Звук мотора вырвал меня из то ли размышлений, то ли какой-то странной полудремы, которая затягивала все глубже.
А потом я услышала и голос дяди Рене.
— Тесса! Тесса! Mon Dieu! La petite fille, qu'as-tu?
Никогда не слышала прежде, чтобы дядя переходил на французский.
Мужчин опустился передо мной на колени, не пожалев своих наверняка шикарных брюк, и принялся меня трясти.
— Тесса!
— Я в порядке, дядя, — еле слышно произнесла я и разрыдалась.
Рене Арно с облечением выдохнул и прижал меня к себе.
— Идем, девочка. Идем. Теперь все будет хорошо. Никто тебя не обидит. Сейчас мы поедем домой.
После слова «домой» слезы потекли еще сильней. У меня не было дома в Новом Орлеане. И быть не могло.
— Давай, Тесса. Вставай, — буквально силой заставил меня подняться на ноги родственник, а потом, поддерживая за талию, повел к автомобилю.
— Ну же, ты же Дюпон, ты не должна так раскисать, — приговаривал он. И как будто часть силы дяди перетекала в меня.
— Их убили! — всхлипнула я. — Их всех троих… Они так кричали…
Дядя Рене усадил меня на переднее сидение, собственноручно пристегнул ремнем безопасности, после чего сел в машину сам.
— Это были псы?
— Д-да… Они Джима… Я не знаю, что с Джимом! — спохватилась я. — Его надо найти! Они… они его мотоцикл испортили… А потом… Он сказал бежать… А там тупик… И… Мне было так страшно…
Пока я лепетала, дядя достал мобильный и набрал номер.
— Миссис Смит?
Он звонит бабушке Мари? Зачем?
— Да, Тессу я нашел. Она цела. А вот псы — нет. Их едва ли не на части разорвали. Моя племянница волнуется о Джиме. Это, должно быть, тот мальчик, который должен был довезти ее домой. Вы найдете его? Я хотел бы как можно быстрее доставить Тессу в «Розу». Как только будет что-то известно про этого Джима, не сочтите за труд, позвоните мне. Ребенок станет переживать.
Джим… Его найдут…
Хорошо…
С этой мыслью я и потеряла сознание.
— Моя бедная девочка! — послышалось надо мною причитание тети Шарлотты.
Именно это я услышала, когда пришла в себя.
— Уймись, Лотта, — шикнула на нее тетя Жаннет. — Не на похоронах. Девочка крепкая. Подумаешь, при ней трех псов убили. Дюпоны и не такое переживали. Тесса еще всем покажет.
Открыв глаза, я увидела, что моя комната просто забита людьми.
В дальнем кресле у окна устроилась бабушка с какой-то книгой. За моим рабочим столом сидел дядя Рене, который просматривал на планшете какие-то документы. Тетя Жаннет в неизменном кресле-каталке и с ноутбуком обнаружилась справа. Тетя Лотта стояла рядом с кроватью и заламывала руки, как будто и правда перед ней открытый гроб.
— Ну вот наша принцесса и открыла глаза, — первой заметила, что я пришла в себя, тетя Жаннет. — Так что прекращай страдать, Шарлотта.
— Жаннет, ты как всегда… груба, — укоризненно заметила жена дяди Рене. — Детка, как ты? Что-то хочешь?..
— Н-нет… Джим?..
— Все с ним в порядке. Разве что помяли слегка, — ответил на мой вопрос Рене Арно.
О Господи… Он ведь даже улыбался! Уму непостижимо.
— Больше никаких визитов к подобного рода людям! — решительно заявила мне бабушка.
Нет… Но я же тогда останусь совсем одна… Буду заживо замурована в доме вместе с его призраками!
— Мадам, не рубите с плеча, — вмешался дядя, отрываясь от работы. Я была на все сто уверена, что дядя Рене именно работал, а не читал книгу, к примеру. — Девочке необходимо общество сверстников. А в Ковене… Вы сами понимаете, дочь Анаис, девочку без дара, не примут среди нас.
Я с мольбой посмотрела на бабушку Натали.
Та отвела взгляд.
— Но как я могу теперь отпускать куда-то внучку? Когда ее пытались убить эти бесстыдные твари… Я уже потеряла двоих детей! Я не хочу потерять еще и Тессу.
