— Светлячки черного леса, — улыбнулся на одну сторону блондин, наблюдая за светом, — Прекрасные дети черных лесов.
— Они будто из другого мира. Таки чудесные! Я не видела их в Пустоши.
— Леса удивляют многообразием, которого не встретишь в пустыне и городах. Но изучать флору и фауну сложно. Эти места опасны для людей.
— Жаль, — выдохнула я, протянув руку к летающим созданиям, — Думаю раньше деревья, трава и животные здесь были совсем другими. Верхушек у стволов нет, но корни широкие и плотные. Значит что-то уничтожило их. Наверняка прерии выглядели прекрасно!
— Остается только догадываться. Мы с тобой этого не застали, — Военный и сам посветлел, наблюдая за игрой света. Но в его какой-то даже детской очарованности происходящим отразилась тоска, — И не застанем. Надежда построить дивный зеленый мир гибнет так же быстро, как и этот лес.
— Все из-за войн?
Блондин «угукнул», схватился за свое плечо, и бросил беглое «надо спешить». Так мы побрели вперед, к светлеющему просвету вечных песков. Хотя и там никакой надежды не было. А так хотелось просто оказаться дома, каким бы дом ни был.
Адам терпел боль и чуть покачивался. Кровь на щеке запеклась разводами, но его кофта на плече все еще поблескивала влагой. У меня внутри все холодело от осознания того, что я ничем не могла ему помочь.
У границы леса на короткое время земля стала приятной, твердой. В ногах появилось ощущение полета и легкости, но ровно до мгновения, когда мы вышли на песок. Идти по нему еще сложнее, чем по болоту. Стопы тонут в рыхлой текстуре, устают. Я раздраженно выдохнула, но Адам по-своему подбадривал. Не время унывать. Ночь не будет простой.
Мы прошли по пустыне совсем немного, оставляя мрачные деревья, зверей и светлячков за спиной. Впереди светлым пятном расплывались волны барханов, дул прохладный ветерок и мерцали звезды. Чуть дальше справа виднелись брошенные вещи. Туда уехали повстанцы. Хотелось верить, что возвращения не будет, но и я и Адам понимали, что так легко мы не отделаемся. Границы нарушены.
— Что думаешь? В какую сторону выдвинемся? — спросила я первой. Адам не сводил глаз с горизонта. Военный как будто видел, либо ожидал увидеть кого-то, — Ты все еще со мной? Эй, Адам?
— Что?
— Все в порядке? Ты какой-то отрешенный.
— Нет, — покачал головой блондин, — Просто сосредоточен. Я думаю, нам стоит выдвигаться вперед. Отойдем подальше и расстоянии увидим метеостанцию в любой ближайшей точке к лесу, если она тут вообще есть, ведь это не сам лес, а всего лишь отрог. Идти вдоль полосы, хоть и безопасно с точки зрения укрытия, но бессмысленно. Далеко не факт, что выбранное направление будет верным и тогда мы погибнем от жажды и голода в песках.
— Не оптимистичный прогноз. Хотелось бы выбраться… У тебя свежие раны. Вдруг попадет инфекция! Что тогда? Я не могу допустить, чтобы ты погиб.
Адам посмотрел на меня, коснувшись рукой подбородка и попытался успокоить мои тревоги.
— Ты беспокоишься не о том. Куда опаснее встретить врага. А раны затянутся в любом случае.
— Они затянуться, потому что ты такой? Как говорят другие — выносливый?
— У меня очень крепкий организм. Бывало и похуже. Блуждать с ранением приходилось. Тебе не о чем волноваться, просто нужно немного времени, чтобы стало легче.
— А если не станет?
— Все в порядке, Эмбер. Не переживай. Оставим эту тему.
Я согласилась. Нехотя. А дальше, согласно плану, мы пошли вперед, нагребая песка в обувь и напрягаясь, проваливаясь в рыхлую почву. Космические станции в ночном небе приветливо светили нам. Это прекрасно и отвратительно одновременно. Помощь рядом. Можно помахать руками, и они на своих современных устройствах заметят нас. Но нет. Люди с кораблей исчезли из жизни Андариона несколько десятков лет назад, напоминая о своем существовании огоньками и периодическими отправками провизии с поверхности планеты.
