ajīryatāmamṛtānāmupetya jīryanmartyaḥ kvadhaḥsthaḥ prajānan ǀ
abhidhyāyanvarṇaratipramodānatidīrghe jīvite ko rameta ǁ
28. Кто, зная, что смертен, и приближается к старости, и жизнь его на несчастливой земле клонится к закату, когда войдет он в присутствие нетленных Бессмертных и воистину прозреет, – кто, разглядев вблизи красоту, наслаждение, удовольствие, может радоваться слишком долгой жизни?
yasminnidaṁ vicikitsanti mṛtyo yatsāmparāye mahati brūhi nastat ǀ
yo’yaṁ varo gūâhamanupraviṣṭo nānyaṁ tasmānnaciketā vṛṇīte ǁ
29. То, о чем они так спорят, о Смерть, открой мне, что заключено в великом переходе; только этот дар, проникающий в тайну, скрытую от нас, и никакой иной, выбирает Начикетас».
Первый цикл: вторая глава
anyacchreyo’nyadutaiva preyaste ubhe nānārthe puruṣaḿ sinītaḥ ǀ
tayoḥ śreya ādadānasya sādhu bhavati hīyate’rthādya u preyo vṛṇīte ǁ
Яма говорит:
1. «Благо – это одно, а удовольствие – это другое; и то и другое овладевает человеком, но с разными последствиями. Кто выбирает благо, тому хорошо; но ускользает цель жизни от того, кто выбирает удовольствие.
śreyaśca preyaśca manuṣyametastau samparītya vivinakti dhīraḥ ǀ
śreyo hi dhīro’bhi preyaso vṛṇīte preyo mando yogakṣemādvṛṇīte ǁ
2. И благое, и приятное приходят к человеку, разумный всесторонне рассматривает их и различает. Ибо мудрый предпочитает добро удовольствию, но неразумная душа выбирает удовольствие, предпочитая его добру и обладанию им.
sa tvaṁ priyānpriyarūpāḿśca kāmānabhidhyāyannaciketo’tyasrākṣīḥ ǀ
naitāṁ sṛṅkāṁ vittamayīmavāpto yasyāṁ majjanti bahavo manuṣyāḥ ǁ
3. И ты, о Начикетас, увидел вблизи предметы желания, то, что приятно и что красиво, и ты отринул их от себя; ты не попался в сеть богатств, в которой находят свою погибель многие люди.
dūramete viparīte viṣūcī avidyā yā ca vidyeti jñātā ǀ
vidyābhīpsinaṁ naciketasaṁ manye na tvā kāmā bahavo’lolupanta ǁ
4. Ибо очень далеки они друг от друга, противоположные, взаимоисключающие, одно, что известно как Неведение, и другое – как Знание. Но Начикетаса я считаю истинно взыскующим знания, ибо великое множество желанных вещей не заставило его возжелать их.
avidyāyāmantare vartamānāḥ svayaṁ dhīrāḥ paṇâitaṁmanyamānāḥ ǀ
dandramyamāṇāḥ pariyanti mūâhā andhenaiva nīyamānā yathāndhāḥ ǁ
5. Пребывающие в незнании, во власти его, мудрые в собственном разумении и считающие себя весьма просвещенными, заблудшие это люди, которые, спотыкаясь, беспомощно блуждают по кругу, как слепцы, ведомые слепцами.
na sāmparāyaḥ pratibhāti bālaṁ pramādyantaṁ vittamohena mūâham ǀ
ayaṁ loko nāsti para iti mānī punaḥ punarvaśamāpadyate me ǁ
6. Младенческое разумение, сбитое с толку и опьяненное иллюзией богатства, не может открыть глаза, дабы увидеть переход в небесный мир; ибо кто думает, что есть этот мир и нет иного, тот снова и снова попадает к Смерти в рабство.
śravaṇāyāpi bahubhiryo na labhyaḥ śṛṇvanto’pi bahavo yaṁ na vidyuḥ ǀ
āścaryo vaktā kuśalo’sya labdhāścaryo jñātā kuśalānuśiṣṭaḥ ǁ
7. О Том, о ком многим нелегко услышать, а среди слышавших много таких, что не постигли Его, – чудо есть человек, который способен мудро говорить о Нем или искусен настолько, чтобы снискать Его, а если такой и найдется, то чудо есть слушатель, способный постичь Его, даже если знающий наставляет его о Нем.
na nareṇāvareṇa prokta eṣa suvijñeyo bahudhā cintyamānaḥ ǀ
ananyaprokte gatiratra nāstyaṇīyān hyatarkyamaṇupramāṇāt ǁ
8. Человек низшего порядка не может рассказать тебе о Нем, ибо из такого рассказа не сможешь ты истинно постичь Его, так как мыслят о Нем на разные лады. Однако, не узнав о Нем от другого, не можешь ты найти здесь свой путь к Нему, ибо Он тоньше тонкого и неподвластен логическому осмыслению.
naiṣā tarkeṇa matirāpaneyā proktānyenaiva sujñānāya preṣṭha ǀ
yāṁ tvamāpaḥ satyadhṛtirbatāsi tvādṛṅ no bhūyānnaciketaḥ praṣṭā ǁ
9. Эта мудрость не постигается размышлением, о возлюбленный Начикетас, лишь поведанная кем-то другим, становится она истинным знанием – мудрость, которой ты обладаешь. Воистину, ты стоек в Истине! Со взыскующим подобно тебе я желал бы встречаться всегда».
