– Крепкая у тебя голова, Оля. Ну-ка, посмотри на меня.
Моргнув, Оля посмотрела на Алексея. Поразительно интересный мужчина. Даже лёгкая небритость ему необыкновенно шла.
– Взгляд уже фокусируется.
– А сколько я у вас времени? Ещё четырнадцатое февраля или уже пятнадцатое?
– Пятнадцатое, Оля. Утро.
– Я пойду. – Оля встала, и тут её повело. Она чуть не упала.
Алексей отнёс её на диван.
– Тебе рано ещё ходить. Оставайся, буду тебя наблюдать. Через неделю вернёшься жить к Ангелине Вадимовне, если захочешь.
– Алексей, а вы кто? – с тихим любопытством спросила Оля.
– Я врач, травматолог. Завтра отвезу тебя в нашу клинику на томографию. Спи, а мне надо на работу.
На диван к хозяйке под бочок немедленно запрыгнула Сонька.
На третий день пребывания Оли в квартире Алексея в гости пришла Ангелина Вадимовна. В строгом костюме, опираясь на трёхногую палочку новой модификации.
– Алексей, – заявила она с порога, – Ольге пора возвращаться ко мне.
– Ей ещё рано, – ответил Алексей. – Проходите, мы ужинаем.
Дальше разговор продолжился за столом. От еды Ангелина Вадимовна отказалась, но чаю с коньяком выпила.
– Томография показала явное улучшение. Но пока хрящ на носу совсем не срастётся, я её не отпущу.
– А обо мне ты подумал? – чуть ли не до слёз обиделась Ангелина Вадимовна. – Третий день я схожу с ума от скуки и плохо готовлю. И ещё мне семьдесят пять лет!
Отпив из рюмки, Алексей хмыкнул:
– А кто будет выгуливать собаку, уважаемая Ангелина Вадимовна?
– Да у нас все соседки по очереди согласны это делать! Лишь бы Оля опять села в свою консьержную.
– Опять будете пить из неё энергию? – погрозил пальцем старушке Алексей.
Судьбу Ольги решил брат Саша, заглянувший в гости.
– Алексей, ты меня пойми, мужик ты хороший, но как-то негоже ей у тебя жить! – Жанна, которая увязалась с ним, хотела вставить слово, но Саша не позволил: – Пусть она всё-таки будет у Ангелины Вадимовны. И перед соседями приличнее, и мне спокойнее.
И Олю «спустили» на первый этаж на работу в будку консьержки. В течение недели в гости зашли все соседки, Саша с Жанной и, что особенно удивило Олю, семь «девочек»-подружек Ангелины Вадимовны. У Ольги начинала побаливать голова после их визитов. Раньше, до удара, она боли не ощущала. И вспомнились слова Алексея: «Пьют энергию».
Все знакомые и родные чего-то от неё хотели. Гене при ней удобно было пить, Светлане торговать, новым соседкам рассказывать о своих семейных проблемах, подругам Ангелины жаловаться на здоровье… А чего хотелось ей самой, Оле?..
Нарезая овощи для сотэ, Ольга чуть не порезалась из-за непрошеной мысли.
Даже Ангелина Вадимовна при всём хорошем отношении по большей части делает всё для себя. Ей удобно присутствие Ольги.
И лишь Алексей ничего у неё не просит. Он только помогает.
В дверь позвонили.
Ольга пошла открывать. В квартиру сразу влетела радостная Сонька, Алексей, который в это утро выгуливал её, стоял за порогом.
– Оля… – нерешительно начал он. – Понимаю… Ангелина Вадимовна, брат, соседи… Ты будешь приходить помогать Вадимовне каждый день. Но! Откажешься быть консьержкой. Переезжай ко мне. И разводись со своим Геной. Пожалуйста.
Забыв, что синяк из чёрного превратился в жёлто-фиолетовый, а потому выглядела она совсем не романтично, Ольга кинулась Алексею на шею.
Так что для Ольги День влюблённых четырнадцатого февраля не закончился, а начался. И пусть он длится как можно дольше.
Елена Усачёва
Змея
Василий не любил ходить в гости к Игорьку. Вместе зависать на ступеньках института, мотаться по общаге, пить пиво на парапете Москвы-реки – пожалуйста. А к Игорьку – нет. Он лучше в подъезде подождёт.
Хватило ему пары раз таких походов. В большой высокопотолочной квартире Василий терялся. Коридор ему казался бесконечным, множество дверей уводили в подземные царства или глубокие пещеры.
Из такой пещеры однажды выплыла, как будто Хозяйка Медной горы, Ирка, старшая сестра Игорька. Была она в зелёном искрящемся платье. Платье делало Ирку похожей на змею: большая голова со взбитыми в высокую причёску волосами, узкое тело и бесконечный хвост, то есть ноги.
– Мелочь сидит на кухне, – приказала Ирка и скрылась в ванной.
