– Ого! – только и смог сказать Василий.
Евгений демонстративно сунул карту под френч, на грудь, чтобы все видели, где она будет находиться.
– Все, выходим!
Они вышли из деревни и пошли по дороге, не скрываясь. На перекрестке встретили небольшую, из четырех машин, колонну грузовиков. Ефрейтор поднял руку, остановил машину, переговорил с водителем и махнул рукой разведчикам:
– Шнель, шнель!
Разведчики забрались через задний борт в покрытый брезентом кузов. Последним, уже на ходу, забрался Евгений. Он приложил палец к губам, показывая, что по-русски не должно прозвучать ни слова.
Они тряслись в кузове немецкой автомашины около получаса, затем грузовик остановился, бибикнул:
– Выходим.
Разведчики перебирались через задний борт кузова и спрыгивали на землю. Евгений подошел к водителю, поблагодарил, угостил сигаретой.
Когда грузовик скрылся за поворотом, подняв клубы пыли, Алексей тихо спросил у Василия:
– Я не видел, чтобы старший наш курил.
– Так он не курит. Но сигареты всегда при себе держит. Угостил в нужный момент человека, разговорился или, как сейчас, отблагодарил – жалко, что ли, трофейного дерьма?
Алексей взял это себе на заметку и решил, что надо самому обзавестись зажигалкой и пачкой сигарет.
– Ну, парни, повезло – подвезли нас. А то бы топать и топать. До передовой километра три-четыре осталось. Сейчас ищем укромное место и отлеживаемся до ночи.
Они нашли подходящую рощу и залегли. В дозор выставили Василия, остальным было приказано спать: ночь выдалась бессонная и такая же предстояла. А две ночи подряд не спать – тяжело. Да даже и не в этом дело – притупляется реакция, на опасность реагируешь не так быстро.
Разведчики отрубились начисто. Потом Василия сменил Алексей – он чувствовал себя отдохнувшим.
Постепенно стемнело. Ефрейтор поднял разведчиков. Они доели последние запасы почерствевшего хлеба и сала, запили водой из фляжек.
– Ну, парни, осталось самое сложное. Преодолеем передовую – и у своих. Пошли!
Они двинулись по дороге. Никому из немцев и в голову не пришло остановить четырех пехотинцев, идущих на передовую.
Группа дошла до второй траншеи и легко ее миновала. Метров же через шестьсот шла сама передовая.
Однако везение – дама капризная. И, видимо, отвернулось оно от разведчиков.
Выбрав момент, они перебрались через траншею и залегли перед бруствером. По сигналу Евгения ползком двинулись вперед, но попали на заграждение из колючей проволоки.
Первым двигался Алексей. Он вовремя нащупал проволоку, приподнял нижний ряд. Прополз Дробязго, за ним – Василий, потом полз Петр. И надо же было такому случиться – широким голенищем немецкого сапога он зацепился за проволоку и резко дернул. К проволоке, по своему обыкновению, немцы привязали консервные банки, и тарарам поднялся невообразимый.
Петр проскочил за ограждение. Но немцы уже встревожились. Сразу два ракетчика выпустили осветительные ракеты. Это было крайне опасно – разведчики находились в полусотне метров от траншеи.
Крикнув на немецком: «Не стрелять, свои!» – Дробязго ввел немцев в некоторый ступор. Тем временем, обернувшись к группе, он приказал:
– Встаем и бежим изо всех сил!
Вся четверка, дружно вскочив, бросилась вперед.
Секунду-другую немцы медлили и не стреляли, пытаясь разобраться, что происходит. Окрик с «нейтралки» на немецком, неизвестные люди, одетые в свою же, немецкую форму…
Наконец, видимо, получив приказ, немцы стали стрелять, и разведчики тут же бросились на землю. Но за время, которое позволили им эти секунды, они успели преодолеть два-три десятка метров.
Гитлеровцы начали бросать из траншеи гранаты, но радиус поражения немецких гранат невелик, и до разведчиков долетели только потерявшие убойную силу осколки.
Хуже было другое – начал бить пулемет. На какую-то секунду ракеты погасли. Разведчики вскочили и снова бросились бежать вперед.
И тут под Василием, бежавшим первым, взорвалась противопехотная мина. На полном бегу он рухнул на землю.
Со стороны немецкой траншеи раздался хлопок, и вверх снова взмыла осветительная ракета, залив «нейтралку» бледным, мертвенным светом.
Тут же заработал пулемет, и разведчики вновь бросились на землю. Но когда был отдан приказ двигаться вперед, Петр уже не поднялся – пуля попала ему в голову.
Оставшиеся в живых Алексей и Дробязго упрямо и отчаянно ползли вперед – в этом было их спасение. Чем дальше от немецких позиций, тем больше шансов на спасение.
