Между тем если в Белоруссии и Ленинграде Высоцкий был объявлен высшими властями персоной нон грата, то, например, на Украине он всегда был желанным гостем. Причем так было и при П. Шелесте, и при новом руководителе республики В. Щербицком (с 1973-го). Спрашивается, почему, если Украина считалась такой же славянской республикой, как и соседняя с ней Белоруссия? Однако именно что считалась — на самом деле на Украине были очень сильны централистские тенденции, которые все дальше уводили эту республику от Центра. А тот вместо окрика ей всячески в этом потворствовал, поскольку украинская группировка в высших органах власти СССР была одной из самых влиятельных (ее называли «днепропетровской», и лидером ее был сам Брежнев).
Например, когда во второй половине 70-х решался стратегический вопрос о размещении сети экспортных газопроводов на западе СССР, в верхах схлестнулись две группировки, о которых речь у нас уже шла: косыгинская, или русско-белорусская (Косыгин, Мазуров, Машеров, Катушев и др.), и брежневская, или украинская (Брежнев, Подгорный, Кириленко, Черненко, Тихонов, Щербицкий и др.). Первые предложили принцип «равных возможностей» — то есть равномерное распределение этой сети по территории трех республик: Белоруссии, Украины и Молдавии. При этом учитывался такой важный фактор, как километраж, — через Белоруссию вести трубы на Запад было ближе. Однако в этом споре верх одержали «украинцы», которые добились того, чтобы свыше 70 % (!) протяженности сети экспортных газопроводов на западе СССР было размещено на Украине. Естественно, сделано это было не случайно, а чтобы дать Украине лишнюю возможность наполнять свой бюджет экспортными вливаниями. Чем это обернется в скором будущем, мы знаем: Украина теперь отнюдь не дружественное нам государство (в отличие от Белоруссии), и проложенные там в советские годы газопроводные трубы служат уже не целям укрепления дружбы между братскими славянскими народами, а являются средством раздора и давления на Россию.
Возвращаясь к Высоцкому, заметим, что его частые приглашения с гастролями на Украину вытекали все из той же стратегии Киева насолить «москалям» — то есть «русской партии», которые числили либерала Высоцкого среди своих идеологических оппонентов. То есть украинские верха исходили из принципа: враг моего врага — мой друг. Так было, как уже говорилось, при П. Шелесте, так осталось и при В. Щербицком.
Кстати, подобным образом поступила не только Украина, но и ряд других советских республик. Например, Грузия. Руководил ею с 1972 года либерал Эдуард Шеварднадзе, за успешной карьерой которого стоял не кто иной, как Юрий Андропов. Во многом именно благодаря его стараниям грузинский лидер в ноябре 78-го стал кандидатом в члены Политбюро (всего через 6 лет после того, как возглавил республику!), а другой андроповский протеже — Михаил Горбачев — добился поста секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Так Андропов приближал к трону верных ему людей, кто в скором будущем должен был помогать ему вершить либеральную перестройку.
Именно при Шеварднадзе Грузия стала одним из оплотов либеральной фронды среди советских республик — этакой «политической „Таганкой“. Либералы из Центра всячески поддерживали Грузию практически во всех ее реформах: начиная от экономики и политики (первая шла по пути все большей капитализации, вторая — по пути обособления от Центра, что выражалось в том числе и в крайней русофобии, когда число русских в республике стало сокращаться: например, в грузинском партаппарате их практически вообще не было — выжили) и заканчивая культурой. Так, когда поздней осенью 78-го киношные державники из Москвы попытались устроить обструкцию грузинскому кинематографу за его демонстративную аполитичность, московские либералы как один бросились на защиту грузинских и в итоге выиграли сражение. И спустя год — осенью 79-го — пригласили к себе с гастролями «Таганку», устроив ей не менее теплый прием, как это в свое время делал на Украине таганколюб П. Шелест.
Отметим, что эти гастроли проходили в период, когда либералы предприняли мощное давление на советские верха сразу по нескольким направлениям. Так, именно тогда исключенных было «метропольцев» — Ерофеева и Попова — решили восстановить в штате Союза писателей. Об этом 6 сентября им сообщил руководитель Московского отделения СП Феликс Кузнецов.
Еще одним следствием этого давления стало прекращение публикации в журнале «Наш современник» романа Валентина Пикуля «У последней черты», где речь шла о последних месяцах жизнедеятельности царского режима и влиянии на него царского фаворита Григория Распутина. Суть этого романа весьма точно обрисует М. Геллер:
«После смерти Александра III, — рассказывает Валентин Пикуль, — человека симпатичного, „отчаянного русофила“, к власти приходит его сын Николай II, который подпадает под власть своей супруги немки, а ее забирает в свои руки — через Распутина — „кагал финансовой олигархии“, „дельцы сионистского мира“, „банкирский кагал“, „сионистская шайка“. Никогда еще в советской литературе с таким смаком не произносилось слово „кагал“…»
Как мы помним, это же слово однажды фигурировало и у героя нашего повествования — Высоцкого, в песне 73-го года «Товарищи ученые…»:
…А то вы всем кагалом там набросились на опухоль,Собак ножами режете, а это — бандитизм…
Короче, сравнение брежневского режима с последним романовским (что тот и другой управлялись кагалом) у Пикуля было настолько очевидным, что это напугало многих в верхах. Поэтому публикация романа в сентябре 79-го была запрещена (она длилась с апреля), после того как заинтересованные лица переговорили с Брежневым. Он легко поддался этому давлению, поскольку не хотел портить перед Западом ни свой собственный имидж (там намечались к выходу его мемуары, и первыми в этом деле подсуетятся французы — воспоминания советского генсека выйдут в том же сентябре в издательстве «Ашетт»), ни имидж своей страны в целом (в те дни руководители ведущих стран Западной Европы стояли перед сложной дилеммой: размещать у себя американские ракеты «Першинг» или нет).
Именно в это время в Грузию и приехала «Таганка» — гордость и краса советской либеральной интеллигенции.
Высоцкий приехал туда отдельно от своего театра — 10 сентября. Но перед самым вылетом в Грузию с ним приключилась забавная история. Вот как об этом вспоминает Бабек Серуш:
«Тогда в Союз приехал мой дядя, и мы вместе должны были лететь в Тбилиси. Володя заехал за мной в Бюро, а я не стал ничего особенно объяснять своему дяде: „Знакомься, это — мой друг… Он подвезет нас в аэропорт“. Я почему-то думал, что наш рейс из Внукова… Володя все время меня поторапливал, а я говорил: „Да ладно, успеем“. И когда мы сели в машину, выяснилось, что самолет вылетает из Домодедова. Володя начал гнать… И его останавливает сотрудник ГАИ — сразу же узнал Володю:
