охрип, когда он добавил:
– Ты – та, кого я искал.
– Чертовы полторы недели, – огрызнулась, защищаясь от его магнетического воздействия, от губительной проникновенности его слов.
Он коротко мотнул головой из стороны в сторону.
– Нет. Всю жизнь.
Я ощутила, как у меня задрожала губа. Прикусила ее с силой, причиняя себе отрезвляющую боль…
– Я шел к тебе всю жизнь. Всю свою проклятую, несчастную жизнь. К тебе одной. Но только теперь это понял.
Его слова, произнесенные так серьезно, так отчаянно, что от этого замирало сердце, казались мне сейчас издевкой. Особым видом пытки… Несмешной шуткой, зачем-то произнесенной вслух…
– Вот как? А еще недавно ты выбирал. Сравнивал… Что же изменилось?
– Я остался без тебя.
Он больше ничего не добавил, словно я должна была понять потайной смысл этих слов и так. Но я больше не хотела гадать, не хотела выдавать желаемое за действительное, придумывать себе любовь, которой никогда не было…
– И что с того? – парировала холодно. – Ты же не думаешь, что после пары красивых слов я все тебе прощу? Что вообще поверю хоть чему-то из того, что ты говоришь, после того, как ты со мной поступил? После того, как сначала уничтожил мою личность, вылепив из меня чужое подобие, а потом сам же растоптал все, что построил? Меня саму растоптал, мои к тебе чувства, мое слепое доверие?
Он прикрыл глаза, словно был не в состоянии на меня смотреть, словно испытывал слепящую боль, невыносимый стыд…
– Я все это знаю, Софи, – проронил наконец, вновь отважно встречаясь со мной глазами. – Знаю, как виноват, знаю, что это невозможно искупить. А еще… знаю, что не могу без тебя. Физически не могу. Словно потерял опору, словно сломался напополам и не могу себя вновь собрать…
Я слушала его с сожалением: запоздалые признания, такие важные слова, которые больше не имели значения…
– Если бы ты сказал все это раньше – я бы тебе поверила, знаешь. Я бы тебя простила. Я бы снова позволила себя растоптать ради того, чтобы просто с тобой быть. Чтобы чувствовать себя нужной, пусть и чужой, фальшивой… Но ты ничего не сказал. И это к лучшему, Кирилл. Потому что благодаря твоему молчанию, твоему бездействию, я теперь знаю, что я без тебя – МОГУ.
Он вздрогнул от последнего слова, будто это были не четыре буквы, а четыре выстрела. Попавшие прямо в сердце.
– Я не вернусь, – добавила твердо. – И если не хочешь сделать еще хуже… просто уходи. Просто позволь мне жить… собственной жизнью. Без чужих теней, без давящих призраков.
Он не ответил. Постоял, словно бы обдумывая что-то, несколько секунд, после чего повернулся и направился к дочери. Сердце мое дрогнуло: показалось, что он сейчас заберет ее, унесет далеко-далеко…
Я почти уже дернулась наперерез, почти готова была закричать: яростно, по-звериному…
Но Кирилл лишь поцеловал Лилиану…
И вышел прочь.
Глава 33
Кирилл ушел.
После него осталась лишь пустота: она спасала и убивала одновременно.
Не хотелось ничего чувствовать, ни о чем думать. Но слова мужа все еще витали в воздухе, словно впитавшись в меня, отравив собой все вокруг, въевшись в сами стены моего скромного жилища.
И, тем не менее, я не сомневалась в том, что поступила верно. Поверить ему, позволить себе допустить даже одну только мысль о возвращении – значило вновь перечеркнуть себя, как личность. Вновь обернуться чужой тенью, вновь раствориться в чужих потребностях…
Нет, я так больше не хотела. И не собиралась продавать душу и себя саму за пару ласковых слов, пусть они и находили во мне отклик, мучили своей желанностью…
Я не знала, сколько простояла вот так: едва дыша, с раздраем в душе и мыслях. Но, когда наконец сумела сдвинуться с места, поняла – все закончилось.
Закончился страх быть обнаруженной. Закончилась необходимость скрываться. А значит – впереди открывались возможности наконец узнать ответы на бесконечные и мучительные вопросы о своем прошлом.
Глубоко вдохнув, я подхватила на руки дочку и направилась в спальню – собирать вещи.
В Стамбуле меня больше ничто не держало. Стало быть, пора было возвращаться в родной город.
Так я считала до следующего утра.
* * *
Стук в дверь заставил меня вскинуть голову и быстро кинуть взгляд на часы.
Вечером я планировала лететь обратно. Соответственно, днем ожидала визита Макса, чтобы вернуть ему ключи от дома. Неужели же он пришел настолько раньше?
А если не он, то кто? Я ведь больше никого не ждала.
Сердце забилось чаще, когда в голове всплыла мысль: а вдруг это Ахмет? Что, если он все же решил рассказать мне то, что было от меня скрыто?
Подскочив на ноги, я направилась к двери, распахнула ее, не глядя…
И растерянно замерла.
– Снова ты?
Хотелось произнести это сухо и безразлично, но вопрос прозвучал с явным волнением и удивлением.
– Снова я, – кивнул Кирилл.
Я вдруг поняла, что так и не спросила его: а как он вообще сумел отыскать меня в другой стране?.. И не нашла ничего лучшего, как выпалить:
– Как ты нас нашел?
Его левая бровь изумленно-насмешливо выгнулась.
– Запомнил адрес.
Я с досадой поморщилась:
– Нет, не сегодня. А вообще.
Он легонько пожал плечами, словно ответ на этот вопрос был очевидным.
– Связи решают все. Я проверил через знакомых в аэропорту не улетела ли ты куда-то. Параллельно – узнал, куда именно. А здесь, на месте, просто нанял людей для поиска. Одинокая иностранка с маленьким ребенком куда более приметна для окружающих, чем она сама, видимо, думала.
Я вспыхнула от того, с какой снисходительностью он все это объяснял. От того, какой глупой и наивной показалась себе самой в своих попытках от него скрыться.
– И что тебе нужно? – поинтересовалась раздраженно. – Все же передумал и пришел с угрозами?
Он неторопливо покачал головой.
– Нет. Я просто хотел… Вы с Лили уже гуляли по городу?
Что это было? Он что, приглашал нас на прогулку?
– Почти нет. Я, видишь ли, пыталась скрыться, – заметила с сарказмом.
Кирилл не повел и бровью.
– Тогда я хочу вам показать кое-что.
Он протянул мне руку – как приглашение, как молчаливое предложение. Первый порыв – отстраниться, отказаться, отшатнуться – нежданно был заглушен пониманием того, как непривычна эта ситуация. Как давно муж никуда меня не приглашал…
– А если я против? – все же спросила, сделав над собой усилие.
– Я не буду тебя заставлять.
Я осознала, как важно мне было услышать эти слова. Свидетельство того, что ему не плевать на
