Проводник был готов проклясть себя — заснуть в такой момент! Он проспал не просто несколько часов, нет — он проспал все то время, что боги дали ему, чтобы подготовить царевича к жизни — тому, что будет, когда цель осуществится, оставшись позади. Ларг так многое хотел ему рассказать, объяснить, помочь разобраться в самом себе. Он бы все успел, если бы…
Теперь же у него не оставалось времени даже на то, чтобы подготовить юношу к спуску по порогам.
"Это не честно!" — готов был бросить он прямо в лицо богам, в которых только-только успел уверовать. И, выходило, для чего? Чтобы убедиться в их жестокости?
Но у него не было времени даже на проклятия.
— Царевич, дай мне весло! — поднявшись, насколько мог, над кормой, приказал он своему спутнику. Видя растерянность и удивление в его глазах, в которых читалось: "Но как же так? Если я перестану грести, река выбросит нас на скалы!", он поспешно пояснил: — Тебе не справиться с этим течением! Только сломаешь весла! А они нам понадобятся — чтобы отталкиваться от скал! Это — все, что нам дано! Парень, давай же быстрее! У нас нет времени на раздумья! Положись на меня!
Аль чуть заметно наклонил голову, и, в тот же миг быстро вытянув весла, умудрившись между делом, даже не заметив этого, освободить их из зажимов, одно протянул проводнику, на второе же, используя его как обычную палку, налег что было сил, отталкиваясь от скалы. Во всяком случае, он пытался. Пока весло вдруг не переломилось у него в руках. Ему еще повезло, что в мгновение отчаяния и растерянности — "как это могло случиться!", он, погруженный в свои переживания настолько, что совершенно потерял связь с окружающим миром, не свалился в воду, ударившись о камень или просто не удержавшись на ногах.
— Прости! — он повернул полные отчаяния глаза к проводнику.
— Ладно, не важно! — Ларг, морщась от жуткой боли в спине, орудовал своим веслом.
"А, может, все и к лучшему, — мелькнула у него в голосе мысль. — Помочь он все равно ничем не может. А вот свалиться в воду — сколько угодно. Мне же нужно, чтобы он жил!"
И дело тут было совсем не в том, что паренек был слишком молод, чтобы умереть, или достоин жизни, будучи царевичем и вообще славным смелым существом. Он был нужен, чтобы исполнить задуманное.
"Так решили боги", — в этом Ларг не сомневался ни на мгновение, даже когда сомневался в самих богах. Ведь иначе они не стали бы ему помогать.
— Ложись на дно лодки и замри! — приказал он, подкрепив слова властным взглядом, чтобы у спутника не возникло желание возражать, тратя на это драгоценное время.
Но юноша, к его удивлению и радости, подчинился. В этот миг, когда от предчувствия беды по спине бежали мурашки, а внутри все дрожало, как листья на холодном ветру, ему хотелось быть, или, хотя бы, чувствовать себя маленьким ребенком, который нуждался в защите и мог на нее рассчитывать.
Упав вниз, Аль сжался в комок на носу лодки, зажмурившись, чтобы не видеть происходившего вокруг. Он даже зажал руками уши, хотя и так бы ничего не услышал в страшном шуме реки — это был гул водопада.
— Духи, духи, — беззвучно шептали его губы, — помогите нам! — в то время как в голове вертелось полное отчаяния:
"Почему?!" — юноша не мог понять, зачем проводнику понадобилось скрывать от него правду, которую, как он был совершенно уверен, тот знал. Ведь, расскажи Ларг все заранее, они могли бы что-то предпринять… Пристали бы к берегу, обошли бы водопад по земле… И тут он вдруг со всей ясностью осознал — нет. Для них другого пути не существовало. Потому что великан не может идти, а он уже не в силах тащить его на себе. Река, несущая во власти своего течения — лишь этот, единственный, избранный горными духами.
А потом он вдруг понял вторую часть этой правды, которая сложила всю картинку событий последних дней в единое целое — горные духи уже решили, какой будет плата. Жизнь за жизнь. Поэтому они вели двоих. Чтобы один ушел, а другой — остался.
В первый миг ему стало страшно — он не хотел умирать! Он только начал жить, ему еще предстояло столько всего увидеть, сделать, пережить…
Алю стало так отчаянно себя жаль, что на миг его мысль обратилась к Ларгу. Ведь тот стал калекой, и…
Царевич мотнул головой, отгоняя ее от себя:
"Нет! Он и так достаточно заплатил. Нельзя требовать большего. И вообще, это я обращался за помощью к горным духам, мне и держать ответ!" — он поднял голову, только теперь начиная понимать, что лежал в луже. Через мгновение он уже сидел, глядя на бушевавшую вокруг стихию без страха. Еще миг — и он встал в полный рост.
— Ты что, с ума сошел?! — увидев это, заорал во всю глотку, пытаясь перекричать гул водопада, великан. — А ну вниз! Свалишься в воду и все, пиши пропало!
Даже если бы Аль услышал его, то не стал бы слушать. Стоя на самом носу лодки, он зачарованно смотрел на открывшуюся перед его глазами картину, завораживавшую своей нереальностью. Пришло время рассвета. Однако заря, вместо того, чтобы окрасить лишь маленький осколок горизонта на востоке, залила своей кровью все небо и землю, заалевшие в отблесках пламени костра, который, разожженный самими богами, казалось, был готов сжечь все вокруг.
И только река каким-то неведомым образом отделилась от всего и земного, и небесного, не являясь более частью сущего. Бледно-серая, с сизой поволокой она висела в воздухе вспененным облаком, набрасывая на весь мир свою туманную дымку-поволоку, делавшую его нереальным, уже умершим, или…
"Или еще не рожденным! — на глаза Аля навернулись слезы, с губ сорвался вздох восхищения. — Да, горные духи! Я согласен! Я умру, а вы сделаете так, что этот костер не разгорится, что в его огне не сгорят лежащие у подножия ваших владений города и села! Это достойный конец, даже если о моей жертве никто не узнает!" — и, все же, он надеялся, что Ларг расскажет отцу. И, может быть, придет время, и кто-то другой, точно так же, как он когда-то, будет сидеть в библиотеке, зачитываясь легендой о младшем царевиче…
— Парень, — донесся до него полный отчаянной злости крик проводника. — Стой!
Но в этот миг нос лодки вошел в туманную муть, клубившуюся над краем бездны, и Аль, чувствуя, что мир уходит у него из-под ног, зажмурившись, шагнул навстречу своей судьбе.
Глава 6
Время остановилось — ненадолго, лишь на мгновение. Но это мгновение показалось оказавшемуся в его власти юноше длиннее целой вечности.
Аль был уверен — это потому, что он подошел к своей смерти, а в ее глазах замирает все, даже луч света. В них — лишь черный мрак, который покрывает собой все, заставляя полнить пустоту настоящего воспоминаниями о том, что было когда-то. Говорят, что перед смертью люди вспоминают свою жизнь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
