Папа Римский смеялся вместе со всеми. Его настроение вновь улучшилось. «Он человек своего народа, – подумала Анна. – но ему редко удается слиться с общими чувствами и чаяниями. А сегодня довелось. Смогу ли я когда-нибудь засмеяться так же беззаботно и открыто? Разве что когда вернусь к своим. Радость детства можно испытать только там, где родился».
Пий Второй остановил носильщиков. Паланкин опустился на землю.
– Кто-нибудь, приведите ко мне того мальчика, – приказал Папа, вытирая слезы, выступившие от хохота. – Только не падре, а то пастух чего доброго решит, что в день Усекновения честной главы Иоанна Крестителя мы собираемся отрубить голову и ему.
Лоренцо подал приходскому священнику знак убираться прочь.
– Я хочу поговорить с пастухом сам, – сказал Пий Второй. – Если он подтвердит, что злополучное копье не было орудием нападения, пусть принимает участие в празднике и в беге наперегонки.
– Если только он не слишком ослаб, – вздохнула Анна.
– Я благословлю его, – ответил Папа Римский.
Анна улыбнулась Лиаму: все в порядке.
Отдав охране приказ соблюдать бдительность, Лоренцо пошел во дворец вызволять Андрополуса из заточения. Баронесса огляделась и увидела Бернардо, принимавшего поздравления. Он весело отвечал на объятия и поцелуи. Он в безопасности.
Слова приходского священника о трещинах в стене не возымели последствий. Всем хотелось праздника и веселья; церковь высится на площади и незачем думать о дурном. Пурпурный плащ архитектора ярко переливался под солнцем. «Бернардо похож на матадора», – подумалось Анне. Она ждала, что взгляд маэстро отыщет ее в толпе, но тот даже не смотрел в ее сторону. Что ж, пусть пожинает сладкие плоды триумфа. Потом все равно подойдет – хотя бы поблагодарить красильщицу.
Неужели приходской священник и впрямь связан со святой инквизицией? Лоренцо никогда ни о чем подобном не говорил. А вот Бернардо недвусмысленно намекал о такой возможности. Но если это действительно так, значит, и среди инквизиторов процветают наветы и козни, значит, и там не по заслугам возносятся низкие люди. И как только можно было оставить Лукрецию наедине с падре!
* * *
Анна беседовала с племянницей Папы Римского. Тучи, обычно затягивавшие небо во второй половине дня, рассеялись, и лучи вечернего солнца, пронзая белесые облака, одевали покои папского дворца золотистой дымкой.
Пий Второй сидел у открытого окна и, поглядывая на веселящуюся площадь, толковал с кардиналами о положении дел вокруг французского трона. Праздник приближался к концу.
Скачки завершились; подметальщики прибрали мостовую; мальчики готовились к бегу наперегонки. Среди них был и Андрополус. Звук трубы объявил о начале состязаний.
Племянница, приехавшая на торжества с двухмесячным младенцем, спросила, не найдется ли у баронессы в поместье кормилицы. Только грудь должна быть не слишком большая, а то будет давить ребенку на нос, и носик вырастет плоским. А вот молока хотелось бы побольше. Одним словом, требуется здоровая молодая женщина, лучше незамужняя, готовая отлучить своего младенца от груди. Да, и вот еще что: телосложением кормилица должна походить на родную мать ребенка, это важно.
Анна ответила, что сможет помочь: недавно родила одна из служанок.
– Молока у нее много, и фигура подходящая.
Дамы подошли к окну, чтобы не пропустить бег наперегонки. Племянница продолжала расспрашивать:
– А характер хороший?
– Хороший.
Из окна были видны северные ворота, место старта, где в ряд стояли мальчики, и Андрополус среди них, раздевшиеся перед забегом. Глядя на худые ребячьи тела, Папа Римский отвлекся от разговора и улыбнулся.
Пошел дождь. Бегуны бросились друг за другом. Комья мокрой глины, вылетая из-под босых ступней, шмякались на белую кожу. Ноги скользили, мальчики падали и сразу же вновь поднимались. Снова бежали, опять падали. Андрополус вырвался вперед. Заляпанный глиной, он бежал так, словно от этого зависела жизнь, поскальзывался, валился, вскакивал – и пришел первым.
Анна радостно захлопала в ладоши:
– Он выиграл! Он!
Парень, финишировавший вторым, отстав всего на три шага, был из знатной семьи. Мягкие вьющиеся волосы и изящное крепкое тело. Потерпев неудачу, он от разочарования горько заплакал; мать, молодая красавица, бросилась его успокаивать и счищать грязь с кожи сына кружевным носовым платком. Судья с призом двинулся к Андрополусу.
– Не ему! – крикнул в окно Лоренцо. – Он всего лишь раб! Отдай приз другому, который плачет!
