В «Софии» было, как всегда, многолюдно и шумно.
'Пришел туман, свел меня с ума,
Отогнать его нету сил — он растаял сам
И на небесах точку синюю погасил.
Синий туман похож на обман.
Похож на обман синий туман, синий туман.
Синий туман похож на обман' — пел волосатый парен с эстрады.
В центре зала сдвинуто несколько столиков — гуляет с десяток парней, лет по двадцать пять-двадцать семь, белые рубашки, золотые цепи, шампанское, дым коромыслом…
Светлана Романовна нашлась на втором этаже, за столиком, где любил гулять покойный Саша Щербатый. Это тоже меня немного удивило. Она мирно пила кофе, а увидев меня призывно помахала рукой.
— Ты, Валер, иди, посиди в баре… — сказал я. — Разговор, похоже, намечается конфиденциальный…
— Ты там смотри… осторожно, — сказал Валерик. Он был слегка напряжен.
— Ситуация под полным контролем, — заверил я. И отправился на разговор…
Светлана Романовна, кажется, была очень рада меня видеть. Во всяком случае, приветливо улыбнулась и пригласила садиться.
— Спасибо вам, что согласились прийти, — сказала она. — Я не знаю, как вы, а лично я рада нашему знакомству, хотя предпочла бы, чтобы оно произошло при других обстоятельствах.
Я вежливо кивнул.
— В прошлую встречу, насколько мне не изменяет память, вы говорили о каком-то сотрудничестве, — сказал я.
Она кивнула.
— Знаете, Алексей, я уже давно директор фабрики. Даже страшно сказать, сколько времени! И были разные времена, разные условия работы… Обычно, я умела находить общий язык с людьми. Любыми… — сказала она и серьезно посмотрела на меня.
Я кивнул, изображая доброжелательный интерес.
— Сейчас времена изменились, — продолжила Светлана Романовна, — очень сильно изменились и продолжают меняться каждый день. Вы же сами видите…
И снова на моем лице максимально доброжелательный интерес.
— Я читала, в «Правде», кажется, что в Америке есть такое понятие — «лобби». Вы слышали?
Лобби⁈ Ничего себе, подумал я. Но вслух сказал:
— Слышал, конечно. Промышленник официально нанимает посредника, который решает политические вопросы.
— А вы молодец! — сказала она с улыбкой. — Грамотный молодой человек! Сразу видно — серьезный и из приличной семьи.
— Кажется, я догадываюсь о сути вашего предложения, — сказал я.
Она развела руками.
— Да! Мне нужен лоббист. Мне нужен человек, который решал бы вопросы с партийными органами, либо — через партийные органы.
— Какого характера вопросы? — вежливо спросил я.
— Да ничего особенного! — заверила она. — У меня много проблем, связанных с производством. Например, сырье… — она тяжело вздохнула. — Каждый месяц я, как Наполеон, сражаюсь, чтобы закупить нужное количество сахара, например. Я упрашиваю. Я даю взятки. Благодарю. Угрожаю. Я трачу огромное количество времени и денег на решение вопроса, который решается одним звонком из горкома. Вы меня понимаете?
— Вполне, — сказал я. — Но, Светлана Романовна…
— Позвольте, я закончу, — сказала она вежливо, но с нажимом. — Вы вхожи в руководящие круги, ваш отец — крупный партийный руководитель. В то же время, вы вхожи и в деловые круги. Женечка Лисинский очень быстро все просчитал и просчитал правильно. Но он действует как стервятник. Понимаете? Ему бы оторвать кусок сегодня, а завтра хоть трава не расти!
— У вас все иначе? — спросил я иронически.
— Да, — серьезно сказала она. — У меня все иначе.
— А я краем уха слышал о хищениях и злоупотреблениях где-то тысяч на полтораста в месяц, — сказал я.
— Это Женечка рассказал? — она усмехнулась. — Женечка бывает иногда очень недалеким, наверное, от жадности. На самом деле, мы зарабатываем больше.
— Мы? — переспросил я.
— Ну, конечно. Одна бы я такой груз не потянула. Это выше человеческих сил. У меня есть партнеры, безусловно.
— И кто же эти люди? — спросил я, мило улыбаясь.
Она покачала головой.
