Но сейчас я больше сожалел о том, что формация Пути находится не над входом в город. Тогда я мог бы оглядеть подножие города и ближайший лес.
Меня очень тревожила возможная погоня. Те, чьё намерение убить меня я ощутил перед входом в город.
Оторвавшись от стекла, я ещё несколько мгновений глядел, как бесследно исчезает с него отпечаток моей щеки и ладони, затем поднял руку, ощупывая амулет на груди. Целый. Уже хорошо. Привычно потянулся, чтобы потереть бровь и замер, едва сдержав ругательство.
Как я мог позабыть, что маска — это тоже артефакт? Хорош бы я был, если бы она сейчас сползла с моего лица или рассыпалась крошевом. Кто из учеников вообще знает, что у меня два лица? Виликор, Ория и Зора?
Не хватало мне ещё оправдываться за это перед Точталом. Уж он бы обрадовался тому, что назначенный Ксилимом командир и проводник по городу скрывал своё истинное лицо.
И как быть, если мне повезло лишь с этим переходом? Как быть, если второй или десятый переход всё же начнёт разрушать амулеты?
Несколько вдохов я пытался сообразить, что лучше: на одном из привалов рассказать всем правду или же переходить первым и отдельно, давая себе время снять и одеть маску? Мои люди прикроют меня спинами. Это выйдет легко.
А может, и вовсе не пытаться ничего делать? В конце концов, кисет Путника — это тоже артефакт. И он даже в подземельях Древних под Полем Битвы не спешил разрушиться. Маска и в торговом доме была не дешёвой, а после починки мастером Ордена и вовсе должна была стать уникальным артефактом.
Но это не точно. Ведь носить её после поломки и починки стало сложней.
А ещё, у меня есть жетон Стражей, который уж точно ломаться не должен и который я даже не подумал прятать.
За спиной кто-то буркнул:
— И ничего артефакты не сломались.
Я скривил губы и так и не решив ничего с собой, приказал остальным:
— Уходим с синевы формации и ищем место для лагеря. Отдыхаем до завтрашнего обеда.
И если Кирт и Гавал ответили кратко:
— Да, господин.
То Точтал возмутился:
— Хватит уже нас жалеть! Да, мы ослабели, но не до такой же степени, как ты тут пытаешься нам показать. Мы все сумеем пройти ещё столько же!
Девушка за его спиной, тоже третьего года обучения, тяжело вздохнула при этих словах. Но промолчала. Хотя я даже глубины её силы почти не видел. Она пересыхала на глазах. Не всем покалеченным старшим этот путь, путь даже без сражений, давался так легко, как Точталу.
Я лишь пожал плечами и с улыбкой сказал:
— Устал я. Против этого у тебя будут возражения, старший ученик Точтал?
Он прищурился, но спорить не стал. Вместо него возмутилась Ирая:
— Римило! Что ты такое говоришь, гарх тебя возьми?!
Я даже закашлялся. Услышать из уст невозмутимой Ираи ругательство?
А она и не думала смолкать:
— Уж кому, а мне отлично известно, как велико у тебя средоточие. Ты вполне можешь идти и сражаться до самой ночи. Так к чему терять время? Столько времени? Если уж ты так осторожничаешь, то продолжай делать так, как и до этого. Потрать одну, ну две малых палочки на медитацию и снова в путь.
Я покачал головой:
— Нет.
— Ну почему? Если мы будем так медлить, то никогда не догоним Гилая!
— Ирая, прости меня за прямоту, но мы не догоним его, даже если будем мчать по этажам без сна. Слишком велик между нами разрыв.
Мой взгляд над её плечом, на старших учеников, которые и впрямь сдерживали нас весь путь, был более чем красноречив. Точтал тоже его заметил, на его щеках вновь вздулись желваки. Но слова в себе он удержал. Что бы ни хотел мне сказать.
Я же объяснил причину привала. Настоящую причину:
— Я хочу убедиться, что те, чьё присутствие мы заметили у входа в город, не последовали за нами внутрь. Если они вошли за нами, то я хочу встретить их на своих условиях, а не ждать удара в спину.
