— Взял, — подтвердил я.
— И тогда получается, что бабки возвращать нужно? Не предъявят они тебе за них? — спросил Валерик.
— С чего бы? — удивился я. — Эти десять штук, Валер, по сути — отступные. Чтобы я с Лисинским не пытался на ее предприятие зайти. Понимаешь?
— Ну тогда нормально, — с облегчением сказал Валерик. — Тогда тебе решать самому — как поступать и в какую сторону двигаться. А мы с Серегой твое решение принимаем. Так, Серега?
— Ясен пень, — улыбнулся он. — Да Леха, наверное, уже и надумал чего-то. Надумал же, Леха?
— Надумал, — важно кивнул я.
— Так поделись с общественностью!
— Если говорить коротко, то я считаю так, — начал рассказывать я, — и уважаемый Евгений Михайлович и почтенная Светлана Романовна идут на хрен. Вместе. Это если совсем коротко.
Мои друзья удивленно уставились на меня.
— Хотелось бы немного контекста, — сказал Валерик.
— Смотрите, как получается, — сказал я, — Лисинский нам для чего был нужен? Он нам был нужен для того, чтобы на какие-то существенные бабки выйти. И мы вышли, за несколько недель заработали столько, сколько в видеосалоне за год бы не заработали. И нормально. Считайте, что зашли в казино, выиграли и вовремя встали. Его схема — это где-то на грани закона. А схема Светланы Романовны — почти чистый криминал. Я не хочу сам подставляться, а еще — подставлять вас и отца, при самом плохом раскладе.
— Разумно, — сказал Валерик. — Так значит, с Евгением Михайловичем тоже завязываем? А сделка по химзаводу?
— Сделка по химзаводу будет продолжаться, — сказал я. — Уже влезли, договора подписаны. Тысяч пятьдесят-семьдесят мы на этом деле поимеем. Но на этом — все. Кстати, Серега, Лисинский просил помощи — спортсмены ему нужны, для охраны. Человека три-четыре. Сможем устроить?
— Еще бы не сможем! — лихо сказал Серега. — Денег мне пацанам сколько обещать?
— Рублей по четыреста-пятьсот он выдаст, — заверил я. — Он сейчас боится. Ему жулики сделали предложение, от которого сложно отказаться.
— Это какое? — спросил Валерик заинтересованно.
— Хотят десять процентов от всего. А Евгений Михайлович — мужчина прижимистый, столько денег отдавать не желает. Хочет охрану.
— Ну, ништяк! — улыбнулся Серега. — За пятьсот колов в месяц я ему взвод наберу, хоть завтра. А если наши боксеры не захотят, то позвоним братьям, те помогут.
— Вот и занимайся этим вопросом, — сказал я. — Мне с Лисинским объясняться предстоит, хоть какие-то хорошие для него новости.
— Значит, вопрос решен? — спросил Валерик.
— Решен, — кивнул я. — Светлане Романовне отказываем, а с Лисинским работаем только по тому, что уже удалось сделать — по химзаводу. В другие авантюры не влезаем, дай бог с этим расхлебаться.
Мы подняли стаканы с молочными коктейлями и провозгласили тост — за самостоятельность и процветание.
В кафе «Уют» было пусто и как-то мрачновато.
— На месте? — спросил я скучающего официанта. Тот махнул рукой в сторону подсобки.
Евгений Михайлович действительно оказался на месте. Он смотрел по маленькому черно-белому телевизору какой-то репортаж, а на столе перед ним стояла наполовину пустая бутылка коньяка и стакан. Закуски в пределах видимости не наблюдалось.
— Не помешал, Евгений Михайлович? — спросил я с улыбкой.
— Ну что вы, молодой человек! Как можно! — Евгений Михайлович явно был рад меня видеть.
— А вы уже отдыхаете? — поинтересовался я. — Это в разгар рабочего дня? На вас не похоже!
Евгений Михайлович обреченно махнул рукой.
— У меня нервы, — сказал он. — Плохой сон и аппетит. И я уже купил билет — нужно сменить климат и немного успокоить нервы! Может быть, вы мне немного поможете в этом, Алексей?
— В успокоении нервов? — усмехнулся я. — Вполне возможно.
— Ну так я вас внимательно слушаю! — сказал Лисинский.
