— Заказала, — доложила Марина, когда мы сошлись вновь. Она никак не могла прийти в себя после нашего бегства и удивлялась моему спокойствию. Спокойствие в действительности было наигранным. Как на самом деле поведет себя Назар? — я не знал. Если он развяжет язык, это одно дело. Но он ведь может тупо молчать или закосить потерю памяти, и тогда стражам порядка ничего не останется, как искать пропавших хозяев купе, чтобы попытаться узнать, что это за пленника они оставили вместо себя и куда скрылись? Отыскать нас для профессионалов не составит труда, или я не племянник прокурора! Мы на каждом шагу оставляем следы. Нас, возможно, видела проводница того вагона, через который отчалили с паровоза. В автобусе водитель вполне мог обратить внимание на красивую девушку и военнослужащего в «парадке». В гостинице мы, само собой, зарегистрировались… Мне требовалось поскорее встретить Шнапса, а не потонуть в разбирательствах с милицией. Это потом, потом…
— О чем ты хочешь беседовать с моим мужем? — спросила Марина, когда мы жевали бутерброды, запивая их крепким чаем. Это очень бодрило. — Оговоришь свою долю?
Я усмехнулся:
— По моему мнению, лучшей доли твой муж не заслуживает. Однако мне приходится хлопотать о ней.
— Как это?
— Потом поймешь. Вот приедет месье Шнапаев, поговорим… Это ведь его идея была переправить украденный товар именно через учебку связи? Найти там человека, заинтересовать, эту миссию он возложил на тебя с учетом сестры. Шнапаев занимается оформлением полигона связистов. Мы встретились с ним в Москве, когда мафия сцапала пустышку.
— Да. Ему находит такие калымы отец.
— А как твой благоверный вышел на поставщика морфина? Ты сама знакома с ним? Зовут Илья Петрович.
— Впервые слышу. Муж меня не посвящал. Могу только догадываться. Раньше муж часто летал в Читу. Он на искусствоведа учился, в институте изучал буддийскую культуру, а в Забайкалье расположены монастыри — дацаны. Он общительный, свел знакомства с разными людьми.
— Назара ты выбрала почему? Если отбросить то, что сам он отпетый злодей, у него и вправду могли возникнуть к тебе претензии…
— Он приставал к моей сестре, надоедал ей.
— Ну, это простительный грех, если твоя сестра так похожа на тебя… — Я прищурился на нее с видом старого ловеласа. Она глянула на меня, но тут же опустила глаза.
— Я решила, он — то, что надо. Сестра ему небезразлична, он имеет свободный выход в город, везде бывает по работе, в том числе — в учебке связи.
— Теперь ты видишь, что вышло? Он тоже решил отвести подозрения от себя, оставил ложный след. И след этот — кровавый! Неслабая у вас с мужем вышла авантюра — столько трупов! Это — наркотики, Марина!
— Конечно, мы и подумать не могли, что так получится. Хотели быстро разбогатеть…
— А тебе не приходит в голову мысль, что вы с муженьком, в общем-то, собрались делать то же самое, что и Назар, лишь растягивая удовольствие? Конец-то у «нариков» один, за редким исключением…
Марина пожала плечами:
— Мы только удовлетворяем спрос, порожденный не нами. В стране полно алкоголиков, но водку же все равно продают, и не в шинках, в государственных магазинах! Дело в культуре пития — у кого-то она есть, у кого-то — нет!
— Хочешь сказать, у нас в стране просто еще не развита культура потребления «дури»? Надо развивать? Это тебя Шнапс вооружил такой философией? — ехидно спросил я.
— В московской тусовке мужа есть немало любителей кайфануть, особым шиком считается. Типа, мир меняется…
— Только не надо мне рассказывать про психоделический эффект — расширение сознания! Я сам люблю сознание расширять, но другими средствами. Вот в армию, например, служить отправился… У тети, врача-психотерапевта, я прочитал много переводной литературы, в курсе. И про то, что буржуйский напиток — кока-кола — в самом деле когда-то был с кокаином, и про «солдатскую болезнь» — «морфинизм». И что героин сперва в простой аптеке продавался, как средство против кашля. «На тебе, парень, дозу героина и иди, не кашляй!» У тети новые пациенты в психушке появляются со всех этих радостей… Илья Петрович, очевидно, сосватал твоему Шнапаеву пробную партию, тот толкнул, посмотрел, какие бабки получаются, и задумал прибрать все. Но денег таких ему было не собрать. Про серьезных людей он врал, конечно, и слава богу, не то не такая еще каша заварилась бы!.. То, что Илья Петрович выбрал местом передачи госпиталь, где работала твоя сестра, и зародило идею комбинации. А Гоменскому вроде как не жалко. Собрали для кого-то посылку и собрали, пусть лежит себе. А посылка-то возьми, да и пропади!.. Муж твой специально ведь не ехал, разыгрывая болезнь, так? Требовалось, чтобы все ушло в учебку. Тут он прилетает, якобы готов платить, а ему сообщают: товар тю-тю! Изображая полную непричастность, он гневается, мол, люди обидятся… И спокойно ждет Атаманова с пустышкой, чтобы встретить и доказать, что до последнего надеялся. А где на самом деле товар? А товар на самом деле привезет женушка… А вы не думали, что обворованный поставщик может потом прознать, что товар все-таки до вас каким-то образом дошел и пущен в оборот? Такую партию не продать незаметно!
