4. Нашли ли они напильник? Излишне!»
И это было все, если не считать аккуратного примечания внизу, сделанного с обстоятельностью покойного доктора Уолкера.
«Вышерасположенный текст я скопировал с разрешения моего друга Марка Рутвена. Оригинал записок находится на форзаце книги из библиотеки Уилки Коллинза – „Рассказы о привидениях и таинственные истории“ Шеридана Ле Фану (Дублин, 1851 г.), которая была продана на аукционе и сейчас принадлежит мистеру Рутвену».
Слушая тиканье часов и поскрипывание старых костей дома, помнящих смерть и насилие, Марк прочел примечание.
Джудит в своей коричневой с белым пижаме, примостившись на краю дивана, смотрела на него так, словно, кроме Марка, ничего в мире для нее не существовало.
– Марк, что означают эти заметки?
– Понятия не имею.
– Но ты говорил…
– Я надеялся, Джудит, что ты, не в пример доктору Феллу, все поймешь правильно. Когда я говорил тебе, что мне известно многое, я имел в виду факты, а не эти фокусы.
– Доктор Фелл? – вскинула она голову. – Ах да! Он должен был приехать сюда! Мне ничего не сказали. Он здесь?
– Да. Сейчас он в Красном коттедже. Кажется, осматривает письменный стол.
– Что он думает об этих заметках?
– Он их еще не видел. Но сказал, что они могут подождать.
– Разве нет никаких других свидетельств? Прошлым вечером в библиотеке ты прочитал мне одно письмо к Диккенсу. Но ведь есть еще два других?
– Да, есть еще два. Но они никоим образом не могут нам помочь. В них идет речь только о сюжете и о действующих лицах, нет никаких упоминаний закрытой комнаты; они не имеют ровно никакого отношения к нашей проблеме.
Держа копию заметок в одной руке, Марк другой рукой извлек из внутреннего кармана упоминавшееся письмо и показал Джудит то и другое.
– Все, что у нас есть относительно этого проклятого романа, – вздохнул он, – вот тут, на этих двух клочках бумаги. И дальше идти мы не можем.
– А нужно ли нам идти дальше? Если бы можно было как-то истолковать их или совместить?…
– Повторяю тебе в последний раз – я не могу, – раздельно произнес Марк, стараясь быть вежливым и держать себя в руках. – И более того, сейчас меня это не волнует.
– Не волнует? – Джудит медленно поднялась с дивана; у нее дрожала нижняя губа. – Марк, говорю тебе совершенно честно и искренне: я прекрасно себя чувствую, и тебе совершенно не надо развлекать меня… и успокаивать.
– Я не успокаиваю тебя, а говорю правду.
– Но если ты…
– Посмотри на них! – Он раздраженно помахал в воздухе листами. – Больше года я ломал себе голову над ними. Вчера я сказал тебе, что в них должен быть заключен какой-то совершенно новый, гениальный ход, что здесь есть ключ к разгадке. Я предполагал это потому, что по этому принципу построен «Лунный камень», понимаешь? Но были ли у меня какие-то конкретные основания для таких предположений?
– А что, не было?
– Нет! Только мое собственное воображение – и больше ничего. Тут не может быть ни ключей, ни разгадок. Поверь мне – все это чушь и ерунда!
Если бы он сознательно хотел прибегнуть к шоковой терапии, чтобы вернуть ее в нормальное состояние, то и тогда бы не смог добиться большего.
– Марк, этого не может быть! Как же так?… Разве… разве в жизни никто не пользовался этим фокусом?
– И тут я могу лишь предполагать. Я, как идиот, повторял это раз за разом и, наверное, сбил всех с толку. Насколько я могу судить, – он снова помахал бумагами, – ни в одной из них нет ничего конкретного. А теперь меня просто тошнит – так я устал от попыток хоть что-то найти в них.
– Дело в твоей усталости, Марк? Это подлинная причина?
– Подлинная причина?
– В этом ли причина того, что ты хочешь отказаться от изучения проблемы? Или потому, что, как рассказывала мисс Хардинг, Бренда вернулась к тебе и ты настолько увлечен ею, что не хочешь больше ни о чем думать?
Он усмехнулся – эта крепкая, неизменно уверенная в себе женщина способна удивить его так, как Бренде никогда не удавалось.
– Будь честен! – серьезно сказала Джудит.
– Я и так честен… или стараюсь таким быть!
– Ну и?…
– В твоих словах, может, и есть доля истины. Но главная причина не в этом. Сегодня вечером доктор Фелл восстановил картину убийства и продемонстрировал, насколько человек может быть глуп и слеп. Черт побери, я могу это отнести и к себе.
Сжав кулачок, Джудит стукнула им по ладони правой руки.
– Марк, не говори так!
