кристаллики, не поддающиеся, если верить университетским умникам, никакому механическому воздействию. Это была ещё одна из бесчисленных тайн Московского Леса – откуда берётся этот материал, из чего он состоит, почему именно в местах Прорывов в него обращается растительность, но никак не живые существа? Даже привычное стремление защитить органы дыхания и рот от чёрной пыли вызваны не боязнью отравления или заражения, а стремлением защитить организм от этого неистребимого порошка. Ну и известный любому егерю эффект, когда из руки, погружённой в кучку чёрной пыли, словно высасывает жизнь, энергия, а ни смену им приходит леденящий холод. Объяснить этот эффект не смог ни один из учёных, работавших с этой загадочной субстанцией – возможно, как уверял Бич, дело было в том, что образцы чёрной пыли, изъятые из общей массы быстро теряли свои загадочные свойства? Так или иначе, избегали её инстинктивно, без каких-то поддающихся логике причин.
От ясно видимой границы Мёртвых кварталов до ближайших домов – неказистых, постройки ещё пятидесятых голов прошлого века, кирпичных пятиэтажек – было метров семьдесят. Ева прошла немного вверх по улице – судя по старой, ещё доприливных времён, карте, это была Восьмая Соколиная. Часть окон на фасадах скалились острыми клыками выбитых стёкол, но большинство уцелело. В дверных проёмах не колыхались занавеси из проволочного вьюна или пожарных лиан, которые непременно затянули бы любое окно или дверной проём в прочих частях Леса. Да и откуда им тут взяться – с самого Зелёного Прилива здесь ни выросло ни былинки, что зелёной, что чёрной. Пыль свешивалась фестонами с косяков, и Ева старалась не приближаться к подобным «украшениям» – казалось, от малейшего колебания воздуха она мягко обрушится вниз и чёрным облаком окутает неосторожного, рискнувшего потревожить её мёртвый покой.
А оно ей надо?
Ева подошла поближе, старательно огибая кусты, более похожие на чёрные сугробы, и остовы автомобилей, на крышах и капотах которых громоздились толстенные подушки всё той же зловещей субстанции. Раз или два она натыкалась на скелеты – отполированные то ли временем, то ли какими-нибудь здешними падальщиками кости ярко белели сквозь налёт чёрной пыли. А один раз попался череп, одиноко лежащий на тротуаре – сколько она не озиралась, прочих костей она не заметила. Перевернула страшную находку стволом карабина, невольно ожидая увидеть в кости дырку от пули - нет, целёхонек…
А ещё - в пыли, покрывавшей мостовые и тротуары, не отпечатался ни один след, ни звериный, ни человеческий. Хотя нет - вот, кажется, что-то видно…
Ева подошла поближе. Действительно: цепочка следов вела из-за угла дома к ближайшему подъезду и ныряла в него. Опытный глаз егеря, привыкший подмечать любую мелочь, немедленно зафиксировал странность: обратной дорожки следов не было. Значит, неведомый визитёр так и остался там, в подъезде? Хотя – он мог выбраться наружу, скажем, из окна одной из квартир первого этажа.
Так или иначе, придётся зайти, посмотреть. Делать это ей смерть, как не хотелось, но, раз уж полезла выяснять, что и как – изволь соответствовать… Ева выдохнула, щелчком сдвинула вперёд предохранитель и шагнула к подозрительному подъезду.
Лестницу в подъезде тоже покрывала чёрная пыль – видимо, подумала Ева, нанесло через разбитые окна и распахнутую настежь дверь парадного. Следы здесь петляли - неведомый визитёр топтался на площадках этажей, входил в квартиры, похоже, предварительно взламывая дверные замки. Не все поддавались вторжению – на втором и третьем этажах обнаружилось по квартире, чьи двери – стальные, основательные, с хитрыми замками – сумели успешно сопротивляться вторжению. Ева, стараясь не наступать на чужие следы, по очереди обошла все взломанные квартиры. Знакомый почерк: ящики выдвинуты, их содержимое вывалено на пол, с полок секретера и сервантов сброшено всё, что там стояло. Мародёра- (следы явственно указывали, что незваный гость был один) интересовали исключительно компактные, удобные в переноске вещи: наличные деньги, драгоценности, серебряные ложки и тому подобное.
Сам незваный гость обнаружился на третьем этаже, в прихожей единственной квартиры, которую он успел взломать - в виде уже знакомого Еве скелета. Только в отличие от тех, что валялись на улице, этот был покрыт остатками одежды, а рядом валялся довольно-таки пухлый рюкзак. На секунду у Евы мелькнула мысль – разрезать брезент и посмотреть, что успел нарыть покойник, но она тут же отогнала её от себя. Незачем – кому, в сущности, нужны эти побрякушки и раскрашенная бумага, кроме такого вот придурка-замкадника, польстившегося на лёгкую поживу? И закономерно заплатившего за своё заблуждение жизнью.
Причина смерти мародёра была неясна, как и то, сколько он тут пролежал. Некоторую подсказку мог дать, разве что, остатки брезентовой штормовки – когда Ева подцепила ткань ножом, та расползлась, словно истлевала здесь долгие годы. И это странным образом не сочеталось со следами мародёра – глубокими, отчётливо отпечатавшимися в чёрной пыли, будто оставлены всего день-два назад. Хотя, подумала Ева, чему тут удивляться? Ветра в Мёртвых кварталах не дуют, вот следы и сохранились – не хуже, чем отпечатки подошв астронавтов в лунном реголите…
До четвёртого этажа мародёр добраться не успел – на это ясно указывало отсутствие следов на ступеньках и лестничной площадке. Двери здесь все были крепкие, железные – и лишь одна, с крашеной деревянной филёнкой бесстыдно красовалась куском потрескавшейся щелястой фанеры, прикрывающей кое-как врезанный замок. Ева подцепила его ножом – дверь со скрипом распахнулась, впуская её внутрь.
Это была маленькая двухкомнатная квартира практически без следов чёрной пыли – лишь небольшой холмик был нанесён у порога, через щели в двери. Её отсутствие с лихвой компенсировалось ужасающей запущенностью квартиры – похоже, решила Ева, перед Зелёным приливом, здесь обитал какой-то спившийся неудачник, на что ясно указывала россыпь пивных и водочных бутылок в углу крошечной, запущенной донельзя кухоньки. Она подняла одну, повертела в руках, рассматривая наполовину отклеившуюся, жёлтую от старости этикетку: «Stolichnaya vodka», и ниже, мелко, дата разлива, "январь 2022 г." За два с половиной года до Зелёного прилива - обитатель этой норы явно не утруждал себя частыми уборками...
Она прошлась по комнаткам. Везде та же мерзость запустения, дополненная пропылёнными зарослями паутины в углах на потолке. Интересно, эти украшения были при прежнем хозяине квартиры, или возникли уже после того, как он вместе с прочими обитателями района сделал отсюда ноги? В уродливом, советских времён, книжном шкафу – некогда пёстрые некогда, а теперь пожелтевшие, облезлые корешки книг. Фантастика: Лем, Хайнлайн, Лавкрафт, Стругацкие, какие-то неизвестные Еве авторы. Стоп, а это что?
Большая в тёмной деревянной рамке цветная фотография под стеклом – полтора десятка мужчин разных возрастов на фоне большого стенда с надписью «РосКон-2023». Двое