— Но, мама, девочку ведь нельзя запереть в четырех стенах до конца ее дней, — поддержала дядю Рене тетя Жаннет. Писательница говорила вкрадчиво, уверенно. К ней хотелось прислушиваться. — Она живой человек. Да и не скажу, что внучка королевы вуду — это настолько уж дурное общество. Все же Тесса — часть семьи Дюпон, но при этом не часть Ковена. И никогда ею не станет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уж не знаю, чьи слова показались бабушке более убедительными, но она в итоге произнесла:
— Хорошо. Мы подумаем над этим позже. Все вместе. А сейчас ребенку нужен покой и отдых. Девочка достаточно уже натерпелась.
— Совершенно верно, — согласилась с хозяйкой дома тетя Лотта. — Нужно дать девочке прийти в себя. Думаю, сейчас у нас всех найдутся другие дела.
Дела, конечно же, нашлись тот же. А я так и не решилась попросить, чтобы со мной остался хоть кто-то. Они ведь не обязаны… А мне не пять лет, чтобы бояться темноты.
Когда в довершение всего тетя Лотта перед своим уходом еще и свет выключила, мне будто кто-то на грудь гранитную плиту положил. Дышать стало трудно, а страх схватил за горло.
— Хочешь узнать, кто это был, а? — раздался из темноты голос Джоя. — Кто убил тех троих?
Я едва не заорала от неожиданности.
— Ты… тебя там не было. Ты не можешь выйти из дома, так откуда тебе знать? — с трудом выдавила я.
— Но я знаю. И если ты окажешь мне небольшую услугу, то я скажу тебе, — издевательски протянул призрак и очутился прямо у моей кровати. Он нависал сверху и улыбался так жутко, так мерзко…
Я едва не заорала от ужаса. Хотя раньше настолько сильного страха Джой во мне не вызывал.
— Пошел вон отсюда! — спасла меня появившаяся внезапно Эмми. — Убирайся, мерзавец! Убийца! Оставь в покое мисс Тессу!
Джой снова рассмеялся. Рассмеялся и исчез. Я этого не увидела, но почувствовала. Как будто бы дышать стало легче.
Эмми подошла к кровати и взяла меня за руку. Ладони у нее были теплыми, кожа на них оказалась огрубевшей, жесткой. Поэтому девушка казалась настолько… настоящей.
— Спите, мисс Тесса. Никто чужой не войдет к вам, не побеспокоит, — тихо и успокаивающе заговорила со мною Эмми, поправляя мое одеяло. — Спите спокойно. «Белая роза» не пустит внутрь чужаков. Она убережет вас. Ничего не бойтесь.
И я действительно перестала бояться, а скоро провалилась в сон… Но и в нем мне не было покоя. Я снова слышала крики, хруст костей, слышала, как падают тела… Уже мертвые тела. И Джой смеялся и повторял «Хочешь узнать, кто это был, а?» А я не хотела… Ничего не хотела…
Когда казалось, будто мне уже не выбраться из этой темноты, я услышала голос… Кто-то пел… Мужчина… Нет… Юноша… Очень молодой, не старше меня самой. И голос, такой приятный… Такой мог быть только у ангелов. Не Джой… У того голос грубоватый, иногда даже дребезжащий, как будто бы ломка до конца не завершилась.
— Au clair de la lune,
Mon ami Pierrot,
Prête-moi ta plume
Pour écrire un mot.
Ma chandelle est morte,
Je n'ai plus de feu;
Ouvre-moi ta porte,
Pour l'amour de Dieu.
Мелодия была совсем простенькая, незамысловатая… И этим почему-то нравилась мне еще больше. Всю тревогу будто смыло приливной волной. Остался только покой… и уверенность, что все будет хорошо.
Все будет хорошо…
Нужно было открыть глаза, взглянуть, кто в комнате… Но я не хотела. Не хотела знать, кто он такой. Потому что его могло не существовать вовсе. Ведь «Белая роза» не пустила бы внутрь чужака…
Утром меня наконец-то разбудила не бабушка, а бурчание в собственном животе. Я была голодна. Ужасно голодна. Неудивительно, ведь поужинать вчера так и не удалось.
Все произошедшее прошлым вечером как будто затянуло туманом. Густым туманом с луизианских болот. Я знала, что произошло, помнила до последней мелочи, но почему-то страх не возвращался.