Я не говорила мужу, но веры в то, что мы найдем станцию — не было. Затея найти метеостанцию изначально обречена на провал, поскольку такие станции располагаются на большом удалении друг от друга и привязаны к населенным пунктам. Мы ехали в Сильву — самый дальний сектор. Между городами только пустыня. Кому взбредет в голову строить метеостанцию у отрога черного леса в таком месте? Разве что скрытый стратегически важный объект неподалеку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В связи с этим я планировала через какое-то время проверить связь на устройстве Адама или, если повезет, дать знак проезжающей машине, если это будут перевозчики Андариона. Надежда встретить транспорт теплилась в душе.
Но Адам в своей идее и выбранном направлении, в отличие от меня, нисколько не сомневался. Командующий как будто знал больше. Это подогревало мой интерес, как у ребенка ожидающего чуда, но не говорящего вслух, боясь спугнуть удачу.
И чтобы хоть как-то скрасить переход по пустыне и отвлечь супруга от боли в плече, которая очевидно очень мучила воина, я завела разговор.
— Адам, как ты это делал?
— Делал что? — улыбнулся парень. Ветер трепал мои волосы, я чуть ускорилась, чтобы поравняться с мужем.
— Волки подчинялись тебе в лесу. Знаешь, а ведь тот бугай прав, ты как будто заклинатель.
— Мм? Волки? Нет, я не заклинатель.
— Но я видела ваши взаимодействия. Впечатляет!
Адам усмехнулся. Он не проявлял интереса к разговору, хотя выглядел так, будто я застала его врасплох. Парня вообще не прельщали разговоры о нем. Он старался их обходить. Инициатива пошла от меня.
— Помнишь, на западных границах вы с Эбеном говорили о мальчиках, подходящих для службы Андариону. Как это называется — Рыцарь Андариона?
— Эмбер…
— Ты обещал говорить мне правду! Так что? Ты тоже должен был стать рыцарем?
Блондин улыбнулся, опустил глаза и чуть замедлил шаг, посматривая в мою сторону. Я чуть отставала. Короткие ноги — маленький шаг. Не то, что командующий.
— К чему ты клонишь, Эмбер?
— К связи с волками. Я пока не понимаю механизм. Вернее, догадываюсь, но до конца не осознаю, как ты повлиял на животных. Они повиновались, а значит ты убедил их.
— Эбен не говорил о наших способностях?
— Нет. Эбен был скрытен, он вообще ничего не говорил о прошлом. Вернее, благодаря воспоминаниям, которые возвращаются, я знаю, что Пустошь прятала особенных детей от глаз системы и Эбен как раз был таким — особенным.
— Да, слышал о спасении и сокрытии детей. Полагаю и ты знаешь об этом не понаслышке, — глаза Адама сверкнули интересом. Мы поднялись на холм. Вдалеке все еще только песок, как и позади нас только лес, — Твои навыки в знании кода и программ удивляют.
— Вроде как это и есть мой дар. Ты прав, родители меня прятали, я была способной. Я и Эбен. Собственно, там мы и познакомились еще детьми. А еще, когда я посетила Диалон, Эбен упомянул, что ты был таким же, как и мы. Отрицать это смысла нет.
— Я не отрицал.
Адам нахмурился и молчанием подтвердил предположение. Он крепче сжал свое плечо свободной рукой и чуть ускорил шаг.
— Эмбер, я не привык говорить о себе. Особенно о прошлом. Но если ты хочешь знать, то да. Во мне есть то, чего не скрыть. Все знают чудеса регенерации детей-волков.
— Дети-волки?
— Да. Нас так называли, но никакой магии в этом нет! Чудеса проектов генетики и последствия вакцин. Андарион долго работал над тем, чтобы создать лучшую армию, а также получить лекарство долгой жизни. Они использовали удивительную способность местных волков — быстрая регенерация.
— Животных?
— Да. Волки Андариона живут дольше любого другого зверя и восстанавливаются даже после тяжелого ранения до исходной точки. В прошлом, ради экспериментов город уничтожил почти все стаи. Осталась горстка. Часть до сих пор существует в неволе в Андарионе, другая все еще скрывается в лесах. Только благодаря войне вырубка черных лесов прекратилась и диких волков стало больше.
У меня руки похолодели. Я обняла свои плечи и уткнулась вперед. Так бывало, когда воспоминание свербело, но никак не проступало в сознание. Я будто пыталась поймать веревку и потянуть ее на себя. Адам заметил волнение. Он аккуратно приобнял меня, но резко одернул руку.
