Он приподнимает бровь.
– Ты сможешь узнать это после того, как я свяжу тебя.
– Нет.
– Нет?
– Ты не можешь трахнуть меня. Ты можешь просто смотреть на меня и желать, чтобы я была у тебя, но ты не можешь трахнуть меня.
Я не буду одной из его других. Я буду собой. Ту, которую он не может иметь, как бы сильно он этого ни хотел.
– Я с этим не согласен. – Коул подходит ко мне.
– Это моя сделка или никакой сделки.
– Ты пожалеешь об этом, Бабочка.
– Это мы еще посмотрим.
– Сними платье, - приказывает он.
– Ты не будешь трахать меня, так что нет.
Он прищуривается, но быстро скрывает это.
– Очень хорошо, Сильвер. Давай сделаем это, по-твоему.
Да, по-моему.
Сила гудит во мне, как кайф. Я лежу на кровати, и, хотя я чувствую чувство контроля, я не могу отделаться от мысли, что это фальшивка.
Нет, я все контролирую. Мы делаем это, по-моему.
Коул раздвигает мои ноги и привязывает их к столбикам кровати. Ощущение его пальцев на моей коже подобно лаве. Верёвки впиваются в мою кожу, поэтому я проверяю их, шевеля пальцами ног; они сжимаются вокруг моей плоти. Он движется к моим рукам, и когда я распростёрта, я понимаю, какую ошибку совершила.
Я оставила себя под его контролем, где он может отменить ставки. Где он может решить никогда не развязывать меня.
Стараясь не волноваться, я говорю своим самым спокойным тоном.
– И что теперь?
– Я еще не закончил.
Он роется в ящике и достаёт кляп с шариком и повязку на глаза. Я сглатываю, а затем притворяюсь, что мысль о потере всех чувств не пугает меня до чёртиков.
– Ты хочешь, чтобы я остановился на этом, похлопал тебя по спине и отпустил?
Он спрашивает тем же насмешливым тоном, которым обычно спрашивает, трусиха ли я. Он говорит это без слов.
– Я не из тех, кто сдаётся. – Говорю я.
Улыбка изгибает его губы, когда он оборачивает кляп вокруг моего рта и завязывает его за моей головой, которую он опускает на подушку. Почти мгновенно на резине образуется слюна, сколько бы я ни пытался проглотить.
Садистская улыбка Коула - последнее, что я вижу, прежде чем он закрепляет повязку на моих глазах, погружая мой мир во тьму.
Потеря зрения заставляет меня очень хорошо осознавать всё остальное. Таких, как ощущение мягких простыней подо мной, аромат Коула с корицей и лаймом, мурашки, которые он оставляет, когда проводит пальцем по моей щеке.
– Ты облажалась, Сильвер. – Его зловещий голос наполняет тишину воздуха, как рок. – Ты не должна был давать мне такую власть над тобой.
–Мммм. – Бормочу я, но кляп не даёт мне произнести ни слова.
Он проводит пальцем по моей верхней губе.
– Ты знаешь, как сильно я мечтал о том, чтобы ты была полностью в моей власти?
Коул фантазировал обо мне?
О, Боже. Почему это звучит более неправильно, чем нынешняя ситуация? И почему я хочу смотреть на его лицо, когда он это говорит?
Его пальцы обхватывают моё горло, и он сжимает. Это не удушающе и далеко не так сильно, как когда он трахал меня у стены душа, но дрожь всего тела охватывает меня и проносится прямо между моих ног. Это может быть беспомощность или тот факт, что я не смогу остановить его, если он будет сжимать слишком сильно.
– Я не могу трахнуть тебя, но я могу поиграть с тобой.
Его рука покидает мою шею, и всё его присутствие исчезает.
Потеря ощущается в моей груди прежде, чем я могу контролировать свою реакцию.
Где он сейчас? Он ушёл?
То, что кажется часами — но может быть всего лишь минутами, — проходит, пока я пытаюсь контролировать слюнотечение и считать пульс в ушах.
Боже, почему я чувствую себя такой сверхчувствительной ко всему?
– Коул...
Я бормочу его имя сквозь кляп. Это выходит неразборчиво.
Где он? Он поставил меня в такое положение, и самое меньшее, что он может сделать, - это снизить накал страстей.
