Костомаров громко захохотал.
— Да вы я вижу шутник.
Он зашел в лифт, створки закрылись.
Просто ли это проверка или ему в самом деле что-то известно? Я шагал по коридору, а мысли в голове ходили буквально ходуном. Если Костомарову в самом деле что-то удалось узнать, то надо отсюда улепетывать.
Но прежде чем я попал к Фрадкову, произошла еще одна встреча, кардинально изменившая ход моих мыслей. Из его кабинета вышла Царегородцева, и я почувствовал, как быстрей и громче заколотилось сердце.
Она взглянула на меня, как мне показалось, вполне дружески, но ограничилась кивком головы. И все же я кожей ощущал, что все не так просто, и что мое присутствие вызывает у нее более живую ответную реакцию.
— Михаил Маркович вас ждет, — объявила секретарша.
Я пересек весь кабинет, прежде чем Фрадков поднял голову и посмотрел на меня. При этом на его лице появилось нечто отдаленно напоминающее улыбку.
— Садитесь, что у вас за дело?
— Я занимаюсь раскруткой Поповичева и мне нужна санкция на один нестандартный ход. Только так мы можем вызвать к нему большой интерес. Иначе все это будет происходить медленно и нудно.
— Что за ход?
— А если ему стать пламенным борцом против слияния криминала и бизнеса. Тема животрепещущая, об этом говорят многие, а вот главного оратора нет. Так почему бы это роль не сыграть нашему протеже. Это сразу привлечет к нему общественный интерес. Тем более у меня от прошлой деятельности остались кое-какая фактура, для убедительности снабдим Поповичева ею. Он сразу же станет знаменитым.
Такого взгляда я у Фрадкова еще не видел. Он смотрел на меня в упор, не мигающими глазами так, словно бы хотел прожечь ими мою черепную коробку и покопаться в залежах моих мыслей. Я хорошо понимал его, предложить такое мог лишь либо человек, играющий двойную игру, либо человек, обладающий большой долью наивностью.
Наконец он отвел глаза.
— Вы полагаете, этот прием сработает?
— Иначе бы не предлагал.
— Мне нравится ваша идея. Считайте, что вы получили санкцию. Что-нибудь еще?
— Нет, я пришел только за этим.
Я стал подниматься со стула, но Фрадков неожиданно остановил меня.
— Подождите. У меня будет к вам просьба. Не можете ли вы заехать ко мне вечером домой. Часов двенадцать. Вас устроит?
— Да, конечно, сочту за честь.
Он посмотрел на меня и чему-то усмехнулся.
— Буду ждать.
Я не мог ничего понять. Сперва Костомаров со своим странным вопросом, теперь Фрадков с еще более странным предложением. Захлопывается ли ловушка? Или, наоборот, передо мной открываются новые горизонты? От сомнений, не находящих разрешения, у меня даже заболела голова.
— Ну как? — спросил Потоцкий, когда я снова пригласил его в кабинет.
— Все хорошо, мы получили разрешение. Будем делать из этого парня борца с криминалом в бизнесе. Готовьте предложения, набрасывайте статьи законопроекта. Завтра утром начинаем.
— Но за один день я не успею, — растерянно произнес Потоцкий. Он, кажется, еще оправился от моего известия.
— Михаил Маркович сказал, что надеется, что наш отдел в этом деле покажет себя с лучшей стороны. И особенно надеется на вас, — соврал я. — Он так и сказал: пусть старается.
— Это правда?
— Да, — соврал я, но мне посему-то не было стыдно.
Было уже поздно, когда я выехал из дома. Я чертыхался и проклинал все на свете. Меньше всего мне хотелось тащиться к этому Фрадкову почти за тридевять земель вместо того, чтобы уютно задремать в мягком кресле у экрана телевизора. Радовало лишь то, что перед выездом я позвонил Ольги, и узнал, что с семьей Косовых все в порядке, за ними приехали и отвезли в неизвестном направлении. А знать куда, мне было совершенно не нужно.
Я постарался не опаздывать и подъехал к особняку Фрадкова ровно в назначенный час. Судя по тому, как быстро отворились мощные железные ворота, меня уже ждали. Однако это не помешало одному из телохранителей тщательно меня обыскать.
Меня провели в дом, затем показали на одну из дверей. Я толкнул ее и оказался в небольшой комнате, Мебели тут было совсем мало, стол, пару кресел, да бар. Мне жутко хотелось пить и я решил, что ничего страшного не случится, если я удовлетворю это небольшое желание.
Я отворил дверцу бару и остолбенел: там располагалась коллекция самых изысканных и самых дорогих, какие существуют в мире, напитков. Я мог оценить представленные образцы по достоинству, так как понимал в этом деле толк.