Обращение возмутило. То, что она не поздоровалась с только что пришедшим братом и его другом, возмутило тоже. То, что заперлась в совмещённой с туалетом ванной, а парням после пива нужно было именно туда – они и зашли-то на минутку, – возмутило особенно.
Василий собрался сказать вслух то, что он думает про Ирку, но за него это сделал Игорёк. Разведя руками и округлив глаза, он долго орал ругательства в закрытую дверь ванной комнаты.
За этой дверью шумела вода. Ирка его не слышала.
– Мелочь, рассыпалась! – бросила Ирка, проходя сквозь ринувшихся в освободившуюся ванную Игорька и Василия.
Игорь заскочил первым. Василий задержался, чтобы оглянуться. Зелёное платье тонуло в темноте прихожей, создавая полное ощущение ползущей змеи. И даже не ползущей, а перемещающейся в пространстве. Дискретно – здесь, там, дальше.
– Ты чего, запал? – с ходу прочитал мысли приятеля радостно выскочивший из туалета Игорёк. – На неё все западают. Она парней одним взглядом перерубает.
И затем, уже в своей пыльной комнате, Игорёк рассказывал о подвигах сестры, о жертвах её коварства, как сбрасывала она ещё сопротивляющихся с балкона и складывала бездыханные тела у порога квартиры. Выходило, что часть этих подвигов как будто отражались на самом Игорьке, что победы сестры давали бонусы брату.
Василий слушал, а сам думал, что в большой душной квартире очень неуютно жить, что люди в ней одиноки, а поэтому кажутся то змеями, как эта Ирка, то уродами, как Игорёк, который нёс уже полную чушь про себя, про сестру и отца – секретного шпиона.
В туалет Василий так и не сходил, отчего время от времени вспыхивала острая боль внизу живота, и всё происходящее тогда становилось словно в тумане.
А Игорёк всё рассказывал… Каждая история была нелепей предыдущей, и уже казалось, что более глупой ситуации не встретить. Оставалось только дивиться, какие люди вокруг невнимательные и наивные. Или они рядом с Иркой такими становились?
Поэтому – нет, не любил Василий бывать у Игорька в гостях. И если уж по прихоти судьбы его заносило к Игорькову дому, то наверх Василий не поднимался, ждал в подъезде, ловя странное чувство, словно опять хочет в туалет, отчего неизменно возникала та самая боль внизу живота.
Здесь же, в подъезде, Василий видел тех, кого «убила» коварная Ирка. Были эти люди вполне вменяемыми. Чего они на Ирку запали?
Вся эта неприятность так бы и канула в прошлое – мало ли раздражающих нас людей ходит по Земле, – если бы однажды Василий не встретил Ирку у себя в институте. На Ирке были джинсы и зелёная водолазка, что ещё больше сделало её похожей на змею. И что удивительно – она разговаривала с Ви-Ви.
Мир с гордой надписью на боку «Титаник» покачнулся и понёсся навстречу айсбергу.
Виктор Викулов был неуклюж и хромоног. Всё он делал на два такта, за что и был прозван Ви-Ви: ходил, приволакивая ногу, говорил, заикаясь, даже смотрел с подмаргиванием.
Удивление и готовность утонуть в ледяной Атлантике были написаны на лице Василия, поэтому Игорёк пропустил эпизод с вопросами, сразу перейдя к объяснениям.
– А чему ты удивляешься? Ирка любит подбирать убогих. На их фоне она выглядит королевой.
Василий очень старался не удивляться. Ему в адрес Ирки не только удивляться, смотреть не хотелось.
– А здесь-то она что делает? – только и спросил он.
– Так она ведь с нами учится.
Эта новость была достойна первых полос газет. Потому что никогда раньше Василий в институте Ирку не видел. А она, оказывается, училась здесь уже четыре года, двумя этажами выше, на факультете социологии. И вот теперь каким-то чудом оказалась на их вотчине, на четвёртом этаже.
– Мелочь, рассыпалась! – фыркнула Ирка, проходя сквозь толпу второкурсников.
И «мелочь» охотно выполнила этот приказ.
«Ну и правильно, что я не хожу к ним, – подумал Василий. – Доказывай потом…» Что и кому он собрался доказывать, Василий разобраться не смог.
…Новый год был пьян и жесток. Игорёк звал к себе, но Василий не шёл. Навязчиво клеился к Оле с исторического, но она злилась и ругала его «деревней». Он не слышал этих слов – лез и лез к ней, ходил тенью, ловил в коридоре общежития. И даже пощёчина, звонкая, удивившая пощёчина, его не остановила. Лишь укрепила в мысли, что все бабы – дуры. Во главе «всех» почему-то стояла Ирка. В дурном сне она забиралась на развалины только что рухнувшего из-за неё дома и размахивала флагом. Рука с древком вытягивалась, превращая хозяйку в змею.
О том, что змея сожрёт всех, кого победит, Василий додумывал уже, сидя на кровати, ожидая, когда из головы уйдёт сонный морок, когда дышать станет легче. Ну и ногу на ногу закинул, а то опять родилась неприятная резь внизу живота.