Я чувствую, что сейчас взорвусь. Я никогда в жизни не была такой беспомощной, и тот факт, что Коул является свидетелем этого, вызывает небольшие всплески адреналина во мне.
Затем, внезапно, его пальцы сжимают мои бедра, и я пытаюсь сжать их, но моё положение и верёвки не дают мне ничего изменить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Коул задирает моё платье до талии, обнажая мои бедра на прохладном воздухе.
– Лежи спокойно, Бабочка. Ты только оставишь синяки на этой прекрасной фарфоровой коже.
Прекрасной.
Он думает, что у меня прекрасная кожа.
Тьфу, мозг, серьёзно? Его рука скользит по моему бедру, и все, о чём я могу думать, это то, что это?
Он обхватывает меня через нижнее бельё, и я стону. Как будто я была в огне, и он, наконец, погасил его.
– Блядь, ты вся промокла.
Он стягивает моё нижнее бельё так далеко, насколько оно спускается по моим ногам, и прежде чем я успеваю сосредоточиться на прикосновении его пальцев к внутренней стороне моих бёдер, его руки исчезают.
– Тебе это нравится, не так ли? – Он обводит мой клитор своими длинными пальцами, заставляя мою спину выгибаться над кроватью. – Тот факт, что ты под моим контролем, тот факт, что я могу делать с тобой всё, что захочу, без твоего вмешательства?
Я хочу покачать головой, но ощущение, которое он вызывает в моём теле, заставляет меня замереть. Я просто хочу больше этого.
Большего.
– Я собираюсь попробовать тебя на вкус. На этот раз по-настоящему.
А затем его рот занимает место его пальцев, посасывая мой клитор. Я вскакиваю с кровати и тут же разваливаюсь на части, оргазм захлёстывает меня, как водопад.
О, Боже.
Я так возбуждена, что кончаю только от его губ, прижатых ко мне.
– Чёрт, детка. – Говорит он напротив моего клитора. – Я собираюсь насладиться тобой.
И он это делает.
Я ещё даже не отошла от первого оргазма, когда он начинает ласкать мои складки.
Одна его рука сжимает мои бёдра, в то время как другая скользит под моё платье и щиплет мой сосок под встроенным лифчиком.
Я не могу спокойно лежать на кровати, мои связанные конечности дёргаются в верёвках. Тот факт, что я связана и не могу видеть или кричать, добавляет удовольствия, о котором я никогда не думала, что это возможно. Как будто он крадёт все мои чувства, все мои мысли, а затем засовывает их обратно, чтобы они сосредоточились на этом моменте.
Его язык погружается в меня и выходит из меня с безумной свирепостью, как будто он трахает меня своим членом.
Я кричу, но это выходит приглушённо, когда я кончаю снова, моя голова падает набок, а щеки пылают.
– Ты вызываешь привыкание, Бабочка. – Гул его голоса и лёгкая щетина создают другой тип трения о мои самые интимные части тела. – Я не остановлюсь, пока ты не признаешь, что принадлежишь мне. Только мне.
О, Боже.
– Если ты хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь. При одном условии. – Он заползает на меня сверху. – Я собираюсь вытащить кляп, и ты будешь стонать моё имя.
В тот момент, когда он развязывает кляп, я притворяюсь, что сделаю, как он просит. Я дам ему то, что он хочет, чтобы он покончил с этим, но вместо этого я сглатываю слюни и говорю.
– Я ненавижу тебя.
– Твой выбор, Сильвер.
Его голос спокоен, но я чувствую темноту под ним.
Я разозлила его, и он отомстит.
И может быть, просто может быть, это именно то, чего я хочу.
После того, как он вставляет кляп на место, он возвращается к поеданию меня, как животное, сумасшедший, который не может остановиться.
Я кончаю снова и снова.
К четвёртому оргазму я думаю, что у меня обезвоживание, и я упаду в обморок.
Колени Коула по обе стороны от меня, когда он снова заползает на меня и вынимает кляп.
– Теперь скажи это.
– Н-нет.
– Нахуй твоё упрямство, Сильвер. Ты думаешь, я отпущу тебя?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это отнимает всю мою энергию, но мне удаётся выдавить.
– Покажи мне своё худшее, Коул.
Он невесело усмехается.
– Ты сама напросилась.
Пока он завязывает кляп на месте, я готовлюсь к большему. Ну и что, если я упаду в обморок? Я никогда не позволю ему сломать меня.