jānāmyahaṁ śevadhirityanityaṁ na hyadhruvaiḥ prāpyate hi dhruvaṁ tat ǀ
tato mayā nāciketaścito’gniranityairdravyaiḥ prāptavānasmi nityam ǁ
Начикетас говорит:
10. «Мне известно о сокровище, что оно не вечно; ибо не вещами преходящими достигается Тот, кто непреходящ; а потому я возжег огонь Начикетаса и, принеся в жертву мимолетное, достиг Вечного».
kāmasyāptiṁ jagataḥ pratiṣṭhāṁ kratorānantyamabhayasya pāram ǀ
stomaṁ mahadurugāyaṁ pratiṣṭhāṁ dṛṣṭvā dhṛtyā dhīro naciketo’tyasrākṣīḥ ǁ
Яма говорит:
11. «Когда ты увидел, что во власти твоей, о Начикетас, обретение желаемого, и прочная основа этого мира, и беспредельность власти, и другой берег, где нет страха, и великая хвала, и широко движущаяся основа[38] , мудрый и сильный в стойкости, ты отринул все это от себя.
taṁ durdarśaṁ gūâhamanupraviṣṭaṁ guhāhitaṁ gahvareṣṭham purāṇam ǀ
adhyātmayogādhigamena devaṁ matvā dhīro harṣaśokau jahāti ǁ
12. Познавая Бога приближением к Нему через духовную Йогу, воистину, Древнего Днями, кто вошел глубоко в то, что сокрыто, и кого трудно увидеть, ибо он помещен в нашем потаенном существе и зиждется в сокровенном сердце сущего, мудрый и стойкий человек отбрасывает от себя и радость, и печаль.
etacchrutvā samparigṛhya martyaḥ pravṛhya dharmyamaṇumetamāpya ǀ
sa modate modanīyaṁ hi labdhvā vivṛtaṁ sadma naciketasaṁ manye ǁ
13. Когда смертный услышал, когда он уловил, когда он силой отделил Праведного от своего тела и обрел эту тонкую Сущность, тогда он ликует, ибо получил то, чему, воистину, можно радоваться. Воистину, я думаю о Начикетасе, как о доме широко открытом».
anyatra dharmādanyatrādharmādanyatrāsmātkṛtākṛtāt ǀ
anyatra bhūtācca bhavyācca yattatpaśyasi tadvada ǁ
Начикетас говорит:
14. «Скажи мне о Том, что ты видишь вне добродетели и вне неправедности, вне этого сотворенного и вне этого несотворенного, вне того, что уже было, и вне того, что еще будет».
sarve vedā yatpadamāmananti tapāṁsi sarvāṇi ca yadvadanti ǀ
yadicchanto brahmacaryaṁ caranti tatte padaṁ saṁgraheṇa bravīmyomityetat ǁ
Яма говорит:
15. «Престол или цель, которую восславляют все Веды и которую возглашают все подвижничества, из стремления к которой люди живут святой жизнью, об Этом я коротко поведаю тебе. ОМ есть эта цель, о Начикетас.
etaddhyevākṣaraṁ brahma etaddhyevākṣaraṁ param ǀ
etaddhyevākṣaraṁ jñātvā yo yadicchati tasya tat ǁ
16. Ибо этот Слог есть Брахман, этот Слог есть Наивысший; если кто знает этот Слог, чего бы он ни пожелал, все будет его.
etadālambanaṁ śreṣṭhametadālambanaṁ param ǀ
etadālambanaṁ jñātvā brahmaloke mahīyate ǁ
17. Эта опора есть лучшее, эта опора есть высшее, зная эту опору, человек возвеличивается в мире Брахмана.
na jāyate mriyate vā vipaścinnāyaṁ kutaścinna babhūva kaścit ǀ
ajo nityaḥ śāśvato’yaṁ purāṇo na hanyate hanyamāne śarīre ǁ
18. Мудрый не рождается, и не умирает Он; Он ниоткуда не появился, и не есть Он кто-либо; Он есть нерожденный, Он есть непреходящий, Он есть древний и предвечный; Он неубиваем, когда убито тело.
hantā cenmanyate hantuṁ hataścenmanyate hatam ǀ
ubhau tau na vijānīto nāyaṁ hanti na hanyate ǁ
19. Если убивающий думает, что убивает, если убитый думает, что убит, оба они не обладают знанием. Этот не убивает, и не убиваем Он.
aṇoraṇīyānmahato mahīyānātmāsya jantornihito guhāyām ǀ
tamakratuḥ paśyati vītaśoko dhātuprasādānmahimānamātmanaḥ ǁ
20. Мельче мелкого, громадней громадного, “Я” скрывается в тайном сердце этого создания; когда человек освобождается от своеволия и отучается от скорби, тогда он узревает Его; очистившись от умственных начал, он видит величие этого Самосущего.
āsīno dūraṁ vrajati śayāno yāti sarvataḥ ǀ
kastaṁ madāmadaṁ devaṁ madanyo jñātumarhati ǁ
21. Восседающий, он совершает далекое странствие, возлежащий, он оказывается повсеместно. Кто, как не я, достоин знать Бога, Его, который есть и упоение, и то, что превыше упоения?