«Откуда в муже вдруг взялась такая забота о плаксе?» – удивилась Анна.
– Дама с носовым платком действительно необыкновенно хороша собой, – сказал Папа Римский.
Послышались смешки. Дело не в мальчике, а в его матери, вот оно что, именно ей Лоренцо хочет показать свой интерес! Раньше он никогда не демонстрировал публично внимания к красивым женщинам.
– Это несправедливо! – крикнула Анна громко.
Ее голос был услышан.
– Несправедливо! – подхватили водоносы и коноводы, обступившие Андрополуса, похлопывая пастуха по спине и плечам в знак поддержки. – Почему – не ему?
Но судья поступил так, как хотел Лоренцо: кондотьеру и военному советнику Папы Римского лучше не противоречить.
* * *
Анна с мужем остались ночевать во дворце. Назавтра Лоренцо предстояло участвовать в ритуале присяги.
Андрополуса Анна утюжила спать в соседней комнате. Перед тем как заснуть, он плакал.
Муж пришел поздно. Анна не сдержалась и завела разговор о беге наперегонки.
– Все были изумлены тем, как ты поступил с Андрополусом.
– Он мой раб, а не их, – отрезал Лоренцо.
Он устал, его тревожил предстоящий день. Все ли пройдет гладко? Ответственности добавляло желание королевы Кипра присутствовать на церемонии.
Рассказывая, Лоренцо разделся и теперь стоял перед женой обнаженным. Королева со своим двором покинула Кипр. Трон захватил ее брат и заключил договор с египтянами, отдав им половину острова. Она в отчаянии и ищет покровительства Папы Римского.
– Бедная, – сочувственно сказала Анна. – Сколько ей лет?
– Двадцать четыре.[24]
Лоренцо лег, положил руку Анне на грудь и заглянул в глаза.
– Ее зовут Шарлоттой. Папа с нетерпением ждет встречи с ней. О красоте королевы все говорят с восхищением.
– Чего она ждет от Его Святейшества?
– Денег, пшеницы, вина, лошадей – всего. По пути с Кипра ее ограбили венецианские пираты. Забрали все, что смогли. Шарлотта и ее свита пришли пешком, как пилигримы.
Анна слушала с интересом. Новости отвлекли ее от истории с призом, разговор о которой неминуемо кончился бы ссорой с мужем, заставили забыть о других мелких неприятностях. Но не прогнали беспокойства, постоянно теснящегося в груди, – какими переменами в судьбе еще обернется написанная ею алтарная картина? Трудно представить, что Пий Второй выбросил из головы эту тему. Однако Лоренцо ни словом не упомянул святую Агату.
– Андрополус больше не раб, – сообщила Анна. – Я дала ему вольную. Теперь он наш сын.
– Сын? – Рука, лежащая на ее голой груди, напряглась. – Я сам решаю, кого мне считать сыном.
– Он член нашей семьи, – твердо произнесла баронесса.
Лоренцо засмеялся, запрокинув голову и открыв глазам изгиб мощной шеи. Как у быка. Он всегда отвечает смехом, когда Анна пытается настоять на своем.
Лежа в прошлый раз в ее постели, он дрожал от страха. От страха темноты.
– Наконец-то ты удосужилась подарить мне сына! – сквозь смех сказал Лоренцо.
Он легко принял весть о вольной для Андрополуса, потому что находится в благостном расположении духа. Сегодня ему хочется близости. Страх на время отпустил его.
– Давненько мы не были вместе. Не попробовать ли зачать настоящего наследника? – хмыкнул Лоренцо.
– Не все женщины рожают сыновей, – Анна не поддержала игривого тона.
– Некоторые все-таки рожают. Одну из таких мне довелось сегодня видеть.
– Это мы заметили. И Папа Римский, и его племянница, и кардиналы, и я. Все видели, как из-за смазливой мордашки ты обидел Андрополуса.
Наступило молчание. Он не ожидал от нее подобного ответа, но решил свести дело к шутке.
– Я-то в чем виноват? Вы, женщины, сами выбираете себе мужчин, а нам остается только подчиняться. – Лоренцо комично изобразил на лице беспомощную покорность, обнял Анну и вдруг сказал с внезапной серьезностью: – Быть может, я скоро умру, и род мой прервется.
– И что ты собираешься делать? Бросить меня? Найти новую жену?
– Лучше пойди к ворожее или выпей воды из волшебного источника. Многие так делают.
Вместо ответа она обхватила его шею. Погладила ему спину. Ладонь узнавающе прикоснулась к мускулам под мягкой кожей, к рубцам от страшных ран, нанесенных мечом. Мускулы и рубцы. Ладонь приласкала их. Что я буду делать, думала Анна, если другая женщина родит ему сына? Не бастарда, а наследника, зачатого в законном браке?
