– Джудит! С тобой все в порядке?
– В порядке? Ну конечно, у меня все хорошо! – громко рассмеялась Джудит. – Чего ты стоишь на пороге? Заходи же.
– То есть ты слышала, как я звонил?
– Боюсь, что сначала нет. Прости, пожалуйста. Но я была наверху в… в бывшем кабинете Дана и ничего не слышала.
– Джудит, это ты кричала? Может, минуту-другую назад?
– Кричала? – переспросила Джудит. И снова ее хрипловатый смех прозвучал как эхо недавних звонков. – Нет. Я… нет, с чего ты взял? Чего ради мне было кричать? Так ты зайдешь?
Силуэт ее фигуры вырисовывался на фоне мягко освещенной передней, и светло-рыжие волосы ореолом стояли вокруг головы. На ней была все та же коричневая шелковая пижама с белой оторочкой, в которой он видел ее днем. И те же шлепанцы.
Все еще не в силах отделаться от ощущения ночного кошмара, Марк вошел в дом. Он подумал, что не в первый раз в этой истории кто-то неожиданно появляется в дверях или за окном.
После давящей, тяжелой, болезненной атмосферы, которая царила в доме у Роз Лестрейндж, в комнате, куда он вошел, было спокойно и уютно. Когда-то она служила малым залом таверны, о чем можно было безошибочно судить по каменным плитам пола, по огромному камину и по низким прокопченным стропилам.
Но яркие лоскутные коврики и полки с книгами в таких же ярких обложках в сочетании с мягким свечением старо го дерева и с пурпурными гвоздиками в вазах создавали впечатление продуманного светлого уюта. И конечно, здесь же тикали часы, старые дедушкины часы, которые он видел не менее пятисот раз.
– Кричала? – вдруг снова повторила Джудит, как будто только что осознала вопрос Марка.
– Да. Кто-то вскрикнул. Мы услышали. Ты же, надеюсь, тут не одна?
– Силы небесные, конечно же нет! Доктор Маракот настоял, чтобы тут осталась мисс Хардинг…
– Медсестра? Где она?
– Она только что поехала в Куиншевен купить кое-какие лекарства по рецептам доктора Маракота. Да нет уже и никаких причин ей тут оставаться. – Из кармана пижамы Джудит извлекла сложенный лист бумаги и показала ему. – Уилки Коллинз! – сообщила она. – Понимаешь, дорогой Марк, я тоже пытаюсь разрешить эту загадку. И если уж я считаю себя умной женщиной, то должна справиться с ней. Не так ли? Дан именно так и говорил. Ты согласен, что я должна попытаться? Иди сюда! Иди же! – Джудит кивнула ему. – Мотив довольно прост, – лепетала она, пытаясь говорить как можно быстрее, что у нее не очень получалось. – Я знаю, где она раздобыла ключ от изолятора, знаю, где достала светящуюся краску. Но куда, куда она ее спрятала потом?
Стоя в свете лампы, Джудит обернулась. И он впервые увидел ее глаза.
Часть четвертая
Настойчивый мужчина
Прочь, замок, когда стучит мертвец,
Прочь болты, задвижки и засовы!
Мускулы и нервы – не дрожите,
Коль коснется мертвая рука!
Р.Х. Бархэм. Легенды Инголдси
Глава 16
Тик-так – неторопливо отбивали время большие старинные часы.
– Разве ты не понимаешь? – тихим голосом продолжала Джудит. – Ты не можешь просто зайти в магазин и сказать: «Мне нужна светящаяся краска». Ты не можешь ее купить даже в магазине приколов. Тебе придется написать на фирму в Огайо – кажется, это в Колумбусе – и объяснить, что краска тебя нужна для розыгрыша с духами и привидениями; после этого тебе ее вышлют. Она совершенно безвредная, дешевая и выглядит как обыкновенная белая краска. Дан так и сделал, когда мы однажды устраивали рождественскую вечеринку.
Джудит быстро окинула взглядом комнату:
– Ключ от изолятора был взят в хозяйственном отделе. У них там есть запасные. И они никогда не обращают внимания…
– Джудит! Кто это сделал?
Стоячие часы продолжали отбивать время – тик-так.
– Конечно же Роз Лестрейндж! Она…
Марк не мог отвести взгляда от ее глаз.
Еще в Новой библиотеке он заметил, как сузились зрачки ее голубых глаз, когда в темном холле в них попал луч света. Теперь они были крошечными потому, что доктор дал ей сильное успокоительное, не уступающее по действию барбитуратам.
И похоже, Джудит двигалась как во сне. Марк подумал, что она не скоро выйдет из этого состояния, едва ли у нее быстро прояснится голова, одурманенная препаратами.
– Марк! – выдохнула она почти неслышным голосом. Глаза потеряли неестественный блеск, поблекли тени под ними – следы бессонницы. – Когда ты здесь появился? Впрочем, подожди! – Она поднесла ко лбу ладонь, пальцы ее сжимали сложенный лист бумаги. – Ну да, конечно! Ты зашел и стал меня о чем-то спрашивать.
