Мы обе захохотали.
— Сколько это займет времени?
Она пожала плечами.
— Два-три часа чтобы перевести данные сканирования в STL модель, и может сутки чтобы создать череп. Понедельник вечером, подойдет?
— Отлично!
— Тебя вроде это удивляет.
И то правда.
— Я боялась ты скажешь неделя или больше.
— Эта работа гораздо интересней чем создание деталей слухового аппарата.
— И к тому же Гватемальская полиция будет очень благодарна.
— Есть там какой-нибудь красавчик?
Я вспомнила перекошенное лицо Гальяно.
— Есть один.
— А как же местный кабальеро?
Я представила Райана.
— Этот ковбой ведет себя довольно сдержанно.
— В любом случае я лично займусь твоим черепом. — Она вытянула длинный тонкий палец. — При одном условии.
— За мной ужин, — рассмеялась я. — Завтра вечером?
— Прекрасно звучит. И предупреждаю, моя девочка, я собираюсь разорить тебя на самой дорогой минералке в меню.
* * *
Я вошла к себе и увидела того самого кабальеро, лежащим на двухместном диванчике, закинув руки с одной стороны, и свесив ноги с другой.
— Как ты сюда попал?
— Я же коп.
Я сложила свои папки и сумку с продуктами.
— Ладно. Тогда начнем иначе — почему ты здесь?
— Снаружи жарко.
Я молча ждала.
Райан сел, опустив свои большущие ноги на пол.
— Эти штуки делают явно для тех, кто меньше шести футов и двух дюймов.
— Эти штуки делают для декора.
— Смотреть на ней Кубок Стэнли это, наверное, сущий ад.
— Он не предназначен для лежания.
— Для чего же он тогда?
— Для сбора писем без адреса, счетов из аптеки и старых газет.
— В этом доме не очень любят гостей, — Райан потер шею.
— Здесь есть пальмы в горшках.
Он мне улыбнулся во все свои, наверное, сорок зубов улыбкой школьника.
— Я скучал по тебе.
— Я приехала вчера.
— Был на дежурстве.
— Да?
— В Драммондвиле.
Через двери до нас доносился шум дороги. Начинался час пик пятничного вечера.
— Владелец дайвинг-центра под названием «Двойной оригинал» вдруг решил заняться оружейным бизнесом. И, представь, как два лося его напугали.
— Ты никогда не говорил что знаешь испанский.
— Что?
— Не важно.
Я подняла свои пакеты.
— Был долгий день, Райан.
— Как насчет поужинать завтра?
— У меня планы.
— Поменяй их.
— Это будет невежливо.
— А как насчет сегодня?
— Я только что купила креветки и овощи.
— Я знаю рецепт креветок с чесночным соусом, который запрещено готовить в четырех итальянских городах.
Я купила продуктов для двоих достаточно. Фактически купленной еды и на десятерых хватило бы. Мне не хотелось снова видеть пустые шкафчики.
Райан встал, раскинул руки в стороны и опять одарил меня своей лучезарной улыбкой. Он был загорелым от постоянного пребывания на открытом воздухе и загорелая кожа придавала его глазам такую синеву какую себе только можно представить у человека.
Обычно со временем даже самая ошеломляющая красота становится знакомой. Это похоже на то как мы смотрим фигурное катание. Мы привыкаем и забываем насколько экстраординарны эти изящество и красота в действительности. Такая же история случилась у меня с Сюзанн. Я знала о ее элегантности, и она меня не удивила, когда вошла в комнату.
С Райаном все по другому. Его симпатичная внешность по-прежнему поражала меня.
И он знал это.
— В каких?
Я его кажется озадачила.
— В каких городах?
— Турин, Милан, Сиена и Флоренция.
— Ты готовил эти креветки с чесночным соусом?
— Я читал об этом.
— Надеюсь они вкусные.
Райан сходил за пивом пока я переодевалась. Потом он приготовил на гриле креветки, а я нарезала салат.
Во время ужина мы говорили на темы не выходящие за рамки банальностей. После ужина мы прибрали стол, взяли кофе и уселись в патио.
— И правда они были вкусными, — уже второй раз сказала я.
В стеклах окон отражался свет ламп.
— Я когда-нибудь тебя обманывал?
— Почему эта трапеза запрещена по Тосканским законам?
Он пожал плечами.
— Возможно я преувеличил немного.
— Ясно.
— Вообще-то это мелкое правонарушение.
За стенами патио разворачивалась вечерняя пятничная суета. Автомобильные сигналы, сирены. Гуляки разного сорта. Звуки хип-хопа, оглушающие, а потом отступающие, как только машина пролетает дальше.
