этому виду собак.
Как-то я с Николаем отправился на рыбалку. Естественно, взял с собой Тимку. Расположились на берегу пруда. Пока готовили снасти, Тимка бродил вдоль берега, гонял лягушек. Наконец, мы забросили удочки и все внимание устремили на поплавки. И тут я краем глаза заметил, что Тима плавает посередине водоема, метрах в сорока от берега. Я сначала испугался, что он так далеко заплыл, но, заметив его спокойные, размеренные движения, понял, что ему плавание доставляет удовольствие. Он кружил в центре пруда, на ходу хватал плавающие на поверхности листики водорослей, фыркал и беззаботно продолжал пробовать на вкус все, что попадалось ему на воде. Я забыл про удочку и с удивлением следил за Тимкой. Ничего подобного я не видел, и у меня плавающая в свое удовольствие собака вызывала недоумение. Каждый из нас не раз мог наблюдать, как в жаркий день, оказавшись у речки или на берегу озера, запарившаяся псина забегала воду и либо подолгу бродила по мелководью, наслаждаясь прохладой, либо присаживалась и мочила брюшко. Но так, чтобы подолгу купаться по собственной воле, а не только сгонять, допустим, за палочкой, брошенной хозяином, желающим освежить свою собаку… Мне такого видеть не приходилось. В этом купании животного проглядывалось человеческое, осознанное отношение к водным процедурам. Так вольготно и всласть мог плавать только человек в знойный день, погрузившийся в прохладную воду и испытывающий от этого истинное наслаждение, когда он желает как можно дольше продлить это состояние и не спешит покидать обуздавшую его стихию.
Позже мне доводилось не раз наблюдать Тимкину страсть к воде, и я даже усматривал в его поведении признаки маниакальности.
Тем же летом мы с друзьями отправились в зону отдыха на Капчагайском водохранилище. Перед обедом решили искупаться. Вышли на пляж. Было жарко, хотя по воде гулял ветерок, накатывая на берег небольшие волны. Тимка первым бросился в морскую пучину, но поплавать ему не удалось. Волны захлестывали его с головой, и он едва успевал глотнуть воздуха. Выбравшись на берег, он улегся на песочек и спокойно стал смотреть на пенистые барашки, ласкающий взор прилив. Через час мы засобирались обратно. Уселись в машины и только отъехали, как обнаружили, что с нами нет Тимы. Мы огляделись и увидели, что он по-прежнему, как завороженный, лежит на берегу и неотрывно глядит на волны. Он не сразу откликнулся на наши вопли и неохотно проследовал к машине.
IV
Довольно часто можно услышать или прочитать об универсальности той или иной породы охотничьих собак, то есть их приспособленности для охоты чуть ли не на все виды птиц и зверей. Доводилось видеть, как спаниелей пытались натаскивать на кабана и барсука. Я уже не говорю о лайках, за которыми безоговорочно упрочилось мнение, что они обладают всеобъемлющими охотничьими способностями. Меня всегда умиляют авторы книг по собаководству, наделяющие тот или иной вид собак самыми разнообразными чертами и особенностями, свойственными всей породе, забывающие о том, что каждая собака индивидуальна: со своим характером, физическими и умственными данными, восприимчивостью к дрессировке и так далее. Немало примеров, когда простая дворняжка на охоте могла дать фору собакам голубых кровей.
Но, как известно, печатное слово более авторитетно. Оно воспринимается, особенно начинающими охотниками, более доверительно, чем высказывания иных бывалых людей, нередко любящих приврать либо приукрасить охотничьи способности своих питомцев. И если в какой-нибудь, чаще всего в иностранной кинологической литературе написано, что такая-то порода «заслужила славу прекрасной водяной собаки»; что она «превосходно плавает, ныряет и охотно подает охотнику битую и подраненную дичь, при этом очень умна и трудолюбива и может работать без устали целый день в самых труднопроходимых охотничьих угодьях»; что она «одинаково отлично работает по любому виду дичи, а её полевые качества универсальны» – ну как человеку, жаждущему охотничьей удачи, при такой характеристике удержаться от соблазна иметь при себе друга и партнера именно данной породы?! А если к охотничьим талантам такой собаки присовокупить её способности по охране дома и нажитого имущества, и что она к тому же чудненько ладит с детьми и исполняет обязанности няньки при них, то эти качества прекрасной «семейной собаки», несомненно, убедят всю семью в необходимости принять ее в свои члены.
Я вспоминаю, как Николай, в семье которого испокон веков в доме жили охотничьи собаки, решил, будучи уже в возрасте, тоже приобрести псину. Нашими советами он пренебрег и обратился к английскому переводному изданию о породах собак. Так, из всех известных охотничьих пород он предпочел бассета. Эта собака, как уверяли авторы этой солидной книги, якобы относится к гончим породам.
Когда бассет повзрослел, Николай даже брал его пару раз на охоту. Первый раз животное прошлось неторопливым шагом по сухостою метров сто, после чего его потребовалось срочно эвакуировать с места «боевых действий» в автомашину, так как живот был исполосован колючками и сухой травой до крови. Во второй раз Николаю пришлось нести бедную животину в гору на руках, потому что идти по крутому щебенчатому склону она попросту не могла…
Хотя упоминание о французских «коротконожках» имеется в книге об охотничьих собаках известного русского кинолога Л.П. Сабанеева, изданной в Москве в 1896 году. В этой книге автор вскользь замечает, говоря о спаниелях, что «в группе птичьих собак спаниели занимают то же место и играют такую же роль, как французские бассеты между гончими». Так, очевидно, и было в XIX веке, но только ленивый не знает, что англичане в те же годы скрестили испанок и французских эпаньёлей с французскими же бассетами и вывели тяжеловесных спаниелей – клюмберов, а от скрещивания артезиано-нормандских бассетов с бладхаундами получили бассет-хаундов, которые и появились у нас в Советском Союзе в конце 80-х годах прошлого столетия. Причем появились не в качестве гончей, а обычной декоративной собаки. Но почему-то о данном собачьем перевоплощении никто англичанам не дал знать, а они, будучи по сути своей консерваторами, по-прежнему продолжали косить бассет-хаундов под гончих. А люди продолжали верить, несмотря на очевидное несоответствие слова и факта.
И все же, что бы там ни говорили и ни писали приверженцы любимых пород, универсальных охотничьих собак не бывает, Так же, как не бывает людей, обладающих профессиональными знаниями или навыками во всех областях человеческой деятельности. Справедливости ради скажу, каким бы выдающимся утятником не был Тимка, какой бы покладистый характер он не имел, и как бы я его не любил – на иную дичь с ним ходить приходилось, скрипя зубами. Но об этом чуть позже.
V
Назвав его «выдающимся утятником», не могу удержаться, чтобы не рассказать об одном эпизоде из нашей охотничьей практики, хотя