Алексей лихорадочно ощупывал перед собой землю. Похоже, они попали на то самое минное поле, которое благополучно миновали по пути в немецкий тыл. Насколько помнил Алексей, поле было шириной около сотни метров, и вроде бы оно должно было уже закончиться.
Они ползли метров двадцать, но ни одной мины Алексей не нащупал.
– Старший, мин вроде уже нет.
А пулемет все не унимался. Единственное, что сейчас еще как-то выручало разведчиков – так это ветерок. Он раскачивал висевшую на парашютике осветительную ракету, делая ее свет неверным, колеблющимся. Все предметы меняли очертания и длину тени, делая прицеливание затруднительным.
Завыла первая мина. Раньше немцы не могли вести минометный огонь – разведчики находились в мертвой зоне. Теперь же 50-миллиметровые ротные минометы могли вести эффективную стрельбу, чем немцы и воспользовались. Разлет осколков у такой мины невелик, но немцы компенсировали этот недостаток густотой огня. Мины рвались то спереди, то сзади, то по бокам – немцы пытались взять их в «вилку».
Однако разведчики не лежали на месте, а ползли вперед. На пути им встретилась воронка от крупнокалиберного снаряда, и разведчики нырнули туда – не до утра же немцы будут стрелять?
Потеряв их из виду, минометчики прекратили огонь. Разведчики оказались на середине «нейтралки».
В воронке лежать было безопасно, однако нужно было выбираться. Алексей толкнул локтем ефрейтора:
– Бежим?
Евгений молчал. Алексей не понял – что же он так долго думает? Он повернулся к старшему и увидел, как безжизненно склонилась набок его голова.
– Женька, что с тобой?
С виду ефрейтор был вроде бы цел. Алексей повернул его на живот и увидел на спине кровавое пятно. Сразу стали липкими руки. Видимо, когда они прыгали в воронку, осколок ударил Евгения в спину, прямо в сердце.
У Алексея стало на душе тоскливо. Из четырех человек остался в живых только он один, и доберется ли он до своих, еще не факт. Он расстегнул френч на груди ефрейтора, вытащил карту, сунул ее себе за пазуху и застегнул пуговицы. Теперь он сам себе командир.
– Ну, поползли! – сказал он сам себе вслух.
Выбравшись из воронки, Алексей активно заработал ногами и локтями. Немцы по-прежнему пускали ракеты, и в такие минуты Алексей замирал. Затем полз дальше.
Наконец его окликнули:
– Стой!
– Лежу, я из разведки.
– Ползи к траншее.
Алексей прополз мимо дозорного и перевалил через бруствер. Там уже ждал его Диденко. Увидев Алексея, он обрадовался, но потом неожиданно отстранился:
– Почему на тебе немецкая форма?
– В разведку ходили, далеко в тыл. Ты мне накидочку найди, чтобы людей не пугать, и до разведотдела проводи.
– Дорогу забыл? – пошутил Саша.
– Дурень ты, Саня! Документов у меня при себе нет, форма на мне немецкая. Пристрелят еще сдуру!
– Я старшине доложу.
– Жду.
Саша вернулся быстро, накинул на плечи Алексея плащ-палатку. Сняв с головы немецкую пилотку, Алексей засунул ее под левый погон. Теперь, особенно в темноте, на него никто не обратит внимания.
Они пошли в разведотдел.
Капитан не спал: окна в избе, хоть и были занавешены, пропускали в щелки тоненькие лучики света.
Едва Алексей с Сашей зашли в сени, как встретивший их бравый сержант сказал:
– Проходи, капитан уже заждался.
Алексей постучал и открыл дверь.
Капитан сидел за столом. Подняв голову, он улыбнулся и перевел взгляд за спину Алексея.
– Никого больше не будет, товарищ капитан. Все на «нейтралке» полегли. Я один вернулся, карту принес.
Алексей расстегнул пуговицы кителя и протянул капитану карту.
– Ты ранен? Рука в крови.
– Это кровь Дробязго.
Капитан помрачнел, отвел взгляд; потом, не выдержав, уткнулся лицом в ладони и просидел так пару минут.
– Какая группа была! Двое знали немецкий язык, как родной. Где я еще таких разведчиков найду?
Он с усилием провел руками по лицу, потом поднял голову и прямо взглянул в глаза Алексею:
– После войны горевать будем.
В нетерпении развернул карту.
– Она самая! Мне сейчас к начальству идти, а ты отдыхай. Завтра утром ко мне, доложишь подробно. И покажешь мне те места на «нейтралке», где члены группы остались. Они герои, и похоронить их надо достойно.
– Есть!
Алексей попрощался с Диденко. Тот направился на передовую, Алексей же – в расположение взвода.
