— Осталось перевязать. Как быстро рана затянется?
— Два- три дня обычно хватает, чтобы все зарубцевалось. Вот почему было важно вытащить осколок сейчас. Сильва не оставит времени на лекарей.
— Сколько таких осколков в тебе?
Парень наклонил голову в сторону, попытавшись посмотреть на меня. Он улыбнулся, но как-то отрешенно.
— Достаточно, чтобы не забывать кто я такой.
Глава 14. Станция
Я разрезала марлю на части и сложила плотным квадратом, приложив к открытой ране. Адам настоял, что зашивать ее не нужно, да и инструментов подходящих не нашлось. Я, итак, сделала достаточно, преодолев чувство стягивающего страха внизу живота и тошноты. Сверху все хорошенько стянула тугой повязкой бинта, захватив грудную клетку из-за расположения ранения. Нужна была фиксация.
— Ну все, хватит. Ты все сделала отлично, — нетерпеливо пробурчал блондин, когда я сидела перед ним и надрезала завязки бинта, — На экране появилось табло. Надо попробовать передать сигнал, пока за нами не явились пустынные скаты.
Я убрала волосы со лба мужа и наклонилась, чтобы поцеловать в губы.
— Пустынные скаты работают там, где есть эффект внезапности. А мы как на ладони. Но ты прав, пора отправить сигнал.
Я вернулась к ужасному стулу и экрану с данными, которые даже с частичной памятью о программах казался мне отвратительным и неудобным. Программы метеостанции не были созданы для подобных запросов. Любая связь всегда поддерживается с помощью устройств связи. Но не в этот раз. Здесь нет ничего, кроме этого. Я провозилось около часа, пока не добралась до возможности отправки сигнала бедствия. Еще час потребовался, чтобы скоординировать сигнал только на Сильву.
В это время Адам нашел для нас энергетическое питание из вакуумных пакетов.
— Срок годности нормальный, — он поморщился, подтянул ко мне тумбу и присел на нее, — Но в них есть жидкость. Сейчас это важно для восстановления.
— Выглядит не очень, — бросив взгляд на прозрачный пакет с жидкостью бежевого цвета я почувствовала себя не очень хорошо, — Слушай, если сигнал пройдет, нас заберут в ближайшие пять часов? Столько оставалось до Сильвы?
— Вроде того. Получается точечно направить его?
— Не совсем. Погрешность высока. Я могу выбрать область, но как сработает старая железка одному Богу известно!
— Бог покинул эту планету много лет назад, — невесело усмехнулся Адам, погладив меня по голове, — Позволишь? Я посмотрю.
— Ты разбираешься?
— Не так, как ты, гений кода. Но учеба и работа строилась на чтении кода, и я имею технические навыки.
Мы переглянулись, я поднялась с места, но муж остановил меня. Он просто потеснил нас со стулом в сторону, а сам остался сидеть перед голубым экраном, разбираясь с данными. Их было много. Цифры и буквы, у каждого своя команда, своя логика и значение. Для меня картина каждый раз складывалась будто произведение искусства. Труд, о котором новая я чуть не забыла.
И тут лампочка замигала. Мы оба подняли к ней головы, наблюдая как она умирает. Пара вспышек и темнота. Остался свет экрана и Адам, такой красивый, обнаженный по пояс с перевязанным плечом. Он сосредоточенно изучал монитор, а я не могла отвести глаза. Сейчас я полюбила его по-настоящему. Так, как любят безоговорочно, желая человеку счастья. Со мной или без меня.
— Эмбер?
— Мм?
— Ты так смотришь, — улыбнулся блондин, — Я этот взгляд чувствую. Прекращай.
Мы рассмеялись. Он взял со стола свой пакет, вскрыл его и опробовал, поморщившись. Затем протянул мне второй. — Поешь. Это не так противно, как кажется. Чуть кислит, но от того, что в него добавляют много витамина С.
— Я бы воздержалась. Один только вид этой баланды вызывает плохие ассоциации.
— И все же? — настаивал супруг, — Еще не меньше пяти часов.
— Ты отправил сигнал?
— Да, готово! Точнее некуда. Скрестим пальцы и будем надеяться, что такие же гении, как ты, не перехватят сигнал.