Чего бы выбрать? Я так погрузился в этот процесс, что в первые секунды даже не заметил появление Фрадкова. Я вдруг почувствовал, как за спиной кто-то стоит. Я резко обернулся и увидел хозяина дома.
— Вы хотите что-нибудь выпить? — с не свойственной ему любезностью произнес он. — Выбирайте, что пожелаете.
Я решил, что шампанскому «Мондоро» со льдом вполне по силам удовлетворить мою жажду. Я показал ему бутылку.
Фрадков кивнул головой.
— Мне тоже нравится это шампанское. Хотя тут есть и по лучше. Но вы гость — вам и выбирать. Сейчас я скажу, мои люди все сделают.
Фрадков надавил на кнопку на столе, тут же вошел тот самый телохранитель, что обыскивал меня. Президент банка отдал ему бутылку. Тот кивнул головой и исчез. Судя по всему, эти ребята были вышколены не хуже официантов в дорогом ресторане.
— Сейчас все будет, — сказал Фрадков. — А пока присаживайтесь.
Я сел в кресло, Фрадков занял другое, напротив меня. Вошел телохранитель, везя столик с серебряным ведерком, из которого торчала горлышка бутылки. Он поставил рюмки, ловко откупорил шампанское и разлил его. Затем так же бесшумно, словно привидение, удалился.
— Я хочу вас поблагодарить за то, что вы выручили меня в Таиланде. Эти бандиты были готовы на все. Давайте выпьем за вас, — провозгласил Фрадков тост.
Мы выпили. Холодное шампанское было очень вкусным и прекрасно утоляло жажду.
— Я выполнял свой долг, не более, — скромно произнес я.
Фрадков как-то странно насупился.
— Это еще более ценно. Так мало людей, которые считают, что у них есть какой-то долг.
— Каждый человек сам решает для себя этот вопрос.
Мне показалось, что хозяин этого шикарного дома насупился еще больше.
— Мне известно, что некоторые распространяют про меня слухи, что я человек неблагодарный. Но того, кто оказывает мне услуги, я всегда готов отблагодарить. — Фрадков полез в пиджак, достал пухлый бумажник. Отсчитал из него пять сто долларовых купюр и положил передо мной. — Это вам, Леонид Валерьевич.
Мне стоило неимоверных усилий сохранить спокойствие. Такое вряд ли могло предвидиться даже в страшном сне. Человек, чье личное состояние достигает почти полмиллиарда баксов, за свое спасение платит всего пятьсот долларов. Дешево же оценивает он свою жизнь. Хотя нет, дешево он оценивает услуги других людей.
Я взял деньги и положил их в карман.
— Спасибо, Михаил Маркович, вы можете всегда на меня рассчитывать.
— Еще шампанское? — предложил Фрадков.
— С удовольствием.
Фрадков извлек бутылку из ведра, налил вино в рюмки.
— За ваше здоровье, — провозгласил он уже второй за разговор тост в честь меня.
Я терялся в догадках, все это было не с проста.
— Знаете, — сказал он, не сводя с меня глаз, — какая главная проблема нашего жуткого времени?
— Всем не хватает денег, — дал я свою версию ответа.
— Если бы, — махнул он рукой, — деньги — это не самое важное.
В его устах такое заявление следовало воспринимать как второе откровение. И это говорит Фрадков, в чьей жизни существует лишь одна, но пламенная страсть — как раз эти самые деньги. Что за вечер чудес.
— Что же тогда самое важное? — заинтригованный, спросил я.
— Найти человека, которому можно доверять.
— В самом деле, — согласился я, — это не просто.
— Я рад, что вы согласны со мной. Но мне кажется, что вы как раз из тех редких людей.
— Вы мне льстите.
— Нисколько. Я наблюдаю за вами. А знаете, чего вам не хватает в жизни. — Фрадков замолчал, не то, ожидая моей реакции, не то, о чем-то раздумывая.
— Честно говоря, не задумывался над этим вопросом.
— А я задумался. Хотите, скажу?
— Даже очень хочу.
— Вам не хватает влиятельного покровителя. Чтобы быть самостоятельным, у вас слишком мало денег, вам нужен кто-то у кого их достаточно.
Настала очередь задуматься мне. Разговор с каждой новой репликой становился не только интересней, но явно двигался к своей кульминации.
— Может быть, вы и правы, хотя до сих пор я старался, насколько позволяли обстоятельства, оберегать свою независимость.
— Я уважаю вашу позицию, но не кажется ли вам, что бывают моменты, когда смена ориентации весьма полезна, — внезапно хмыкнул Фрадков.
— Я вовсе не исключаю, что такой момент может настать. У всех нас в зачатке существуют самые разные наклонности. В том числе и весьма неожиданные.
