— И чего мы тогда стоим?
Адам медлил. Он прищурился, всматриваясь в даль.
— Не спеши. Не одни мы можем знать о станции.
— Думаешь там повстанцы?
— Да кто угодно.
Парень присел на одно колено, перепроверил свою винтовку и перестегнул жилет. Затем набрал в руки песка и пошаркал запекшуюся кровь на щеке, собравшуюся в корку.
— Идем тихо, — скомандовал военный, затем заправил выбившийся локон кудрявых волос мне за ухо, — Будь позади и уходи при первых признаках опасности. Поняла?
Я кивнула. Но это не согласие. Не для того я боролась за Адама в прошлом, чтобы отступить сейчас, почувствовав угрозу.
Вопреки опасениям, приближаясь к станции мы не увидели признаков присутствия людей. Небольшое строение, размером три на четыре метра засыпало песком и потрепало ветрами. Часть обшивки грохотала, закрепленная всего одним шурупом. А маячок горел на высокой антенне-пике. Сложно представить, что там внутри остались исправные устройства.
— Постой здесь, я проверю внутри, — Адам развернул со спины в руки винтовку и тихо подошел к двери. Я осталась за углом, наблюдая как парень толкает дверь и входит внутрь. Уже через минуту донеслось, — Чисто!
Я успокоилась, представив, что скоро это безумие закончится. Пустыня меня окончательно доконала.
Внутри тепло и темно. Адам как раз искал, где включить свет, когда я закрыла за собой тяжелую дверь, рассматривая внутреннее пространство. Прямо напротив располагался широкий монитор и стул. На узком столе разложены старые устройства связи и бумаги. А еще стаканы с засохшим чаем. Он осел по краям кружки. Повсюду была пыль.
Внезапно стало светло. Загорелись лампы. Мужу все же удалось найти выключатель.
— Как тут грязно! Это совсем не похоже на ту станцию, где мы встретились.
Адам усмехнулся, покосившись на подобие кровати. Это была раскладушка со сломанными ножками.
— Условия тяжелые. Поспим на полу.
— Это точно станция?
— Да. Одна из первых. Такие сюда завозили на вертолетах, когда воздушное пространство было открыто, — Парень посмотрел на синий монитор, а затем на меня, — Справишься с этим?
— Посмотрим. Я решаю задачи интуитивно. Сама не понимаю, как читаю код.
— Сигнал нужно отправить в Сильву. Никто другой не должен знать о нас.
— Знаю, — я поджала губы. Все же не все так просто, как убеждает в этом Адам. Если о нас не должны знать, значит меня активно ищут, — Я все сделаю.
Я скинула с пыльного стула у рабочего стола старые записи и тряпки, присела и стала разбираться с системой управления. В этом устройстве отсутствовало сенсорное касание экрана. Пришлось проверить подключение клавиатуры и найти вынесенную панель ввода кодов. Это два разных блока, которые затерялись среди мусора. И пока я возилась, Адам раздобыл из старого металлического шкафчика бутылку с прозрачной жидкостью и марлю. Он присел на пол, снял с себя жилет и попытался снять рубашку. Когда я поднялась с места, чтобы помочь, Адам не выдержал и надорвал ткань армейской формы на рукаве.
— Почему ты такой упрямый? — Цикнула я, толкнув его к стене, чтобы блондин позволил мне обработать ранение, — Сиди смирно. Ты сам не дотянешься.
— Эмбер, ты лучше займись сигналом.
— С сигналом все в порядке. Я обновляю программу. Это займет минут двадцать, а пока я разберусь здесь.
— Я и сам справлюсь. Тебе не нужно смотреть на это.
— Адам!
Мы встретились взглядами и Адам снова потянулся свободной рукой к плечу. Я настойчиво перехватила из его руки смоченную раствором марлю.
— Упрямый, просто ужас!
— Эмбер, оно и так сойдет.
— Снимай! — Прикрикнула я, — Не будь ребенком! Я не дам тебе получить заражение или чего хуже. Надо все обработать и туго перевязать. Вроде в шкафчике были бинты.
— Нет там бинтов.
— Это ты не нашел. Вы, мужчины, смотрите в одну точку и ничего не видите. Я разыщу. Давай, не сопротивляйся.
