Томашевский долго смотрел прямо перед собой, словно впав в ступор и лишь, когда один из охранников обратился к нему, он поднял глаза и посмотрел на мужчину.
– Эльдар Станиславович, что с вами?
– Ключи! – громко произнёс он.
– Что?
– Ключи от машины, живо!
– Но там ворота закрыты.
– Так открой их, идиот! – закричал Томашевский.
Мужчины сорвались с места, стремительно направляясь к воротам.
Эльдар быстрыми шагами дошёл до машины и сев за руль, завёл двигатель и как только ворота распахнулись, стремительно сорвался с места.
Охранники, переглянувшись, бегом направились к своей машине и покинули пределы особняка, пытаясь догнать своего босса.
Томашевский направлял машину по дороге на бешеной скорости, пристально осматриваясь по сторонам. Заметив Оболенскую на автобусной остановке, нажал на педаль тормоза, резко останавливая машину посередине дороги.
Покинув автомобиль, он стремительно пересёк разделяющее их расстояние и направился в её сторону.
– Ну чего ещё? – она на него гневно посмотрела и тут же попятилась назад, заметив его, испепеляющий взгляд и стремительное приближение.
Её сердце гулко забилось, как только она оказалась в стальном захвате его сильных рук. Он крепко прижал её к своей груди и, несмотря на её отчаянное сопротивление и гневные окрики, накрыл её губы своими губами, так стремительно, что она не успела опомниться.
Стеша начала извиваться змеёй и пытаясь освободить свои руки, попыталась использовать свой излюбленный приём с коленом, чтобы уж отыграться на нём за всё по полной программе. Но Эльдар, словно раскусив её жгучее желание поквитаться с ним весьма изысканным способом, развернул её к себе спиной, и плотно обхватив её за талию кольцом своих рук, зашептал на ухо:
– Не сопротивляйся мне хотя бы сейчас. Все равно проиграешь…
Поймав губами её яростный крик возмущения, смял её рот с новой силой, слегка придавливая щекой её голову к своему плечу.
Сегодня целовал её иначе, не как в прошлый раз. Нежно лаская её рот, словно опутывал его мягкой вуалью, сплетая паутину тонких ощущений, когда поочерёдно касался то верхней, то нижней губы и снова впитывая её приглушённые возмущения, боролся с зубами, которые она намеревалась применить в качестве обороны.
Крепко удерживая её руки в своих ладонях, он впитывал вкус её поцелуя. Утренний, нежный, будоражащий его кровь, особенно в тот момент, когда неожиданно понял, что она сдалась, застыла в его руках и, приоткрыв губы, ответила на его поцелуй.
Томашевский резко развернул её к себе и, не дав опомниться, снова накрыл её губы своими. Почувствовал, как её руки невольно скользнули по его спине, и как крепко впились острые ногти в его рубашку, нещадно сминая дорогую ткань сорочки.
Стешу словно затянуло в вихрь того удовольствия, которым он сейчас наполнял её тело. Магия его волшебных прикосновений, сила его губ, тёплое дыхание и та нежность, что сегодня он давал ей, заставляли её невольно терять волю и самообладание. Мерцающие всполохи кружили перед её закрытыми глазами, словно затягивая её в омут неожиданного водоворота чувственной неги.
Она едва устояла на месте, когда он резко отпустил её, и невольно ухватилась руками за его пальцы, чтобы не упасть. Она не открывала глаз, словно хотела продлить это состояние, невольно погрузившее её в пропасть падения и которого она не испытывала прежде никогда.
Резкий сигнал клаксона большого транспортного средства, заставил её резко распахнуть веки.
Большой автобус стоял за машиной Томашевского, которую он бросил прямо на дороге.
Водитель сыпал, гневные проклятия на хозяев дорогих лимузинов и был готов выйти на улицу, чтобы продолжить дискутировать уже лично.
Стефания потянула свои пальцы из крепкого замка ладони Эльдара и, взглянув на него, стремительно направилась к автобусу. Попросив водителя открыть двери, она зашла в салон и села у окна на переднем сидении.
