«Показ» запланировали в главном зале на ближайшее воскресенье, сразу после утренней службы. Самая красивая кукла, выбранная жюри из мам и монахинь, будет целый месяц красоваться в вестибюле школы рядом с восковым младенцем Иисусом, чтобы все входящие приветствовали её поклоном. А владелица получит молитвенник с золотым обрезом и обложкой из чистого перламутра.
Поскольку количество кукол не ограничивалось, Кора решила выставить всех своих пятерых «детей» (каждый раз хочется написать «дочерей», но не стоит забывать, что есть малыш Риккардо – тот ещё хулиган, как и все мальчишки, и хотя он всего лишь младенец, да к тому же один против четырёх, слово приходится менять).
Дома Кора решила про Конкурс Красоты не упоминать: она знала, что после «муммификации» её дети пользуются не слишком-то большим уважением, и боялась, что мама или бабушка воспользуются возможностью приобрести новую куклу, чего ей совсем не хотелось.
К счастью, Правила Конкурса предусматривали, что до последнего момента участниц никто не видит – их появление на сцене должно было стать сюрпризом.
– Принесите их в бархатной наволочке от диванной подушки, – предложила матушка Крочифисса.
– Что это у тебя там? – спросила мама воскресным утром, когда они, одетые с иголочки уже собирались выходить (я имею в виду, что все они, включая папу и Джакомо, были одеты с иголочки. А вот близнецов отправили с няней в парк: в церковь их пока не брали, потому что там они всегда начинали плакать.)
– Это секрет.
– Глупости! Дай мне посмотреть.
– Нет. Матушка Крочифисса сказала, что сюрприз.
Узнав, что это не личная инициатива Коры, а просьба учительницы, мама успокоилась и не стала продолжать расспросы.
По дороге они встретили семейство Гиганти, дети которых ходили в обычную школу, но по праздникам посещали церковь «Благоговения».
– Что это у тебя там? – сгорая от любопытства, спросили Паолетта, Чечилия и Донателла.
Кора не ответила, но дала пощупать бархатный чехол. По характерной форме подруги сразу же узнали «муммий», но поняли, что должны молчать, и, тихонько хихикая в предвкушении, направились вслед за Корой к церкви.
12
И вот настал Великий Момент. Публика собралась в зале: взрослые и мальчики – перед сценой, девочки – за ней. С одной стороны занавеса слышался гул разговоров и шум передвигаемых стульев, с другой монахини и три пятиклассницы вынимали из бархатных наволочек кукол-конкурсанток и расставляли их по полкам шкафа.
Когда пятиклассница достала «муммий» Коры, монахини и девочки расхохотались.
– Мы ведь не станем их выставлять, правда, матушка? – нахмурилась Лилиана Курра.
– Почему бы и нет? Пусть жюри решает, – ответила матушка Репарата, которая только что вернулась из миссии в Африке, где видела и куда более потрёпанных кукол. Она приняла для участия в конкурсе даже любимую игрушку Серенеллы, хотя это была вовсе не кукла, а жёлтый кролик, хромой и плешивый. Когда мама Серенеллы нашла его на чердаке, бедняга уже потерял половину своей набивки (отрубей и опилок, которыми до войны обычно наполняли мягкие игрушки) и потому получил имя Похуделкин. Даже уши его уже не стояли торчком, а безвольно свисали на нос.
Теперь его хозяйка владела двумя новыми красивыми куклами (нисколько не «муммифицированными»), но на конкурсе хотела представить своего любимца.
Наконец занавес открылся, и аплодисменты возвестили о начале показа. Жюри под председательством самой матушки-настоятельницы поднялось на сцену и принялось изучать конкурсанток. Они по очереди брали их в руки и показывали собравшимся.
Здесь были совершенно невероятные куклы в красивых платьях, руки и ноги у них двигались, а волосы казались совершенно настоящими. У некоторых в живот была встроена пластинка, и, если куклу качали, она сдавленным голосом говорила «мама».
Завидев красивую куклу, синьора Сфорца радостно хлопала – она была уверена, что та принадлежит одной из её учениц. А когда настоятельница взяла в руки Муммию, которую Кора нарядила в плиссированную юбку и жёлтый свитер, синьора Сфорца даже скривилась от отвращения.
Впрочем, скривилась и мать Коры: она всем своим видом показывала дочери: «Ох и попадёт же тебе дома!» Девочки Гиганти неистово аплодировали, остальная публика презрительно смеялась.
– Какой стыд! Зачем ты выставляешь меня на посмешище перед всеми этими людьми?! – кричала Муммия Коре Тайным Голосом.
– Не волнуйся. Это кучка дураков, они ничего не понимают.
Если бы у Муммии на голове были волосы, они бы встали дыбом от удивления, потому что ей ответила не Кора, а матушка-настоятельница – взрослая, даже, скорее, пожилая женщина, чей возраст давно перевалил за пятьдесят. Выходит, она не только слышала, но и ответить могла на том же языке! Как такое возможно?
Тот же сюрприз подстерегал и Похуделкина.
– Мне очень жаль. Ты очень симпатичный, но я вынуждена исключить тебя из конкурса. В правилах говорилось о куклах, – Тайным Голосом извинилась настоятельница.