— Во-первых, по вашей просьбе. Скорее всего завтра придут ребята. Крепкие и подготовленные. Как договаривались, одним словом…
— Это прекрасно! — с чувством сказал Евгений Михайлович. — Расскажите, будьте любезны, как прошла встреча со Светланой Романовной?
— Мы встретились, — сказал я. — А у меня предъява к вам Евгений Михайлович.
— Что случилось? — округлил глаза Лисинский.
— Вы мне почему не сказали, что ваша Светлана Романовна работает с уголовниками?
Евгений Михайлович изумленно воззрился на меня.
— Светлана? С жульем? Не может быть, как вы узнали? Это точно?
— Куда уж точнее! — сказал я. — Небезызвестный вам Седой подходил. Сразу после нее.
Евгений Михайлович хлопнул себя по лбу.
— Ах я, старый дурак! — объявил он торжественно. — А я все гадаю, откуда столько денег у ребятишек взялось⁈ Столько лет прожил, ума не нажил… Понятное дело, что с наперстков да со спекулянтов столько не поиметь… А это Светочка, оказывается. Да, удивила, не ожидал! Ну, вы уж не обессудьте, молодой человек, — сказал он. — Как говорится, век живи — век учись. А теперь расскажите подробности.
— Ну что… — сказал я. — Признаюсь, меня искушали. Предлагали работать вместе и сулили большие деньги. Еще рассказывали всякие гадости… — Я иронически посмотрел на Евгения Михайловича.
— Обо мне? — спросил он. — Ну конечно… кто же скажет доброе слово о несчастном Жене Лисинском?А, между прочим, когда Светиному папе понадобилась наличность — дать взятку следователю — то Женя Лисинский выгреб все, что у него было! И занял безо всяких процентов, под честное слово. И Светин папа — Роман Борисович — остался на свободе, хоть и потерял очень доходное место, он заведовал крупной базой. Но чего стоит услуга, которая уже оказана? — Евгений Михайлович сокрушенно покачал головой и весь вид его говорил о большой удрученности несовершенством этого мира вообще и рода человеческого в частности.
— Одним словом, предложение о сотрудничестве поступило, и я обещал подумать, — продолжил рассказывать я.
— И что предложила вам Света? — спросил Лисинский грустно.
— Примерно то же самое, что и вы, — сказал я. — Помогать в вопросах снабжения, если снабжение будет пробуксовывать. Примерно по вашей же схеме.
— Да… — сказал философски Евгений Михайлович. — Решать вопросы на пару с Володей Седым. Представляю себе методы решения… Представляю! Но вы, Алексей, подумали над предложением?
— Подумал и посоветовался с товарищами, — сказал я. — Мы решили не связываться.
— Весьма разумно! — похвалил меня Лисинский. — Это очень приятно, когда молодые люди поступают так разумно! Это внушает определенные надежды даже мне, прожженному пессимисту…
— Но, Евгений Михайлович, — сказал я, — само собой разумеется, что наши планы по отношению к фабрике реализованы быть не могут. В связи, так сказать, со вновь вскрывшимися обстоятельствами. Я не хочу связываться с уголовниками.
— О чем разговор! — пожал плечами Лисинский. — Я тоже не горю желанием, чтобы меня порезали. Я всегда за плохой мир и против хорошей войны. Нет значит нет, проехали.
— И еще один момент, — сказал я. — Мне кажется, что дальнейшие попытки внедрить вашу схему, слишком рискованны. Я не хотел бы подставлять близких людей. С химзаводом нам повезло, значит — пусть будет химзавод, этим и ограничимся.
Евгений Михайлович налил треть стакана коньяка и отпил половину.
— Может быть вы и правы, — сказал он после долгой паузы. — Может быть действительно, сейчас не нужно жадничать. Лучше работать с тем, что уже есть.
— Синица в руках — тоже хорошо, — согласился я.
— Безусловно, — подтвердил Евгений Михайлович. — Но мне бы все же хотелось продолжить наше сотрудничество, Алексей. Химзавод — бог с ним, мы отпустим этого дурака Белинского через полгода. Что вы скажете о каком-нибудь совершенно законном и даже общественно полезном деле?
— Если совершенно законное и даже общественно полезное, то двумя руками за, — улыбнулся я. — Общественное у нас, как известно, выше личного!
— Договорились, — важно сказал Евгений Михайлович. — Но об этом мы поговорим чуть позже… А сейчас у меня еще один вопрос, Алексей. Нескромный вопрос, но вы уж меня простите. Позволите?
