы их тщательно читали, и наконец настала кульминация. Взявши ручки, все начали подписывать бланки, но тут вдруг подала голос древняя старушка, мама Михалевых. До сих пор она тихонечко сидела в углу, не издавая ни звука, этакий божий одуванчик, плохо соображающий, что происходит вокруг.
Но оказалось, что впечатление ошибочно. Резким, неприятным голосом бабуля прокаркала:
– Не понимаю. Ведь я – ответственный квартиросъемщик, а где моя фамилия в договоре?
– Вот, – ткнул пальцем Зиновий Павлович, – вот, смотрите, Михалев Валерий Сергеевич, Михалева Елена Петровна и вы, Михалева Анна Николаевна.
– Не понимаю, – цедила бабулька, откладывая ручку.
– Что? – нервно спросил нотариус. – Вы не Анна Николаевна? Или вы против сделки?
– Против, – категорично заявила бабка.
– Мама! – в один голос вскричали супруги Михалевы.
– Я хочу, – тоном вдовствующей императрицы произнесла старуха, – я категорично требую, чтобы мои данные были напечатаны первыми!
– Без проблем, – ответил Зиновий Павлович и унес бумаги.
– Надо же такое терпение иметь, – шепнула Катя, – просто железная нервная система. Я думала, спокойней меня нет, больные натренировали, но бабульку бы эту сейчас треснула.
– Он небось каждый день с такими общается, – вздохнула Юля. – Никогда бы не смогла работать в подобной конторе, прямо всю трясет от злобы.
Наконец бумаги подписали, и Зиновий Павлович, натягивая куртку, сообщил:
– Все свободны. Часов в семь вечера получите документы на руки.
– Ишь, хитрец, – взвизгнула Попова, – нет уж, мы с тобой поедем, чтобы не убежал!
Кроткий Зиновий вежливо ответил:
– Пожалуйста.
Попова ткнула спящего муженька в бок кулаком:
– Собирайся, ирод.
Супружник разлепил веки, глянул на свет мутным взором и сообщил:
– Пошла ты на…
– Молоток, – восхитился Никитин, – с такой бабой иначе нельзя.
– Заткнись, козел, – не растерялась Попова.
– Ты как с моим мужем разговариваешь? – заверещала Никитина.
– Да уж задницу лизать не стану, – взъелась Попова, толкая вновь мирно захрапевшего мужа, – тоже мне принц эфиопский, тьфу.
Никитина побагровела и, зачерпнув стаканчиком из аквариума воду, плеснула ее прямо в лицо обидчице.