– Я говорю потому, что это правда. И кто бы ни запер комнату, он здорово запудрил мне мозги – я так и не мог разобраться, почему он заменил одну книгу на другую. И если бы не этот толстяк, я бы решил, что сам всучил не ту книгу…
Джудит снова стукнула кулачком по ладони. Она сделала это, когда Марк произнес «всучил не ту книгу». Он замолчал и посмотрел на Джудит.
– Всучил – не ту… – громко и раздельно повторил Марк и онемел, как воды в рот набрав.
Присутствуй при их разговоре кто-то третий, он бы почувствовал, что атмосфера изменилась столь же зримо и молниеносно, как при приближении шторма Марк выпрямился, складки на его щеках углубились. Молча глядя куда-то поверх плеча Джудит, он, казалось, внимательно прислушивается к тиканью часов, отсчитывающих секунду за секундой. Потом он посмотрел на письмо в правой руке, затем перевел взгляд на заметки, которые держал в левой.
– Вот, значит, как оно было! – произнес он.
Объяснять, что он имел в виду, не было необходимости.
– Ты догадался? – вскрикнула Джудит. – Ты понял, каким образом была заперта комната?
– Да.
– И это было в?… – Она показала на бумаги, которые он держал перед собой.
Марк не ответил. Он стоял, покачивая головой, и на его густых темных волосах играли отблески лампы.
– Так было?
– В задумке Коллинза? Не могу быть в этом абсолютно уверенным. Полагаю, что мы можем ошибаться… Но если он в самом деле придумал этот фокус, могу ручаться, что здесь, – он вскинул письмо, – и здесь, – поднял он лист с записками, – этот обладатель знаменитых бакенбардов играл по-честному.
– Даже в письме к Диккенсу?
– Даже в письме к Диккенсу. С самого начала там был кто-то, кто копошился за дверью и под окнами, а потом стал колотить в дверь, чтобы войти.
В ночной тишине было слышно, что ни одна машина не нарушала покой Харли-Лейн, которая когда-то называлась Лужайкой Синих Руин. Они не услышали тихих мягких шагов какого-то человека, который преодолевал открытое пространство. Оно когда-то было двором таверны. Даже трель дверного звонка, громкая и отчетливая, не привлекла внимания ни Джудит, ни Марка.
– Есть несколько вопросов, – сказал Марк. – Мне придется задать их Бренде, понравится это ей или нет. Я должен буду спросить ее, и спросить самым настойчивым образом, думая, конечно, лишь о ее благе, как она собирается защищаться. Я помочь ей не могу!
– Марк, – у Джудит снова изменился голос, – не делай этого.
При всей его взволнованности эти слова удивили Марка.
– Чего не делать, Джудит?
– Больше не занимайся этим! Прошу тебя!
– Но разве не ты призывала меня не бросать эту проблему? Разве не ты буквально настаивала…
– Ох, не обращай внимания на мои слова! Ты не понимаешь, на что способна женщина, любая женщина, когда она увлечена… каким-то человеком, тем более неординарным. Я не могу себе позволить большую откровенность, а то мои слова покажутся тебе грубоватыми, но не надо тебе дальше заниматься этим. Пожалуйста!
Снова прозвенел и стих дверной звонок. За ним последовал тихий, но настойчивый стук в дверь.
Окна были затянуты сетками, но открыты, и они отчетливо услышали голос мисс Дороти Хардинг, опытной медсестры, которую пригласил доктор Фил Маракот.
– Миссис Уолкер! С вашего разрешения, миссис Уолкер. Не будете ли вы так любезны открыть дверь?
Открыл ей Марк.
В темноте отчетливо выделялось аккуратное белое одеяние мисс Хардинг, которая держала в руке упакованный флакончик с лекарством. Она не стала комментировать ситуацию, но бог весть о чем подумала. Преодолев секундное замешательство, она произнесла:
– Добрый вечер, профессор Рутвен. Боюсь, доктор Маракот будет очень огорчен, если выяснится, что вы расстроили миссис Уолкер.
– Я тоже был бы очень огорчен этим, мисс Хардинг. Миссис Уолкер… я надеюсь, она оправилась?
– Все мы надеемся, что она поправится. Для этого нужно, чтобы она тут же пошла к себе наверх. Спокойной ночи, профессор Рутвен.
– Марк! – жалобно пискнула Джудит.
– Миссис Уолкер! – повелительным тоном произнесла медсестра.
– Марк, больше ничего не делай! Обещай мне!
– Этого я не могу обещать, Джудит. И ты должна понимать, что мне это не под силу.
– Ну ладно, может, и так. Пожалуй, так! Но… но завтра днем я собираюсь в Ричмонд. Можешь ты пообещать, что позвонишь мне? В любое время после шести?
– Миссис Уолкер!
– И ради всех святых, что бы ни было, не звони из своего дома! Можешь позвонить от меня? Тут никого не будет, а ключ останется под ковриком.
