– Ты все еще не хочешь показать мне свои сиськи?
– Нет.
– Знаешь что, я дам тебе сотню, чтобы ты заставила Ронана поверить, что показала их мне.
– Ронан пробовал эту тактику до тебя, и ответ по-прежнему отрицательный.
Ублюдок.
Он выглядит искренне обиженным.
– Тебе нужно усилить свою игру, Ксан.
– Я знаю... – Он замолкает, когда Ким появляется у входа с застенчивой улыбкой на лице.
Она переводит взгляд с меня на Ксандера, её подбородок слегка дрожит, что было её привычкой до того, как она заплакала, когда мы были детьми, затем она разворачивается и уходит.
Я прикусываю нижнюю губу, мои ноги зудят от желания подойти к ней и облегчить эту неловкость от одиночества на вечеринке. Но я не могу. Она не может подобраться ближе, иначе бы прочитала меня. Никому не позволено читать меня.
– Почему бы тебе не пойти за ней?
Спрашиваю я Ксандера, который все еще смотрит на то место, где она стояла, его пальцы сжимают бутылку.
– Зачем ты этого не делаешь?
– Я... не могу.
- -Может быть, я тоже не могу.
– Ты был её лучшим другом, Ксан. Она нуждается в тебе больше, чем когда-либо нуждалась во мне.
– Так теперь тебе не всё равно? Ты не сделала этого, когда вела себя с ней как сука.
– Ты тоже не святой. Она всегда хвасталась, что ты обещал никогда её не бросать и что ты её рыцарь.
Он сглатывает, его кадык двигается в такт движению.
– Да, неважно.
– Что случилось тогда, Ксан?
– Ничего. Или, может быть, все. – Он пренебрежительно махнул рукой и залпом выпил всю водку с соком. – Что ты вообще здесь делаешь?
Причина, по которой я пришла, всплывает у меня в голове.
– Ищу Коула. Хелен нуждается в нем и не может до него дозвониться.
Ложь, ложь и еще одна грёбаная ложь.
– Оу. – Он медленно моргает. – Ты уверена, что хочешь прервать его?
– Да.
– Это будет не очень красиво.
– Позволь мне побеспокоиться об этом.
– Неважно. Он в западном крыле, предпоследняя комната.
Я целую его в щеку.
– Ты лучший.
– Еще бы.
Он подмигивает.
Единственная причина, по которой я не бегу, это то, что я не должна этого делать.
Никогда не знаешь, где прячутся репортёры, Сильвер. Всегда веди себя на людях наилучшим образом, Куколка.
Мамины слова отпечатались в моей голове, как мантра.
Как только я поднимаюсь по лестнице и оказываюсь вне поля зрения окружающих, я бегу по коридору, не обращая внимания ни на боль в пятках, ни на боль в груди.
Образы той связанной девушки, которую я видела на телефоне Коула, пронеслись у меня в голове, как в фильме ужасов.
Остановившись перед дверью, я понимаю, что у меня болит сердце. Так сильно, что я чувствую, что брошу всё это, если меня тронут каким-нибудь неправильным образом.
Действительно ли я хочу увидеть, что внутри? Хочу ли я увидеть это своими глазами?
Может быть, мне стоит вернуться, достать свой дневник и проклясть его в нём. И что потом? Плакать, пока не усну, как жалкая дура?
Я не буду этого делать. Я не трусиха. Коул Нэш никогда не сломит меня.
Сделав глубокий вдох, я хватаюсь за ручку и толкаю. Она заперта.
Дерьмо. Конечно, она заперта. Почему я думала, что Коул об этом не подумает?
Но я все равно не ухожу. Я стучу.
Вот что ты делаешь, когда решаешь напасть — ты не можешь отступить. Ты должна смириться с этим. Закончить это. Покорить его.
Если ты проиграешь, так тому и быть. По крайней мере, ты попыталась.
Я поднимаю руку, чтобы постучать во второй раз, но дверь открывается, и мой кулак едва не ударяет Коула в грудь. Меня так и подмывает это сделать, но тень, выглядывающая изнутри, останавливает меня.
Он все еще одет в футболку и джинсы, которые были на нём раньше. Его лицо нейтрально, за исключением небольшого подёргивания в уголках губ.
– Зачем, Сильвер, что ты здесь делаешь?