— Муж говорит, был бы товар, а как его аккуратно реализовать, он придумает.
— Ну, ну… Значит, о происхождении товара тебе ничего неизвестно? А ему?
— Он, наверное, знает… Зачем тебе эти подробности? Он учтет твой интерес. Я замолвлю словечко. — Она улыбнулась. Я улыбнулся тоже.
Марина подошла к окну. Я смотрел на нее со спины, понимая, что надо отвести взгляд. Так уже было…
— Ждать еще как минимум два дня. Что тут делать? — Кажется, она готова была зевнуть.
Я подошел к ней, обнял ее сзади.
— Это неблагородно, сударь! — промяукала она, отводя в сторону щеку, зато невольно подставляя шею для поцелуя, который мной, естественно, тут же и был запечатлен. — Пользуетесь своим положением!
— Да, — подтвердил я, еще целуя ее. — Ты разве не замечала, что люди только и делают, что пользуются своим положением? Я бы сказал, они и добиваются положения, чтобы им пользоваться. А те, кто еще не добился положения, добиваются расположения человека с положением… — Я уже сам не понимал, что несу, расстегивая пуговки на ее блузке…
Следующим утром, вернувшись с переговорного, Марина сообщила, что Шнапс (в смысле ее муж) выезжает из дома немедленно и вылетит первым рейсом, на который сможет взять билет.
— Я ему в двух словах рассказала и о преследователе, и о защитнике. — Она смерила меня взглядом, лукаво улыбаясь, будто хотела лишний раз прикинуть, хорош ли защитник?
— И что подельник на это ответил?
— Что ему не нравится эта история и особенно не нравится защитник.
— Я бы на его месте ответил так же… Мне тоже надо сходить позвонить — дяде. Нам стоит подстраховаться на всякий случай. Вдруг милиция все же опередит твоего благоверного?..
— Что тебе сказать, Олежек?! — бодро заговорил дядюшка. — Как рыбак рыбаку: две рыбины попались!
— Вторая рыба — это та, о которой я догадывался?
— Ну, да! Какая же еще? А ведь наживку забрасывали совсем на другую… — посмеялся дядя Вася. — Ну, ты помнишь тот разговор, когда вы приехали ко мне с этим, как его?..
— Я все помню, дядя Вася… И что мне лезть никуда не стоит — тоже.
— Молодец! Я тебе еще хочу рассказать кое-что про этот товар, за которым все гоняются…
Возвращаясь с переговорного, я всю дорогу смеялся, как идиот.
— Подстраховался? — встретила меня вопросом Марина. Перед тем как войти, я успел придать лицу серьезное выражение.
— Надеюсь, не понадобится, — ответил ей.
Поскольку говорить было больше не о чем, мы продолжили играть в любовь, изрядно в этом преуспев. День и ночь провели в постели. Просто медовый месяц какой-то! Шнапс объявился с самого утра. Мы едва успели выбраться из койки и навести порядок. Сцена из анекдота!
— Снова ты? — с удивлением уставился на меня муж моей любовницы. — А ведь я тебя вспомнил потом!
— Соседей всегда приятно встретить!
— Хм, — усмехнулся Шнапс, — значит, все-таки выследил товар? Не зря ведь ты тогда к Атаманову приклеился?
— Вообще-то он еще и отбил товар у громилы — Назара, — вставила слово моя заступница.
— Ты уже переспала с ним? — спросил ее законный супруг.
— У нас с тобой свободные отношения, забыл? Это была не моя идея! — Марина вскинула брови, готовая, как я видел, сразу перейти в контратаку, но я поскорее перебил ее:
— Если ты в благодарность за спасенный товар хочешь меня уважить в духе народов Крайнего Севера, — возвысил я голос на Шнапса, — то не стоит! Я готов пользоваться шведскими спичками, могу терпеть шведский стол, но шведская семья — это увольте! Тем более, мы помним, что случилось со шведами, когда их собралось много в одном месте — под Полтавой…