Райан зажег сигарету.
— Как дела в Чупан-Йа?
— Ты помнишь название.
— Это место важно для тебя.
— Да.
— Должно быть мучительная работа.
— Так и есть.
— Расскажи.
Это было похоже на рассказ о какой-то параллельной вселенной, где гниющие трупы играют главную роль. Обезглавленные матери. Порубленные дети. Старуха которая продолжает жить пока есть бобы на продажу.
Райан слушал почти не отрывая своих глаз цвета барвинка от моего лица. Редко и по делу задавал вопросы. Не подгонял и не останавливал. Позволил мне выговорится.
И слушал.
И понимал.
Эндрю Райан был из тез редких мужчин которые могли дать тебе почувствовать что только твои слова и только твои мысли во всей вселенной могут быть важны и интересны.
Самая привлекательная черта у мужчины.
И это не прошло незамеченным для моего либидо. Оно явно в последнее время не удовлетворено.
— Еще кофе?
— Спасибо.
Я пошла на кухню.
Может визит Райана и не был таким уж несвоевременным. Может я чересчур резка с ковбоем. Может мне стоит немного подкрасится?
Я заскочила в ванную. Пробежала расческой по волосам, добавила румян на щеки и решила отказаться от туши. Уж лучше естественные ресницы, чем тушь комками от спешки.
Когда я вручила Райану его чашку, он встал и прикоснулся к моей свеженарумяненной щеке. Кожа тут же вспыхнула, как и в случае с Гальяно. Наверное вирус какой-то.
Райан моргнул.
Я смотрела на наши тени на кирпичной стене. Сердце бешено стучало. Может это и не вирус.
Когда же я села обратно, то Райан спросил почему я вернулась в Монреаль.
Назад, в реальность.
Я размышляла что я могу ему сказать о деле «Параисо». Мы уже поговорили о скелете, но и Гальяно и миссис Спектер просили не упоминать ничего о причастии посла.
Я решила рассказать все, но вместо Спектеров говорить просто «семья из Квебека».
И снова Райан слушал меня не прерывая. Скелет. Четыре пропавшие девушки, потом три, потом одна. Кошачья шерсть. Случай с черепом. Когда я закончила он молчал целую минуту.
— Они закрыли этих девушек только за кражу дисков?
— По правде одна из них довольно неприятная личность.
— Неприятная?
— Сопротивление, ругательства, плевки.
Миссис Спектер насладилась этим в аэропорту.
— Плохо дело. Но вот чего я не пойму, так это почему Шанталь Спектер вообще оказалась в КПЗ в Южном округе?
— Ты знаешь про посла? — я не верила своим ушам.
Я так берегла приватность семьи Спектеров, а этот супер-ищейка уже с полными карманами информации!
— Дипломаты любят неприкосновенность.
— Дипломатическую неприкосновенность.
Прикрыв глаза я постаралась справится с раздражением. Райан позволил мне болтать в то время как уже все знал. И откуда ему известно про Спектеров?
— Господи, Райан! Есть ли какое-нибудь дело которое я могу вести без твоего вмешательства?
Райан гнул свое.
— Дипломатическая неприкосновенность не работает на родине. Почему Шанталь не отпустили сразу же?
— Может она никак не могла расстаться с оранжевым комбинезоном! Как давно тебе известно об этом деле?
— Она должна была уехать в своем лимузине менее чем через час.
— Шанталль назвала чужое имя. Копы не знали кто она. Как давно ты знал о связи со Спектерами?
И снова он проигнорировал мой вопрос.
— Как же ее раскрыли?
— Шанталь воспользовалась правом на звонок другу.
Об этом мне рассказала миссис Спектер.
— А дружок сообщил мамочке, — продолжил за меня Райан.
— Да, — вздохнула я.
— И мужчины с лампасами позволили томиться непослушной Шанталь в ожидании, пока ее мамуля как угорелая неслась в Квебек.
— Что-то вроде того.
Где-то захлопнулся багажник автомобиля и звук эхом прокатился по дворику. На стоянке напротив завелся двигатель.
— Пару часов.
— Что?
— Я знаю об этом пару часов. Гальяно рассказал мне днем. Старина Бат никогда не изменится.
Райан улыбнулся и приобнял меня.
Когда меня что-то раздражает я становлюсь вспыльчивой и буквально плююсь словесными бомбами. Когда же я злая, до черноты в глазах злая, то внутри становлюсь до неприличия спокойной. Мозг застывает, голос становится ровным и ответы превращаются в ледяные глыбы.
