стану. Мне посмотреть охота, в котором месте он правой передней ножкой топнет.
– Тебе на что это?
– А вот пойдешь ко мне жить, так все и расскажу.
Девчоночке любопытно стало про козла-то узнать. И то видит – старик веселый да ласковый. Она и говорит:
– Пойду. Только ты эту кошку, Мурёнку, тоже возьми. Гляди, какая хорошая…
Маша улыбнулась. Она совсем забыла эту сказку. А ведь раньше она ей так нравилась. И мультфильм она часто смотрела, и книжка была с картинками.
Как зима в полную силу вошла, стали они в лес собираться. Уложил Кокованя на ручные санки сухарей два мешка, припас охотничий и другое, что ему надо. Дарёнка тоже узелок себе навязала. Лоскуточков взяла кукле платье шить, ниток клубок, иголку, да еще веревку.
Жаль Дарёнке кошку свою оставлять, да что поделаешь. Гладит кошку-то на прощанье, разговаривает с ней:
– Мы, Мурёнка, с дедом в лес пойдем, а ты дома сиди, мышей лови. Как увидим Серебряное Копытце, так и воротимся. Я тебе тогда все расскажу.
Как стали Кокованя с Дарёнкой из заводу выходить, слышат – собачонки что-то сильно забеспокоились. Такой лай да визг подняли, будто зверя на улице увидали. Оглянулись – а это Мурёнка серединой улицы бежит, от собак отбивается. Мурёнка к той поре поправилась. Большая да здоровая стала. Собачонки к ней и подступиться не смеют…
Перед глазами проплывали картинки счастливого детства.
Тут вспрыгнул козел на крышу и давай по ней серебряным копытцем бить. Как искры, из-под ножки-то камешки посыпались. Красные, голубые, зеленые, бирюзовые – всякие.
К этой поре как раз Кокованя и вернулся. Узнать своего балагана не может. Весь он как ворох дорогих камней стал. Так и горит – переливается разными огнями. Наверху козел стоит – и все бьет да бьет серебряным копытцем, а камни сыплются да сыплются.
Вдруг Мурёнка скок туда же! Встала рядом с козлом, громко мяукнула, и ни Мурёнки, ни Серебряного Копытца не стало…12
Еще в ее детстве, когда Маша впервые услышала от бабушки эту сказку, ей стало невероятно обидно за девочку. Потом, по прошествии времени, забылась и сказка, и вот теперь старые чувства – обида и грусть – вернулись. На этот раз уже обоснованные логикой. Девочку жалко. В обмен на шапку самоцветов, доставшихся Коковане, она потеряла свою любимицу. Согласилась бы она добровольно променять мохнатое, мурлыкающее и любящее существо на холодное цветное безразличие? Ведь и до этого они жили трудом и хозяйством. Другой вопрос, что сама кошка, совершив подобную сделку, отблагодарила людей за заботу. И, с ее точки зрения, обмен был достойный. Он давал двуногим шанс на лучшую жизнь.
Горевала ли она, зная, что навсегда расстается с хозяйкой? Или же, наоборот, была счастлива, отправляясь вместе с волшебным козлом в Страну оленью?
Да ну их…
Маша нахмурилась, и дернула верньер приемника вправо.
Пламенный закат,
Песни у костра.
Дай мне руку, брат,
Обогрей, сестра!
Смелые глаза,
Сила праотца,
Линии творца –
Символ кузнеца.
Куй железо, пока горячо,
Это твой неоплаченный счет.
Если сердце пылает еще –
Куй железо, пока горячо.
Куй железо, пока горячо,
И по венам огонь потечет.
Смелым вера подставит плечо.
Куй железо, пока горячо!
Голос Кота в этой песне звучал как-то по-особенному успокаивающе, что ли… По-другому Маша объяснить это просто не могла. А затем неожиданно стало легко и согревающая уютность, накатившая волной, расслабила уставшее за бессонную ночь и день тело, убаюкала, заставив закрыть глаза.
Радиоприемник со звучащим из него шерстяным мурлыкой стал отдаляться, выдвигая на передний план поверхностного забытья удивительно красочную картину…
Небольшой сруб, в глубине которого ярко дышит жаром горн. Возле него стоит высокий широкоплечий мужчина. Вот он щипцами достает из раскаленного до немыслимой температуры сердца печи белый кусок металла, кладет его на потертую поверхность широкой наковальни. Волны огня освещают тяжелый кожаный фартук, массивную рукавицу, черные изгибы инструмента. Белые длинные волосы подвязаны плетеным ремешком на лбу.
Слушай голоса,
Но и среди звезд
Обличай лжеца,
Рушь ненужный мост.
Правда – как металл
Рождена в огне,
И ее кристалл
Зазвенит в тебе.
Кузнец берет молот и четким, уверенным движением опускает его на ставший податливым металл. Брызжут в стороны, вместе с ярким звоном, горячие искры.
Куй железо, пока горячо,
Это твой неоплаченный счет.
Если сердце пылает еще –
Куй железо, пока горячо.
Куй железо, пока горячо,
И по венам огонь потечет.
Смелым вера подставит плечо.
Куй железо, пока горячо!13
Кузнец поднял голову. Взгляд его светлых, как будто отражающий звездный свет глаз встретился с взглядом Маши. На губах мужчины появилась добрая улыбка. А затем лицо его стало приближаться, увеличиваясь до момента, пока перед Роговой не остались только горящие светом глаза. Но и они вскоре увеличились, растворяя свои очертания и превращаясь в огромную спиралевидную галактику, расположенную в самом центре Вселенной…
Афиат был в бешенстве. Последний представитель великого, могущественного семейства Мисшпа и теневой властитель планеты в ярости метался по обширному помещению контроля за пространством.
Как могло выйти, что всего за какие-то жалкие двадцать четыре часа он лишился нескольких высокопоставленных помощников и потерял большую часть накопленного тут эргония? Как?!
Новости приходили одна хуже другой.
Сперва монитор слежения зафиксировал неожиданную смерть одного из носителей нейрочипа. Конечно, это был не президент или король какой-нибудь страны аборигенов. Эта была фигура куда более влиятельная. Государственный секретарь и постоянный представитель США при ООН. Беспощадный сторонник силового доминирования западного блока в странах, представляющих ресурсный интерес для семейства Мисшпа. Незаменимый политический солдат, ненавидящий врагов Афиата едва ли не сильнее его самого.
И, тем не менее, она была всего лишь женщиной. Особью, периодически не имеющей сил скрывать свои мысли. А когда ты занимаешь столь видную должность, позволяющую диктовать волю военного кулака всему составу Организации Объединенных наций, любое неосторожное высказывание может быть использовано твоим врагом.
– Единоличное обладание России Сибирью несправедливо, и Сибирь следует поставить под международный контроль.
– Последствия санкций против Ирака… Мы слышали, что погибло полмиллиона детей. Я имею в виду, это больше детей, чем погибло в Хиросиме. Стоит ли это того?
– Мы думаем, что это того стоило…
Всё верно, но зачем так открыто? После второго провала пришлось поставить эту волевую, самостоятельную женщину перед выбором: нейрочип или смерть. Как говорится, угадайте, что она выбрала. После завершения процедуры Мадлен уже не совершала подобных оговорок. И вот теперь смерть.