Она едва понимала, что происходит. Его беспокоило, что время от времени она впадала в состояние между сном и явью.
– Да! – произнесла она совершенно нормальным голосом. – Ты спросил меня, не кричала ли я. Теперь я припоминаю. Да, кричала. Совершенно верно. Кричала. Но не могу вспомнить почему.
– Успокойся, Джудит! Может, тебе лучше прилечь?
– О нет. Я и так слишком долго спала. Фил Маракот сказал, что прогулка пойдет мне на пользу, принес какую-то одежду и помог одеться. Но почему же я кричала?
– Послушай меня! Если не хочешь лежать, то хотя бы присядь. И успокойся.
– Хорошо, – послушно пролепетала она и осторожно опустилась на край низкой софы. В этом древнем помещении, полном неестественно ярких красок и запаха полевых цветов, было слышно лишь ритмичное шуршание маятника. – Вот здесь! – пробормотала Джудит, показывая на огромный черный зев камина.
Марк растерянно проследил за ее взглядом.
– Это началось вот здесь, перед этим камином, – вдруг закричала Джудит, – ровно двести лет назад, летом, когда этот дом еще был таверной Локерби. Тут разразилась схватка на мечах и завершилась во дворе, где юноша был поражен ударом клинка в горло. Ни власти колледжа, ни представители закона не стали вмешиваться, потому что бой был честным. Полиция? Конечно же тогда полиции не было и в помине. Сегодня такого не могло бы произойти, да? Такой дуэли?
– Да, конечно, не могло бы. А теперь послушай, Джудит…
– Хочешь знать, почему я кричала? Не думаю, что кто-то следил за домом. Но почему я кричала?
Можно иметь дело или с человеком, который ровно ничего не понимает, или же с тем, кто находится в здравом рассудке, но когда собеседник впадает то в одно, то в другое состояние, это тяжело для нервов. Марк мечтал, чтобы поскорее вернулась медсестра.
– Забудем, что тут случилось двести лет назад, – мягко попросил он. – И не так уж важно, почему ты кричала. Все это…
Он продолжал говорить, и его слова, похоже, успокаивали Джудит, которая кивала и улыбалась.
– Я знаю! Я полностью пришла в себя. Об этом я и говорила, когда ты появился. Самое главное – это разрешить тайну закрытой комнаты!
– Нет! Это не самое главное. Ты должна отдохнуть!
– Ох, Марк, я могу отдыхать сколько влезет. Завтра я уеду в Ричмонд, навестить сестру и зятя. А пока разве ты не хочешь меня выслушать? Разве ты не хочешь узнать, что я прошлым вечером увидела в библиотеке?
Он снова услышал мерное тиканье часов.
– Нет, Джудит. Не хочу.
– Как странно! На твоем месте любой бы захотел.
– Я не хочу этого знать. Если до полного выздоровления ты пустишься в воспоминания, твое состояние лишь ухудшится. Отдохни! Отвлекись!
– И все же я могу довериться только тебе – ты никому не расскажешь. Ты знаешь, я не должна!… Не должна! Но эта тайна…
– Джудит, забудь о всех тайнах!
– Нет, Марк. Не говори так. Посмотри.
Она развернула скомканный лист, который держала в руке, и протянула его Марку. В ней снова произошли какие-то непонятные изменения, и теперь выражение глаз и мимика ее стали совершенно нормальными.
Он узнал мелкий аккуратный почерк ее покойного мужа, доктора Дана Уолкера. Он без труда вспомнил, как беседовал с ним и рассказывал, что удалось выяснить о замысле той книги Коллинза. Но кое-что он забыл…
То, что теперь предстало его глазам, было озаглавлено: «Заметки Уилки Коллинза к его ненаписанному роману „Стук мертвеца“, заметки сделаны и датированы 14 декабря 1867 года».
– Джудит, где ты это раздобыла?
– В кабинете Дана, среди его бумаг. Я вспомнила, как он говорил, что ты позволил ему снять копию, но сомневалась, пока не нашла ее. Это и есть та копия, не так ли?
Вне всякого сомнения. Он в сотый раз перечитал эти бессвязные, оборванные, порой неразборчивые слова:
«1. Смотреть через окна, снаружи или изнутри, заметить невозможно.
2. Попытаться (три совершенно неразборчивых слова).
3. Надежный свидетель (Джордж Хатауэй?) дает показания на судебном слушании, что в ночь убийства он слышал звук напильника – вероятно, пилили оконную решетку. Но на окнах этой комнаты нет решеток, да и вообще нигде в доме. Это важно: упомянуть самое малое дважды.
4. Нашли ли они напильник? Излишне!»
И это было все, если не считать аккуратного примечания внизу, сделанного с обстоятельностью покойного доктора Уолкера.