Я отталкиваю его в сторону и врываюсь внутрь. Девушка, Дженнифер, сидит на кровати в одном кружевном лифчике и нижнем белье. Она даже не пытается скрыть свою наготу.
Моя кровь закипает при виде её. Она похожа на меня, или, скорее, на фальшивую меня с фальшивыми светлыми волосами, которые наполнены наращёнными волосами, фальшивыми голубыми глазами и фальшивым всем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Сильвер? – Она переводит взгляд с меня на Коула, который всё ещё стоит в дверях. – Я думала, мы собирались поиграть. Что здесь делает твоя сестра?
Сестра.
Чёртова сестра?
– Надираю тебе задницу. – Я поднимаю с пола её дурацкую юбку и футболку и протягиваю ей. – Убирайся.
– О, мне очень жаль. – У неё раздражающий голос, от которого мне хочется нажать кнопку отключения звука. – Что делает тебя моим боссом?
Я хватаю её за руку, мои ногти впиваются в её плоть. Она скулит.
– Останови её, Коул.
Он не делает этого.
Он просто стоит у входа с тем пустым выражением лица, которое, я уверена, скрывает дьявола и его приспешников.
Игнорируя его, я выволакиваю Дженнифер за дверь и бросаю её одежду позади неё.
Она поднимает их, качая головой.
– Никто ничего не говорил о сумасшедшей сестре.
– Я не его грёбаная сестра!
Я захлопываю дверь, чтобы заглушить её голос.
Моё дыхание поверхностное и хриплое, когда я стою лицом к двери.
Тут. Еще одного убрали с дороги.
Мама права. Женщины могут побеждать.
– Не моя грёбаная сестра, да?
Зловещий голос шепчет у меня за спиной.
Именно тогда я понимаю, что я сделала, и что я совсем одна с Коулом.
Теперь, когда я остановила то, что он планировал, я могу идти. Я кладу свою руку на ручку двери, когда он говорит.
– Уходи, и я позвоню Дженнифер, чтобы закончить то, что мы начали.
Я разворачиваюсь и складываю руки на груди.
– Какого черта, по-твоему, ты делаешь?
– Доказываю, что ты хочешь меня, даже если тебе не нравится это признавать.
– Мы оба знаем, что это неправда.
Он убирает прядь волос мне за ухо, бормоча.
– Мы оба знаем, что ты лгунья.
Моё дыхание сбивается с ритма, когда его рука остаётся у моего лица.
– Ты нарядилась для меня, накрасила губы красной помадой, надела туфли на каблуках - трахни меня – и набрызгала свои любимые духи «Шанель». – Он обнюхивает меня, и я борюсь с желанием наклониться и тоже понюхать его. – Но я предпочитаю, чтобы твои волосы были распущены.
Он дёргает за шпильку, удерживающую мои светлые пряди, позволяя им каскадом падать мне на спину.
– Ты не должна ревновать к Дженнифер.
– Перестань так говорить. Я не ревную.
– Так вот почему ты её выгнала?
– Я выгнала её, потому что она фальшивая. Она не я, ясно?
– Меня это устраивает.
– Ч-что?
– Мне все равно, пока есть сходство. – Он проводит пальцами по моим волосам. – Что это будет, Бабочка? Займи её место или мне перезвонить ей?
– Если ты это сделаешь, я пойду трахну Эйдена.
Он смеётся, но за этим смехом нет никакого юмора, когда он дёргает меня за волосы.
– Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь.
– Ты хочешь видео на этот раз?
Он оттаскивает меня от двери и бросает на кровать. Мой вздох наполняет воздух, когда моя спина ударяется о мягкий матрас. Я сглатываю, когда попадаю в его потемневшие глаза.
Это та сторона Коула, которую он никому не позволяет видеть. Та сторона, где он готов закончить жизнь, пока он улыбается.
Он лезет в ящик у кровати и достаёт несколько верёвок. Мои глаза расширяются. Позволяет ли Ронан ему держать такие вещи в своём доме?
– Она или ты?
Я вздёргиваю подбородок.
– Она, должно быть, уже ушла.
– Она вернётся с простым сообщением. Что это будет, Сильвер?
– Ты трахаешь их после того, как связываешь?
В конце мой голос дрожит, и я ненавижу себя за это. Я ненавижу себя за то, что задаю вопрос, который мучил меня с того самого дня, как я увидела ту фотографию в его телефоне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