Моя активность и идея перебинтовать ранение Адаму не понравилась, но и спорить блондин не стал. Доверился. Я и сама волновалась, но виду не показала. Как будто каждый день солдат перевязываю. Так, наверное, все женщины справляются. У нас в крови инстинкт — оберегать и заботится. Я потянула окровавленную, когда-то белую, форменную кофту наверх, помогла вытащить левую руку, протянула через голову, а затем мы осторожно сняли ее с левой руки. Адам поморщился от боли, сжал губы. Инстинктивно, чтобы отвлечь, я гладила парня по щеке, волосам, продолжив настойчиво снимать одежду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот так! Отлично. А теперь я все сделаю, но ты постарайся не двигаться!
— Я не двигаюсь, — невесело усмехнулся парень, — Эмбер?
— Что?
— Если на то пошло, — в эту минуту Адам перебарывая сомнения и самого себя, — Я бы и сам, конечно, мог. Но не дотянусь…
— Говори, что нужно сделать? Я все сделаю!
— У меня в жилете есть набор. В нем все на самый крайний случай. Есть вложенный скальпель. Он маленький. Попробуй с его помощью вытащить пулю. Я чувствую ее. Если рану затянет, придется резать повторно…
— Тише, не продолжай. Мне все понятно. Сейчас! — Я поднялась на ноги, достала из жилета сборный блок с инструментами, а затем порыскала в ящике. Я не ошиблась насчет бинтов. Они действительно здесь были. А еще различные лекарства для когда-то живших здесь дежурных. Многие давно просрочены.
Мне не приходилось делать этого раньше. Я не была даже уверена в том, что смогу смотреть на рану, не то, чтобы пытаться вытащить из нее металл. Но я знала, если не сделаю этого, Адаму будет хуже.
— Ну как?
— Все нашла. И спирт обеззаразить инструменты и руки.
— Отлично, — улыбнулся военный.
— Адам?
Я присела за спину мужу, погладив его по левому плечу. Тот закрыл глаза и набрал полные легкие воздуха, подготавливаясь к рукам неопытного лекаря.
— Потерпи, хорошо?
— Угум. Ты не переживай обо мне. Делай что нужно. Просто вытащи, если сможешь.
Если сможешь… Я коснулась губами его затылка, будто заранее извиняясь за боль, которую доставлю. И, встав на колени, чтобы поравняться в росте, я рассмотрела область повреждения тканей.
Место ранения выглядело ровным, округлым. Кровь все еще сочилась, но совсем немного. Вокруг все припухло. Я аккуратно прощупала мягкие ткани. Металл остался у поверхности. Пальпировался и был заметен. В глазах потемнело, когда я обрабатывала тонкий скальпель, но, когда я приступила к работе, стараясь сделать все быстро и четко, паника ушла. Не было ни времени, ни страха. Ничего. Только цель, которой я добилась, не дыша.
— Почти. Еще немного! Ах… Ну давай же!
— Все, гхм, хорошо. Эмбер, ты хорошо справляешься.
— Прости, мой хороший, — выдохнула я, поддев железную сплющенную шайбу, — Так, так, так… Вот!
Щелчок! Тяжелый кусочек дроби упал на цементный пол, прокатившись к плинтусу и оставив следы крови. Я с гулом выдохнула, смеялась, зажимая рану и обнимая Адама со спины.
— Получилось. Теперь только обработать… Ты как?
— Я в порядке, — прошептал Адам, целуя мои руки, — Умница, дорогая жена. С такой мне ничего не грозит.
И это супруг еще и успокаивал меня. Как будто мне пришлось терпеть неприятные, болезненные манипуляция в открытой ране! Но я начинала привыкать к терпению белого волка. И я поцеловала Адама в макушку, отшутившись.
— Отлично, значит стану лекарем. У меня к этому способность не меньшая, чем к коду?
— Лекарем? Тогда тебя заберет Андарион, а я не могу этого допустить. Вдруг они отдадут тебя замуж за местного зазнайку?
— Андарион с большой радостью отправил меня в Пустошь, — попыталась поддержать я, отстранившись и проверив кровотечение. Стало лучше. Можно перебинтовывать, — Если вернусь туда снова, они натравят на меня своих волков.
— Волки тебя не тронут.
— Почему?
— Ты наверняка пахнешь мной.
— О, это звучит романтично и немного дико!
А ведь правда! Я дважды сталкивалась с волками и дважды оставалась в живых. Но в первой встрече волком был Эбен, а во второй меня защитил Адам. Мысль о волках придавала мистический флер событиям высокотехнологичного Андариона. Как будто особенные люди были такими не из-за технологий, а потому что сама природа планеты решила восстать. Только носители гена еще не поняли этого.