— Сначала мне нужно услышать от вас принципиальное согласие на сотрудничество.
Я задумчиво помешивал кофе.
— Светлана Романовна, — сказал я, врубая внутреннего дипломата на полную мощность, — мой отец — человек дела. Если хотите, человек системы. Он работает на дело, которое считает правильным, работает на систему. Но он никогда не будет работать на кого-то вне системы. Вы понимаете, о чем речь?
— Я знаю, что ваш отец приличный человек, — кивнула она. — Но здесь нет никакого противоречия. Это вполне системная работа — руководящий партийный орган помогает промышленным предприятиям в кризис. Все логично.
— И денег он не возьмет, — добавил я. — Вы уж простите, что я вот так, прямым текстом. В их кругу непринято брать взятки.
Она всплеснула руками.
— Никто не говорит о взятках! Я не первый год живу на свете и хорошо знаю, кто здесь в городе берет, сколько берет, а кто никогда не берет. Речь о сотрудничестве, которое будет на пользу и делу, и нам. Вы, Алексей, видите подвох там, где никакого подвоха нет. У вас есть кооператив, насколько я понимаю?
— Есть, — подтвердил я.
— Всю финансовую часть ведет Женечка, конечно же? — Она улыбнулась.
— Да, — подтвердил я. — Всю финансовую часть ведет Евгений Михайлович. Пока проблем не было.
— И вы, конечно же, числитесь директором? — она вздохнула. — Ох, молодежь, молодежь…
— Пока мы провели только одну сделку, — сказал я. — Я видел бумаги, там все чисто…
Она посмотрела на меня очень серьезно.
— Сделка с химзаводом, я в курсе. А вы понимаете, что вы практически у Женечки в руках? Он может создать лично вам очень серьезные проблемы. Очень просто — проведет несколько сделок через вашу лавку… Не совсем чистых сделок. Или кинет поставщика, не заплатит деньги. Вы же понимаете, что претензии будут ни к нему, а к вам?
— Не думаю, что Евгений Михайлович станет делать что-то себе в убыток, — сказал я. — Я ему нужен. И он мне нужен, так что…
— Вы ему нужны гораздо больше, чем он вам, — сказала Светлана Романовна.
Я поерзал на стуле. Очень интересно, но ничего не понятно.
— Я пока еще не очень понимаю, что конкретно вы предлагаете?
— Партнерство, — сказала она. — Но другое, не такое, как хочет Женечка. Ваш кооператив не будет закупать у нас продукцию. Он будет поставлять нам продукцию. Понимаете?
— Не очень, — сказал я честно. — Какую продукцию?
Она весело рассмеялась.
— Сахар. Какао. Сливочное масло. Сухое молоко. Список длинный.
Я с удивлением уставился на Светлану Романовну.
— А где же мы все это возьмем?
— Во-первых, у местных производителей. Например, на молокозаводе. Вы не представляете, насколько сложно сейчас работать с молокозаводом. — Она вздохнула. — Это Содом и Гоморра! Там миллионер уже не только директор, но и начальники цехов! А-во-вторых, склады, базы и прочее. Меня интересует приоритет в поставках.
— И они мне все это продадут? — спросил я. Спросил для формы, суть сделки для меня прояснилась — она мало чем отличалась от схемы Лисинского. Только Евгений Михайлович выбивал себе товар с предприятий для перепродажи, а товарищ директор — для производства, пусть и подпольного.
— Ну продал же вам директор химзавода свою химическую продукцию?.. — спросила она. — Так и здесь. Разве ваш папа не поможет вам с поставками продукции на наше предприятие? Совершенно законным образом! Телефонное право у нас, слава богу, ненаказуемо! А для него это такой пустяк, такой пустяк — снять трубку и позвонить! У меня возникают проблемы с поставками — появляетесь вы и решаете проблему. А проблемы возникают каждый день, так что… работы будет много!
— И теперь самый важный вопрос… — сказал я.
Она кивнула, не дав мне договорить.
— Вопрос — сколько ваш кооператив заработает на нашем сотрудничестве? Могу сказать так — первые месяцы ориентируйтесь тысяч на двадцать-двадцать пять. А затем, если дела пойдут хорошо… Поглядим! Кроме наших конфет есть и другие возможности…