Встретившись глазами с Ираей, я понял, что не убедил её. Она ведь тоже слышала объяснения главы Академии Шандри, про предыдущие погибшие партии учеников. Про то, что уже долгие годы Академия никого не отправляла в город Древних. Про то, что Шандри считает, будто единственный шанс вернуться — это не подниматься слишком высоко. Но она отлично знает, что Гилай будет идти до конца. Что его цель не столько зелья Древних, сколько сила. А силу можно найти только наверху, в Зале Стражей, на испытании духа города Тысячи Этажей, в награде за него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я шагнул к ней ближе, негромко сказал:
— Ирая, прошлый город Древних, который я прошёл, был печально известен тем, что в нём в схватке сцепились отряды всех окрестных фракций. И никто из них не вернулся. А там были тысячи дорог к цели. Здесь же всего одна.
Она вжала в себя меч и процедила:
— Я поняла.
Отвернулась. Я только и успел пообещать ей в спину:
— Обещаю, с завтрашнего дня мы будем спешить.
Она даже не повернулась.
Место для лагеря мы удачно нашли буквально в сотне шагов от формации. И без охраны големов.
Огромная беседка куполом. Стальные дуги накрывали пространство в пятьдесят шагов шириной, соединяясь в одной точке под сводом этажа. И были густо затянуты сетью лиан, погружавших внутренности этой беседки в зелёный полумрак.
У меня было на кого положиться в обустройстве, охране и прочем. И уже много дней хотелось сделать кое-что для себя.
Я подошёл к Виликор, улыбаясь, предложил:
— Не хочешь потренироваться?
Она смерила меня взглядом:
— Не ты ли сказал, что нужно сохранить силы для возможного сражения?
Моя улыбка стала лишь шире:
— Вспомним старые деньки, когда мы были лишь слабыми Воинами и знали от силы пару техник?
— И какими предлагаешь ограничиться? Опорой? Покровом? Силой?
— Вообще без них. Только тело и сталь.
Виликор качнула головой и потянула рукав халата, обнажая руку по локоть:
— Это будет не очень честно.
Я оглядел покрытую ажурной чёрной вязью руку и хмыкнул:
— Даже не знаю, что тебе сказать. Повторить твои слова? Это будет не очень честно.
И точно так же закатал рукав, обнажая синие линии на своей коже.
Виликор негромко хмыкнула:
— Если верно понимаю, это Единение Воды, правда, неполное, — подняв взгляд, кивнула. — Это будет интересно.
Я не боялся звуком схватки сообщить всей округе, что здесь кто-то есть. Формация тишины надёжно ограждала наш лагерь, удерживая шум десятков людей под собой. Справится и со сталью.
Или не только с ней?
Едва эта мысль пришла мне в голову, как я остановился, повернулся к старшим ученикам:
— Соученики, а кто может сыграть нам во время тренировки на цине? Кто брал уроки у старика Ертия?
Несколько вдохов они молчали и переглядывались, затем поднялась одна из девушек, с необычными чёрно-белыми волосами. Я даже не мог назвать её стихию. Точно не металл, как у Ираи.
— Я брала у него уроки. Но не циня. Если тебя это устроит, Римило...
Она замолчала, я поспешил согнуться и коснуться кулаком ладони:
— Конечно устроит, старшая ученица. Прости, могу я узнать твоё имя?
Девушка шагнула ко мне:
— Моё имя — Номия.
Она уселась в двадцати шагах от нас. Прямо на зелёный полированный пол. Достала откуда-то из рукава флейту и поднесла её к губам.
Когда под зелёным сводом полилась мелодия, я лишь покачал головой. Не знал, что старик Ертий умеет играть на нескольких инструментах. Но мог бы догадаться, раз в списке наград он был обозначен как просто учитель музыки, а не учитель циня.
Когда я повернулся к Виликор, она улыбнулась. Краешками губ.
— Как много времени миновало с тех пор, как мы сходились с тобой в поединке. Римило.
Я кивнул:
— В те дни я всегда держал в руке меч. И всё это время меня часто мучил вопрос — а насколько лучше твой талант меча, чем мой талант копья.
Уголки губ Виликор поднялись выше:
— Так значит, ты часто обо мне думал?
И снова я кивнул:
— Часто.
А через мгновение Виликор сорвалась с места, одним рывком преодолевая разделяющее нас расстояние. Точно в такт рванувшей к своду мелодии флейты.