– Ты уберёшь свою колымагу с дороги? Или я снесу её, к чертям собачим! – громко закричал водитель, заставив Томашевского, наконец, выйти из ступора и вернуться к своей машине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он сел за руль и отогнал автомобиль в сторону.
Автобус, наконец, тронулся и когда он проезжал мимо его машины, Томашевский повернул голову и поймал взгляд Стеши. Он был молчаливым и непонятным для него. Только что эта женщина жарко отвечала на его поцелуй, а сейчас снова была подобна снежной королеве.
Эльдар покинул автомобиль и вышел на улицу, провожая глазами автобус. И как только он скрылся за поворотом, Томашевский упёрся ладонями в капот своей машины и склонил голову.
Всё случившееся только что здесь на этом месте не поддавалось никакому объяснению. После всей гневной тирады, что ему пришлось выслушать от неё в доме, он не мог даже представить, что может случиться подобное продолжение.
Когда ехал за ней, хотел только одного отвезти её домой. Но когда увидел её прямо перед собой, в простенькой одежде, без макияжа на лице, с рассыпавшимися по плечам волосами и испуганным взглядом карих омутов, уже не мог бороться с самим собой. Потому что до одури захотел её поцеловать, сжать до хруста костей её хрупкое тело в своих руках и не дать ей возможности больше никуда ускользнуть от него.
Заметив краем глаза засуетившихся возле него охранников, Эльдар поднял голову и жестом показал им отправляться в свою машину. Через мгновение, оба внедорожника покинули дорогу, стремительно направляясь в особняк.
Оказавшись в доме, Эльдар взбежал по степеням лестницы и, заглянув в спальню детей и убедившись, что они спят, отправился в комнату их гувернёра. Он распахнул дверь, но его шумное вторжение в спальню не возымело никакого эффекта. Молодой человек по-прежнему крепко спал.
Томашевский присел на стуле у окна и терпеливо принялся ожидать пробуждения спящего красавца. Когда это чудесное событие всё-таки произошло и молодой человек, заметив своего хозяина, сидевшего прямо перед ним, подскочил на месте, Эльдар поднялся на ноги и подошёл к нему ближе.
– Эльдар Станиславович, вы уже приехали? Доброе утро.
– Давно приехал. Скажите мне, пожалуйста, Герман Борисович, когда я вас брал на работу в свой дом, разве мы не обговаривали ваши обязанности, что вы должны выполнять. И разве я не заплатил вам за неделю столько, сколько вы в своём агентстве зарабатывали лишь за несколько месяцев?
– Я не понимаю…
– Я объясню. Мы с вами договаривались, что вы не только будете обучать моих детей иностранным языкам, помогать им, делать уроки и забирать их со школы, но и будете следить за их здоровьем и безопасностью.
– А я разве нарушил что-то? Ведь… – мужчина немного помедлил, словно что-то вспоминая. – Я понял, это та истеричная женщина нажаловалась на меня. Я не знаю, откуда она взялась в доме. Она вела себя возмутительно не только со мной, но и с охраной на пропускном пункте коттеджного посёлка. Я…
– Вы уволены. Без выходного пособия, и вы получите от меня «очень достойные рекомендации», уверяю вас.
– Прошу вас, послушайте меня. Я ведь ничего плохого не сделал. Я лишь поехал за лекарствами в город. Еве была нужна срочная медикаментозная помощь.
– За лекарством вы могли послать и кого-нибудь из охраны. Вы нарушили главное условие. Вы оставили в опасности моего ребёнка, которого я вам доверил.
– Но я…
– Убирайтесь из моего дома! Чтобы через пятнадцать минут вас здесь не было.
Мужчина поднялся на ноги.
– Хорошо, я уйду. Только потрудитесь мне хотя бы вернуть деньги за те лекарства, которые я потратил из собственного кошелька на лечение вашей племянницы. Вы должны мне три тысячи.
Томашевский медленно достал портмоне из кармана пиджака и, протянув мужчине пятитысячную купюру, стремительно пошёл на выход из комнаты.
Он вернулся в свою спальню и, раздевшись, принял душ и лёг в постель. Но мысли лишили его сна. Он обдумывал всё сказанное сегодня в его адрес Стефанией и понимал, что она была абсолютно права. Впервые в жизни признавал эту правоту за женщиной.