Я скрестила пальцы на руке в знак поддержки. Тем временем на часах была половина первого ночи. А местные сутки двадцати семи часовые. Я ужасно устала. Глаза мучил сонный песок, они сами собой закрывались. Адам нашел старый плед, постелил его на пол у стены, справа от входной двери. Он поставил затворку, оставляя ее приоткрытой. Сам сел ближе к выходу и меня позвал к себе, но обнять больной рукой не смог. Я помогла ему надеть окровавленную кофту, чтобы не замерзнуть. Других вариантов не осталось. Наши вещи сгорели в машине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поспи, — прошептал Адам, погладив меня по щеке, — Я посторожу нас.
— Тебе тоже нужен сон.
— Нужен, но я мне привычно не спать сутками. Отдохну в Сильве.
Военный перекинул через голову ремень винтовки, положил ее на колени и облокотился о стену. Было холодно, но рядом с Адамом я готова терпеть все. Жажду, отсутствие сна и голод. Последнее можно было утолить, но я решила оставить на утро. Если я не готова есть это, значит не так уж и голодна.
Усталость дала о себе знать. Я проснулась только когда Адам легонько толкнул меня и прошептал, — Спрячься за тот ящик и сиди тихо.
— Что происходит?
— Кто-то приближается к нам.
Я не стала перечить. Сделала как требует муж. Села за дальний высокий ящик с металлической окантовкой и под руку взяла большую металлическую трубу, очевидно оторванную от раскладушки когда-то давно. Теперь и я слышала звук мотора. Тяжелая машина отдавала вибрациями. Тишина наполнилась звуками. Адам напрягся, привстал и прижался к стене, наблюдая через тонкую полоску света. Снаружи занималось утро. Какой-никакой, а это свет. Монитор парень предусмотрительно отключил.
Короткое время в такой момент становится тяжелым, монотонным и липким. Я была взволнована и готова оборонятся. Но мысленно молила о приезде военных и мои молитвы были вознаграждены. Адам выдохнул, махнул мне и открыл дверь.
— Можно выходить?
— Свои, — прошептал парень, — Все в порядке. Мы поедем домой.
— Не верится, — выдохнула я, пробираясь между ящиками. Не удачно. Загнала себе заношу в ладонь и выходя, первым делом вытащила ее. Нас осветили фары огромной машины с задним темно-коричневым кузовом. Передняя часть была скошена вперед, как в авто, на котором мы двигались в сторону Сильвы.
— Таких грузовиков я еще не видела.
— Это дозорные Сильвы, — закрывая ладонью от себя свет фар, Адам выступил чуть вперед, загораживая меня, — Они занимаются зачисткой дорог. Видимо получили наш сигнал.
— Не опасны?
Мы переглянулись. Адам как-то иронично поджал губы, изобразив улыбку и сомнение одновременно.
— Все относительно. Но это лучше, чем ничего.
Подул прохладный ветер, поднимая песок в воздух. На небе мерцали огни станций, как и прежде. Все было, как всегда, но мы менялись день ото дня. Ситуация обострялась, но мы с Адамом были все ближе. Только это держало меня на плаву и подбадривало. Я понимала за что могу бороться и чего хочу.
Тяжелая машина подъехала прям к станции и остановилась напротив нас. Я почувствовала тепло, исходившее от нее и запах дегтя. Никогда не задумывалась на каком топливе передвигается местный транспорт, но запаха бензина не было.
— Вы сигнал подавали? — Из кабины выбрался мужчина в военной форме. На вид старше пятидесяти. Невысокого роста, крупноват, чисто выбрит. У него лицо бывалого. Чуть одутловатое, есть шрам над верхней губой. Большие щеки чуть провисают ниже подбородка, а маленькие серые глаза выглядят уставшими. Незнакомец протянул руку Адаму, как будто опомнившись, — Ом, приношу извинения, командующий? Не признал в таком виде. Потаскало же вас. А это жена?
— Ничего. Отличительные знаки пострадали, остальное сгорело. Все верно, моя супруга, — Адам бросил в мою сторону короткий взгляд, — Вы получили наш сигнал?
— Да, сигнал бедствия. Ждали засады, а тут вы нарисовались у выхода. Понял, свои в беде. Надо подмочь.
— Что там, Ханнес? — Донеслось из кабины, — Нельзя тут долго стоять.
